Теперь я не Адвокат 2 (СИ) - Воронцов Михаил - Страница 31

Признаки сознания у Максима проявили себя, только когда я стащил его на пол. Тело начало недовольно мычать и шевелиться в попытке лечь поудобнее.

— Если не проснёшься, буду бить, — сообщил я Максиму неприятную для него новость, и, чтобы не быть голословным, слегка пнул его в бедро носком ботинка.

Это помогло.

Веки Максима задрожали, а потом открылись глаза. По очереди — сначала правый, потом левый. И эти глаза уставились на меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Паша… — заулыбавшись, произнёс Максим.

— Он самый, — мрачно ответил я. — Дело к тебе… очень важное. Как бы нам поговорить без свидетелей.

— Да они спят, — махнул рукой в сторону дивана Максим. — Ничего не услышат.

— Нет, такое меня не устраивает. Пойдём на улицу. Идти можешь?

— Голова побаливает… но могу, — произнёс Максим, с трудом принимая сидячее положение. — Сейчас, минуту.

Через минуту его взгляд стал совсем осмысленным, Максим встал, и, держась за стену, побрёл в сторону двери.

По лестнице мы спускались долго, но всё-таки спустились и сели на лавочке возле дома.

— Всё бухаешь? — спросил я.

— Есть такое… — согласился Максим.

— А на завод вернуться мыслей не было?

— Были… но пока нет… Там тяжело… вставать рано…

— Ну да, как сейчас, гораздо легче, — кивнул я. — Ладно, я тебя не воспитывать пришёл. Смотри.

Я показал ему фотки замков Митиной квартиры.

— Хорошие?

— Очень хорошие! — Максим даже поднял вверх заклеенный пластырем большой палец правой руки. — Офигенные!

— Вскрыть сможешь? Или для тебя они чересчур?

— Конечно, смогу! — он посмотрел на меня чуть ли не оскорблённым взглядом. — Ничего сложного!

— А я вот не уверен. Ты только и делаешь, что пьёшь, уже все свои умения пропил.

Максим снова обиженно покосился на меня.

— Идём, — сказал. — Чтоб соседи не видели.

Мы встали и отошли за угол дома. Здесь стоял ряд гаражей, а перед ними, привязанными к столбикам цепочками на замках, огораживалось пространство, чтобы чужие не ставили машины.

— Выбирай замок! — гордо сказал Максим.

— Да у тебя руки трясутся! И инструментов нет!

— Я сказал — выбирай!

Максим покопался в карманах и извлёк кусок проволоки.

— Хорошо, — смирился я. — Этот.

Я показал на большой замок, висящий на цепи перед гаражом.

Митя хмыкнул, с трудом наклонился, вставил проволоку в замочную скважину, начал что-то там шурудить, и спустя пятнадцать секунд снял замок и протянул мне.

— А ты говорил!

— Молодец, я был неправ. А теперь вешай замок обратно.

Мы вернулись на лавочку.

— Сегодня. Я заеду за тобой примерно в два часа ночи и поедем на адрес. Только ничего тащить оттуда не надо, мне просто посмотреть. Я нормально заплачу. Ты инструменты свои не потерял? Потому что те замки не как у гаражей!

— Все в целости и сохранности! Я лучше руку себе отрежу, чем их потеряю!

— Просто красавец, — вздохнул я. — В подъезде ещё электронный домофон.

— Вот сейчас совсем обидно было, — пробормотал Максим. — Ты предлагаешь мне испугаться домофона?

— Извини, это я так, не подумав. Короче… откуда тебя забирать? Отсюда или с твоей квартиры?

— С моей! Я нынче сюда больше не пойду, чтоб соблазна не было. Но ты дай мне чуть-чуть денежек, покушать и на грамм пятьдесят, похмелиться.

— На, — я достал кошелёк. — Но смотри, если похмелишься больше, чем надо…

— Ни за что! Ты же меня знаешь!

Знаю, но на всякий случай я денег ему не дал, а сходил в магазин и купил всё сам — и бутербродов, и маленькую бутылочку с водкой. Они, как выяснилось, продавались прямо на кассе — специально для удобства клиентов, которых тут очень много.

Сев в машину, я подумал, не набрать ли Снежане, но она меня опередила.

— Ты опять ушёл и меня не разбудил, — произнесла она, нахмурив бровки. — Я решила тебя наказать. Сегодня у нас ничего не будет. Ни разу.

— Это очень жестоко! Я убежал ни свет, ни заря! Как было тебя будить, ты так хорошо спала!

— Придумал бы, как разбудить. Есть много разных способов. Так здорово просыпаться, когда тебя…

— В следующий раз — обязательно! — пообещал я.

— Приезжай, если разобрался с делами. Хоть позавтракаешь по-человечески.

— Всё сделал, еду!

Когда я вернулся, Снежана встретила меня в прозрачнейшем белом пеньюаре, под которым, кроме её обнажённого тела, не наблюдалось ничего. Это было очень здорово, но, как выяснилось, насчёт «эротического 'нет» она не шутила. После поцелуев в коридоре я попытался залезть рукой под пеньюар, на что Снежана отстранилась и шлёпнула меня по руке.

— Я же сказала — наказан! Иди есть, всё готово.

После чего гордо повернулась ко мне и пошла по длинному коридору на кухню, понимая, с каким выражением на лице я наблюдаю за её просвечивающейся через ткань голой попой.

Я поплёлся на кухню и принялся завтракать. Снежана села напротив меня, и её грудь гордо возвышалась над столом, отвлекая от еды. Мысль о том, что полуголое тело гораздо сексуальнее полностью обнажённого, я слышал неоднократно, но считал это глупостью. А теперь понял, что очень ошибался. Так оно и есть.

Я пил кофе, стараясь не поднимать глаз, но затем всё-таки заметил насмешливый взгляд девушки.

«Паша, ты балбес», — сказал я себе. — «Девчонка решила поиграть, но такое твердолобое существо, как ты, никак не может об этом догадаться. За твою тупость ты заслужил лишения секса не на день, а на год. Поздравь себя».

Я мысленно пожал сам себе руку, не спеша допил кофе, встал из-за стола и поднял стул, на котором сидела девушка, вместе с ней. Затем понёс его (и, её соответственно, тоже) по коридору.

Снежана вытаращила на меня глаза.

— Куда ты меня тащишь⁈

— В спальню, — мрачно сообщил я.

— Я сказала тебе, что ничего сегодня не будет! — запищала Снежана и начала молотить меня кулачками в грудь.

— Уроню, — прозвучал мой лаконичный ответ, и девушка тут же перестала драться. Падать ей не хотелось.

В спальне я опустил стул на пол, затем поднял Снежану и положил себе на плечо. Она схватилась за спинку стула, как за последний шанс, но я отцепил её и уложил на кровать.

Затем не спеша начал раздеваться, аккуратно складывая вещи и стараясь сохранять на физиономии выражение неотвратимости. Примерно с таким лицом судьи выносят приговор. Но я, в отличие от них, должен его ещё и сурово исполнить.

Когда я понёс одежду на полку, Снежана соскочила с кровати и кинулась в коридор, однако я в прыжке поймал её, как футбольный вратарь пролетающий мяч.

Она была водворена обратно, а я, нахмурив брови, не спеша принялся снимать носки (последнее, что оставалось на мне из одежды).

Закончив эту важную процедуру, я подошёл к кровати и оценивающе посмотрел на лежащую девушку, затем почесал в раздумьях щеку и перевернул Снежану со спины на живот.

Снежана улыбнулась, приподняла пеньюар и выгнулась, как кошка.

…Через пару минут она посмотрела на меня через плечо и начала смеяться.

— Чего ты… ржёшь? — невежливо спросил я, не сбавляя темпа. Дыхание у меня сбивалось по понятным причинам.

— Согласись, что… так… интереснее, — не переставала веселиться Снежана. Говорить, как обычно, у неё тоже не получалось.

— Да… в этом что-то есть, — согласился я, наклоняясь и целуя её в спинку.

— Но когда ты… потащил меня, я и вправду испугалась… Ты сильный… просто кошмар.

— Все частные детективы… ведут здоровый… образ жизни. Разбавляют виски кефиром… и ложатся спать не позже девяти.

— Ну и… множество девчонок ещё трахают… тоже… своего рода… физкультура… — добавила Снежана, хитро посмотрев мне в глаза.

Я промолчал, но в качестве мести стал двигаться быстрее и делать более сильные движения. Снежана застонала и упала лицом на подушку.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

— Давай сходим сегодня вечером в ресторан, — предложил я. — В какой хочешь.

— Здорово! — обрадовалась она. — А в какой я хочу?

— Не знаю! — признался я. — Не умею читать женские мысли. Но, по слухам, женщины частенько сами не могут понять, что у них на уме.