Дайсё-ян. Книга первая (СИ) - Константин Лер - Страница 1

Annotation

Сергея Юркина, отказавшегося от помилования, ожидает возвращение в тюрьму. Но неожиданно, нашего героя, проходящего реабилитацию после комы, в больнице, навещает загадочная незнакомка. Она предлагает помощь в разматывании клубка проблем, опутавших его.

И вроде, нет повода удивляться очередной желающей, нажиться на чужой беде. Если бы не крайне любопытное обстоятельство – незнакомка утверждает, что знает его тайну.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Первая заточка

Вторая заточка

Третья заточка

Четвёртая заточка

Пятая заточка

Шестая заточка

Седьмая заточка

Восьмая заточка

Девятая заточка

Десятая заточка

Одиннадцатая заточка

Двенадцатая заточка

Тринадцатая заточка

Дайсё-ян. Книга первая.

Первая заточка

Дайсё (яп. 大小, дайсё:, букв. «большой–малый») — пара мечей самурая, состоящая из дайто (длинного меча) и сёто (короткого меча).

Первая заточка – сёто .

Сеул. Больница, в которой лежит ЮнМи. Воскресенье.

Время, проведённое на больничной койке самое невыносимое. И ничего такого, вроде бы. Лежишь себе, своими делами занимаешься. В телефон зависаешь, или в какую книжку. Только, это относится к обычным больным. Мне гаджеты не положены. И это, в век массовой доступности информации, в век интернета – изощрённая пытка. Даже, в «Анян» был доступ в сеть. Там ведь не звери работают.

В палате я один. Не знаю, из каких соображений меня так разместили, но даже и здесь умудрились подгадить. Отсутствием собеседников. Зато, у меня персональная медсестра, которая приходит два раза в день, выполнять, предписанные для ЮнМи, процедуры. Ну, и охрана у входа.

Конечно, книжку разрешат принести, но попросить об этом, после выхода из комы, я ещё никого не успел, а самостоятельно подумать, о нуждах больного, здешний народ не приучен. Поэтому, лежу, развлекаю себя тем, что придумываю всевозможные «пытки» для того «гения», который предложил повесить большие, электронные часы в палате.

«Наверное, я единственный, кто считает что окружён идиотами» - размышляю я о местном менталитете. Конечно, это не так, но очень хочется убедить себя в обратном. Чтобы жилось легче. Остальные, согласно своему привычному укладу, принимают, всё происходящее, как должное.

Перевожу взгляд на, стоящую на полу, корзину, со слегка уже подзавявшими, розовыми розами, и вспоминаю ещё об одном таком. ДжуВон, конечно, красавчик, себе не изменяет в постоянстве, но прибить этого дальтоника руки так и чешутся.

«Только, не в моём состоянии» – невесело усмехаюсь я. Измученное голодовкой тело, едва способно удержать металлическую ложку в руке.

«Никому Юркин в этом мире не нужен. Позабыт, позаброшен» – начинаю я самоуничижаться. – «Кроме родных, конечно» – делаю я поправку на семью ЮнМи. – «Может, СунОк придёт, последние новости расскажет? Приёмные часы, ведь» – тешу я себя надеждой на компанию. Компания, неожиданно, появляется. Без стука открывается дверь и в палату входит незваная гостья.

Гостья – необычная. Во–первых, молодая. На вид, не больше двадцати лет. Во–вторых, её внешность. Она – славянка! Нет, это не какие–то, всеми узнаваемые детали, свойственные этой группе народов, навроде светлых глаз и русых волос. Это – черты её лица. Черты, правда, принадлежат скорее к Беломоро–балтийской группе, чем к Восточно–славянской. Разница в большей округлости лица у последней, против овальных черт первой.

Иногда, бывает так, что, смотришь на лицо человека и отвести взгляд не можешь. Своеобразная притягательность, вызванная красотой, или, реже, – какими-нибудь отталкивающими чертами. Последнее, к счастью, к девушке, напротив меня, не относится.

Разглядываю гостью и, одновременно, размышляю на тему, насколько выразительна природа, создающая свои, шедевральные полотна, и насколько, представшее передо мною «полотно» на творение природы не похоже. Слишком картинные черты. Правильный овал лица, нос, скулы, подбородок, рот, уголки которого опущены вниз, придавая лицу немного грустное выражение – всё имеет идеальные линии и пропорции. Ни одного лишнего мазка.

Встречаемся с гостьей взглядами, и я засматриваюсь на, будто два великолепных изумруда, глаза девушки, которые на миг вспыхивают, словно отразивши яркий свет.

Такие большие и выразительные, как у неё, можно только нарисовать. Точными, профессиональными мазками. Потом, добавить яркого зелёного, зажечь в них искорки, и… В общем, тому художнику, которому достался такой «холст», глаза удались. Да и всё остальное, тоже.

У моей гостьи густые, спадающие ниже поясницы, рыжие волосы. Сейчас они собраны в хвост, и перехвачены кожаным ремешком. Наверное, никакая резинка такой объём не удержит, отсюда и ремешок, который я углядел, когда гостья поворачивалась, чтобы закрыть дверь в палату. На ремешке поблёскивают прозрачные камушки приличных размеров, подозрительно смахивающие на бриллианты. Вспоминаю ошейник от «Тиффани», для Мульчи, и давлю улыбку. Не хватало ещё заржать как ненормальному, перед столь интересной особой. Но в целом, такой вариант стягивания волос выглядит, хоть и необычно, но стильно.

Ни намёка на полагающиеся рыжим, веснушки. Ни на чистой, гладкой коже лица – без дефектов и следов косметики, ни на видимых участках тела. На гостье надето короткое платье–туника, сшитое из белого льна и оставляющее открытыми руки, до самых плеч, изящную, лебединую шею и длинные, стройные – будто точёные – ноги, от середины бедра и до пяточек стоп, на которых красуются белые босоножки.

«Крашенная?» – продолжаю я размышлять, разглядывая мою визави. – «Не похоже. Цвет волос выглядит очень естественно и однородно, по всей длине».

– Это твой натуральный цвет? – внезапно для самого себя спрашиваю я. На английском.

– Н–н.. ..Не–е–т, – тянет она слово, видимо сбитая с толку моим вопросом. – Я недавно поменяла его.

Её голос – изумительное, богатое оттенками меццо–сопрано, очень приятного тембра. – «И это разговорная речь!» – восхищённо отмечаю сей факт. И английский у неё чистый. Без акцента»

– Красивый. Тебе очень идёт, – делаю комплимент девушке.

«Откуда она такая красивая? И, зачем? Может, палатой ошиблась? Кого, лежащего в Южно–Корейской больнице, может навестить эта симпатяшка? Явно, приехала из Европы или США. Вон, как свободно держится. С другой стороны, вошла уверенно, знала к кому идёт. А от меня, тогда, что ей надо? Может, актриса какая–нибудь?» – продолжаю я строить догадки. – «С зарубежным шоу–бизнесом я как–то не удосужился детально ознакомиться, а сколько их там, таких, красоток... Приехала поддержать умирающую «звезду». Похайпить на костях, так сказать. Всё может быть. Хотя..., я же не умираю. Где–то я уже видел её лицо. Вот, только где?»

– Спасибо, – говорит она и улыбается мне. Искренне улыбается. А я, прислушиваюсь к учащённому биению своего сердца.

«Кажется, я влюбился» – приходит озарение, одновременно, с внезапно нахлынувшими эмоциями. Так бывает. Когда впервые увидел человека, и словно вспышка – он/она мне нравится! Это ещё не настоящая любовь, просто, ты очарован понравившимся тебе человеком. Скорее всего, это будет какая–то одна деталь, сводящая тебя с ума. Будь то выражение глаз или улыбка.

Замечаю, как интересно реагирует ЮнМи, на ситуацию. Будто, ей хочется тактильного контакта с незнакомкой.

«Странно» – удивляюсь я внезапному проявлению, несвойственных этому телу, желаний. Всегда считал что ЮнМи – гетеро. А все поползновения в сторону прекрасного пола – это осталось от меня прежнего.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

– Здравствуй, Сергей, – произносит девушка на русском языке. Она снова улыбается. На этот раз немного грустно. Я же молчу. Пытаюсь собрать рассыпавшиеся мысли в кучу. Получается плохо.

«Что?! Сергей?! Откуда?!» – еле сдерживаюсь, чтобы не закидать незнакомку вопросами. – «Это, или совпадение, или какой–то тест на психа. Скажу: «да, это я» – уеду в местный аналог «Кащенко», а не скажу? Что я потеряю, если уйду в несознанку? А устрою как ей небольшую проверку!»