Необратимость (ЛП) - Хартманн Дженнифер - Страница 58

Возможно, я немного вспылил…

Я заработал себе сильную дозу успокоительного и долгий сон, на который у меня нет времени.

― Я подумал, что ты немного спятил. ― Таннер поднимает портфель и щелкает защелками. ― Теперь, когда у тебя есть несколько дней на восстановление, я подумал, что тебе будет интересна информация, которую я собрал.

― Давно пора, черт возьми. ― Пока что он ничего мне не сказал, кроме того, что Эверли Кросс и ее муж живы и здоровы, а главарь преступной организации на свободе. Поморщившись, я приподнимаюсь на кровати. Таннер берет со стола бумажный стаканчик и предлагает мне обезболивающее, но я отталкиваю его руку, отчаянно желая впервые за несколько дней обрести ясность ума.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

― Не драматизируй. От тебя не будет никакого толку, пока не выздоровеешь. ― Вручив мне папку, он садится на стул рядом с кроватью. Винил скрипит под ним. ― Не знаю, насколько ты уже в курсе, но вас держали в глуши, в заброшенной лаборатории, которая когда-то использовалась для…

― Испытаний на животных, ― заканчиваю я. Это стало очевидным, как только я вышел из комнаты, в которой меня заперли.

― Точно. Она не использовалась с конца 80-х годов, пока несколько лет назад твой делец не нашел ее и не открыл там свой черный бизнес. ― Он кивает на папку у меня на коленях, и я открываю ее. Сверху лежит глянцевая черно-белая фотография.

У меня поднимается давление.

― У этого ублюдка есть профессиональная фотография? ― Я поднимаю глаза, не веря своим ушам, хотя, наверное, зря. ― А резюме у него тоже есть?

― Типа того. ― Он наклоняется и открывает следующую страницу. ― Твоего парня зовут Леонард Б. Винсент. Когда-то он пытался построить карьеру в индустрии моды, потом пробовал себя в качестве актера. Когда Голливуд не принял его, он получил степень магистра бизнеса и занялся своей истинной страстью ― торговлей на черном рынке. Он хорош. Никаких приводов в полицию, гениальный IQ, социопатические наклонности и так далее, и тому подобное. Похоже, он нашел свою нишу, удовлетворяя особые запросы очень богатых людей, торгуя всем, за что могли заплатить: нелегальные усыновления, сбор яйцеклеток и органов, секс-торговля.

Через стену до меня доносится эхо голоса Эверли.

― Я думаю, они забирают мои яйцеклетки.

― …а потом появился ты, ― заканчивает Таннер. ― Это было креативно.

― Леонард Б. Винсент. ― Я произношу имя сквозь зубы и отталкиваю фотографию. ― Если «Б» означает Брюс, моя жизнь разрушена.

― У тебя странное пристрастие к Бэтмену, ― бурчит он.

― Говоришь, как фанат Капитана Америки.

Он раздраженно вздыхает.

― Послушай, Капитан олицетворял американскую мечту в неспокойное для страны время. Он ― икона. Ты действительно хочешь затеять этот спор прямо сейчас?

― Спорить не о чем, я и так знаю, что у тебя ужасный вкус. ― Внезапно обессилев, я откидываюсь на подушки и вздыхаю. ― Наверное, я должен поблагодарить тебя.

― За то, что спас твою задницу до того, как ты оказался не на той стороне охоты на крупную дичь? Или за то, что я нашел тебя, лежащего лицом вниз на обочине? ― Он поднимает палец, словно на него снизошло озарение. ― О, подожди, это было в один и тот же день.

― Именно. Ты мой герой.

― Знаешь, как говорят: каждому брюнету нужен лучший друг-блондин, который прикроет его спину. Даже Бэтмену.

― Так говорят в Instagram люди с вагинами. ― Я сердито смотрю на него. ― Как ты вообще меня нашел?

― В основном, по счастливой случайности. Кто-то подслушал, как один богатый старшеклассник хвастался, что его отец устраивает настоящую охоту на крупную дичь. Добыча показалась… подозрительной. Тебя не было уже несколько недель, и… ты не единственный, у кого есть чутье.

― Видимо, я наконец-то чему-то тебя научил.

Его губы подрагивают. К счастью для меня, Таннер действительно чертовски хорош в своей работе. Большинство людей решили бы, что этот парень ― просто трепло, и проигнорировали бы эту информацию, пока не стало бы слишком поздно.

― Отец парня так боялся потерять все, что у него было, что заключил сделку, чтобы помочь нам провести операцию. Появились федералы, а ты был в сотне миль за пределами нашей юрисдикции, но поскольку я был первоначальным контактным лицом нашего информатора…

― Ты добился возможности участвовать.

― Не мог же я позволить кому-то другому похвастаться тем, что спас тебя, верно?

Тихий смех сотрясает мою грудную клетку.

― Боже упаси. Итак, что нам известно?

― Ну, пока ты играл в «Спящую красавицу», я проводил допросы.

Я постукиваю пальцами по подносу рядом с холодной яичницей.

― И?

― Во-первых, Эверли Кросс беспокоится о тебе так же, как и ты о ней.

Мое сердце неожиданно подскакивает от упоминания ее имени.

― Я не беспокоюсь.

Запихивая папку обратно в портфель, Таннер выгибает бровь.

― Чушь. Ты не посылаешь меня проверять кого-то лично, если не заинтересован. ― Он игнорирует мой свирепый взгляд. ― Кроме того, во время моего пятиминутного брифинга с ней она произнесла твое имя не менее десяти раз. Она была очень настойчивой. Даже в отчаянии. Она была уверена, что убила тебя.

― Айзек. Пожалуйста, пожалуйста, прости меня.

Мое настроение портится.

― У нее есть муж, который ее утешит. С ней все будет в порядке.

В его взгляде появляется понимание.

― Ага, все так и было, да? Я не думал, что ты признаешь это.

― Я ничего не признавал, придурок.

― Да ладно, никто тебя не осуждает. Она ― горячая штучка, даже после двух лет, проведенных взаперти.

― Я сейчас вцеплюсь тебе в гребаную глотку, ― рычу я. ― Что ты рассказал ей обо мне?

Он смеется до тех пор, пока я чуть не встаю с кровати и не бросаюсь на него. Потом его улыбка сходит на нет.

― Абсолютно ничего.

― Да ладно, я уже видел, как ты выкладываешь все, стоит только симпатичной женщине взмахнуть ресницами в твою сторону.

― Не в этот раз, друг мой. ― Он качает головой. ― Насколько нам известно, в здании не было никаких свидетельств присутствия человека по имени Айзек.

― Значит, департамент…

― Не знает, что ты там был. То же самое с федералами.

― Вот дерьмо. ― На моем лице появляется спонтанная улыбка. Я гадал, будут ли последствия того, что я отправился туда без разрешения полиции, поскольку я больше на них не работаю. ― Я и не знал, что ты на это способен.

― Послушай, Портер. ― Он опирается локтями на колени и наклоняется ближе. ― Когда ты пропал с радаров после нашего ночного разговора, у меня возникло плохое предчувствие. На улице ходили слухи, что между Дольфом и Ником Фордом что-то произошло, но дальше след терялся. Когда поступила информация, что тот парень распустил язык, мои инстинкты подсказали, что ты нашел способ проникнуть туда под прикрытием и нарвался на неприятности.

У меня в груди теплеет. Я болван, но Таннер все равно искал меня.

― Как только я допросил отца, и мы выяснили, что другие исчезновения связаны с той же группой, я смог присоединиться к операции, не раскрывая твоего имени. И теперь, когда главарь этой шайки все еще на свободе, кажется удачным, что ты сможешь следить за ним так, чтобы никто об этом не знал. Пусть он думает, что ты погиб в пожаре.

Вот и весь план.

― Черт, похоже, ты действительно мой герой.

― Единственный раз, когда всплыло твое имя, ― это был допрос Эверли Кросс, и поскольку ты тоже упоминал ее, я позаботился о своем участии, чтобы выяснить, как много она знает. Оказалось, почти ничего.

Я потираю свою заросшую щеку, мечтая побриться. Честно говоря, я рассказал ей больше, чем кому бы то ни было, просто не сказал ничего, что могло бы привести ко мне. Слава Богу.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Сожаление смягчает его взгляд.

― Она очень расстроилась. Продолжала настаивать, что не выдумала тебя. Что мы, должно быть, не успели вывести кого-то из здания. Мне было неприятно ей врать.

На долю секунды меня охватывает чувство вины… пока я не вспоминаю, как она произнесла имя Джаспера.