Необратимость (ЛП) - Хартманн Дженнифер - Страница 55

Меня отрывают от Джаспера, и я оглядываюсь по сторонам. Широкий участок травы и сорняков огорожен густыми деревьями. Никаких других зданий не видно. Мы в какой-то глуши.

Мои глаза отчаянно ищут.

Я ищу кого-то. Безликого человека.

Голос.

Двоих мужчин в наручниках ведут к полицейской машине. Позади меня женщина рыдает в руках у офицера, ее ночная рубашка разорвана в клочья, кожа покрыта сажей и кровью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Офицер тащит меня к машине скорой помощи. Я продолжаю напряженно оглядываться по сторонам, надеясь заметить мужчину с темными волосами, в джинсах и темно-синей футболке. Но я его не вижу.

Когда мои ноги догоняют офицера, я поднимаю глаза на человека в форме.

― Вы спасли человека по имени Айзек? ― Я пытаюсь вырваться, но он держит меня за запястье. ― Он был в плену, как и я. Я не могу его найти…

― Все выбрались, мисс.

Ложь.

Не все.

― Пожалуйста, я не могу его найти. Я…

Подходит второй мужчина, похожий на детектива. У него русые волосы и теплые карие глаза. Он встает перед нами, останавливая меня вытянутой рукой.

― Могу я узнать ваше имя? ― спрашивает он.

― Я… ― Мой разум словно в тумане, в мире грез. ― Эверли. Эверли Кросс.

В его взгляде мгновенно вспыхивает узнавание.

Он знает меня. Из новостей. СМИ.

Но он больше ничего не говорит, лишь коротко кивает мне, прежде чем переключить внимание.

― Подождите… подождите, нет, пожалуйста. Я ищу кое-кого! ― Я кричу в его удаляющуюся спину. ― Мне нужно найти Айзе…

― Сюда, пожалуйста, ― прерывает меня офицер.

Детектив исчезает в хаосе. Безнадежность наваливается на меня, когда двери машины скорой помощи открываются и из нее выкатывают каталку.

Мне не нужна каталка. Мне нужно знать, что он выжил.

Я не могу оставить его здесь.

Не могу.

Джаспер берет мою руку в свою, переплетая наши пальцы.

― Все в порядке. ― Он успокаивающе сжимает мою ладонь, наблюдая, как на моем лице отражается агония. ― Они найдут твоего друга.

― Я… я не могу его бросить. Джаспер, ты не понимаешь, я…

― Все будет хорошо. Твоя мама встретит нас в больнице. Теперь все в порядке. ― Наши пальцы разжимаются, и я отстраняюсь от него. ― Ты едешь домой.

Домой.

Слезы текут по моим щекам, когда я смотрю через плечо Джаспера на охваченное пламенем здание. Дым поднимается к небу, образуя на усеянном звездами полотне графитовые спирали. Я чувствую жар на своей коже.

Огонь. Люди. Джаспер.

Тепло.

Но по спине у меня пробегает холодок. Зубы стучат. Я обхватываю себя обеими руками, дрожь охватывает меня от пальцев ног до макушки.

Я мечтала об этом моменте каждый день на протяжении двух лет.

Годы.

Каждую секунду я представляла себе именно эту сцену.

Свобода. Безопасность. Спасение.

Плохие парни проигрывают.

Я выигрываю.

Но когда меня усаживают в машину скорой помощи, рядом со мной мой муж, и впереди у меня вся жизнь…

Я чувствую поражение.

ГЛАВА 30

Я щурюсь от мириад мигающих огней.

Камеры щелкают без остановки.

Но я не на подиуме. Я не в студии с профессиональными фотографами и загримированными моделями. Никаких вечеринок, шампанского, дорогих платьев и блестящих туфель на высоких каблуках.

Я сижу в кресле-каталке и меня везут по тротуару к дверям больницы, а репортеры устроили засаду. Приложив ладонь ко лбу, я оглядываюсь по сторонам. Они повсюду.

Это ослепляет.

― Эверли Кросс!

― Как вы себя чувствуете?

― Миссис Кросс! Что с вами случилось?

― Где вы были?

― Это был трюк для СМИ?

Последний вопрос заставляет меня вскочить. Врач скорой помощи хватает меня за плечо, толкает обратно вниз, но я сопротивляюсь и вырываюсь. Я несусь к морю камер, шлепая босыми ногами по тротуару.

― Мэм, давайте зайдем внутрь, ― обращается ко мне врач скорой помощи.

Я игнорирую его. Негодование сжигает мою кровь, когда я смотрю на нетерпеливые лица. На меня направляют микрофоны.

― Сделайте, пожалуйста, заявление, ― говорит брюнетка с аккуратным пучком, красными губами и в черных очках.

Я медленно моргаю. Осознавая вопрос.

У меня сводит живот, тело слабеет. Меня начинает лихорадить, но ярость придает сил.

― Это был не трюк. ― Все умолкают, слышны только щелчки камер. ― Меня держали в плену. Меня использовали и оперировали ужасные люди. Монстры.

Начинают сыпаться вопросы.

― Кто они были?

― Как вы выжили?

― Есть ли другие жертвы?

Прежде чем я успеваю ответить, Джаспер оказывается рядом со мной, оттаскивая меня подальше от слишком ретивой толпы.

― Эверли, пойдем. Ты выглядишь так, будто вот-вот упадешь. ― Он уводит меня от толпы, прикрывая своим телом от ослепительных вспышек фотокамер. ― Сейчас не время для заявлений.

― Они… они думают, что я притворялась.

― Пусть. Это не имеет значения.

Меня возвращают в кресло и завозят внутрь через автоматическую дверь. Джаспер отпихивает свою коляску и берет меня за руку, поддерживая, пока я еду по коридорам, а сердце колотится где-то в горле.

Он проводит рукой по своему грязному лицу, а затем переключает внимание на меня.

― Уверен, у тебя тоже есть вопросы.

Мои глаза наполняются слезами, когда я сжимаю его руку.

― Я видела, как в тебя стреляли. Ты не двигался, едва дышал. Мне сказали, что ты мертв.

― Мне казалось, что так и было. Я едва выжил. ― Качая головой, он смотрит на свои дрожащие ноги и сглатывает.

― И долгое время я жалел, что пуля не забрала мою жизнь, потому что я не мог представить себе жизнь без тебя.

Наши глаза встречаются на мгновение, пока меня везут по коридору.

― Сколько времени тебе понадобилось на восстановление?

Его челюсть сжимается от боли.

― Вечность, ― мрачно отвечает он. ― Но теперь ты вернулась, так что, возможно, конец не за горами.

Мы снова сжимаем руки, повторяя ощущения в моем сердце.

Когда мы приближаемся к моей палате, я оглядываюсь по сторонам в поисках темноволосого мужчины. Я замечаю кого-то, лет тридцати, с черными, как смоль, волосами до плеч. Мои глаза вспыхивают, я резко поднимаюсь на ноги и поворачиваюсь, чтобы лучше рассмотреть его.

Он смотрит на меня.

И я понимаю, что это не он.

Он слишком худой, слишком низкий. И глаза у него не карие.

Надежда покидает меня.

Вскоре меня закатывают за голубую занавеску и устраивают в небольшой палате. Мою ночную рубашку заменяют новой, из колючего хлопка с полупрозрачными пуговицами. Джаспер придвигает стул к моей кровати, и я ныряю под одеяло, стуча зубами. Адреналин иссякает, оставляя меня лишенной всех сил, и я чувствую, как в крови бушует лихорадка. Боль пронзает низ живота, заставляя меня с шипением подтянуть колени к груди.

― Эверли. ― Голос мужа звучит успокаивающе, когда он хрипло произносит мое имя. Он обхватывает мою ладонь двумя руками и наклоняется, упираясь подбородком в сжатый кулак.

Мои веки трепещут, пока я пытаюсь сосредоточиться и побороть боль. Медсестра подходит к моей кровати, возится с аппаратами и проводами. Я почти не чувствую, как игла вонзается в мою руку.

― Я скучала по тебе… так сильно. ― Я чувствую, что отключаюсь. Я не хочу уходить. ― Не оставляй меня.

― Я никуда не уйду.

― Ты тоже скучал по мне? ― От истощения мои слова еле слышно. ― Я держу Джаспера за руку. Это мой якорь.

― Больше, чем ты думаешь.

Его слова ― фон для прекрасных снов.

Я жива.

Я здесь.

Я свободна…

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Через некоторое время я просыпаюсь с ощущением, что нахожусь в своей камере с белыми стенами. Лампы дневного света над головой режут мне глаза, пока я пытаюсь стряхнуть с себя дымку сна и вздохнуть полной грудью. Я слышу писк приборов. Шуршание. Тихий шепот.