Необратимость (ЛП) - Хартманн Дженнифер - Страница 47

― Такая вздорная штучка, ― рычит он мне в ухо. От теплого, ядовитого дыхания у меня мурашки бегут по коже. ― Сохрани этот боевой дух. Он тебе еще понадобится.

Я вскрикиваю, когда он тащит меня по длинным коридорам, мои ноги скользят, пальцы цепляются за прохладный кафель. Проходит минута, и меня вталкивают в комнату, где я падаю на четвереньки. Дверь захлопывается за мной. Я впиваюсь пальцами в пол, пытаясь отдышаться, страх скручивает каждый дюйм моего тела. Я слышу, как жизнь пульсирует в моих ушах. Моя кожа покрывается мурашками. Хранитель времени крепко держит повязку на моей голове, а я пытаюсь сорвать ее и царапаю его руки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И тут я слышу это.

Я замираю.

Песня.

Раздаются первые несколько нот, прижимая меня к полу. Я перестаю двигаться, перестаю царапаться, мое сердце бьется в бешеном танце под мелодию, которая не выходит у меня из головы.

«The Scientist».

Я тяжело дышу, впитывая аккорды и слова песни, которую певец исполняет для моей души. Слезы текут безостановочно, задерживаясь на зудящей ткани.

― Что это… ― хриплю я, рыдая от переполняющих меня эмоций.

― О, ты знаешь, глупышка. ― Он хихикает, стягивая повязку с моих глаз. ― Это твоя любимая песня. Я подумал, что этот момент заслуживает подходящего саундтрека.

― Как… как ты…? ― Неужели он все-таки нас слушал? Я быстро моргаю, пытаясь вернуть себе зрение. Мы находимся в крошечной камере ― стерильной, пустой, ничем не отличающейся от моей. Оглядываясь по сторонам, я пытаюсь разглядеть хоть что-нибудь, но ничего нет.

― Было бы безответственно с моей стороны не навести справки о моих долгосрочных резидентах, тебе так не кажется? Особенно когда достаточно просто поискать в Google, чтобы найти интервью, которое ты давала в социальных сетях незадолго до того, как твоя жизнь приняла столь печальный оборот.

Желчь обжигает горло.

Он играет со мной.

― Встань. ― Он подталкивает меня ногой, пока я не поднимаюсь на шаткие ноги. ― Иди.

Слезы текут по щекам, когда я делаю шаг вперед, а из динамиков над головой звучит песня. Он снова подталкивает меня к другой двери.

― Пожалуйста. ― Это шепот, мольба о чем-то. О чем угодно, кроме этого. Я знаю, что по ту сторону этой пустой двери меня ждет смерть. Это обман, иллюзия. Дверь в ад. ― Пожалуйста, не делай этого.

Чья-то рука толкает меня вперед. Спотыкаясь, я подхожу к двери и задерживаю дыхание, когда тянусь к ручке.

Я открываю ее.

Мой взгляд останавливается на мужчине, привязанном к стулу, с мешком на голове.

Дольф стоит рядом с ним, скрестив руки на груди, и смотрит на меня бесстрастными темными глазами.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но с губ срывается только писк.

Меня заталкивают внутрь, и дверь захлопывается за мной. Я смотрю на Хранителя времени и вижу на его лице выражение чистого восхищения.

Затем я снова смотрю на мужчину.

Его голова склонена, обе руки связаны за спиной толстой веревкой. Грязные джинсы обтягивают две длинные ноги, ступни голые, лодыжки прикованы к ножкам стула. К его мускулистому торсу прилипла темно-синяя футболка, изодранная в клочья и испачканная засохшей коричневой кровью.

У меня дрожит подбородок.

― Кто это?

Мужчина вскидывает голову ― каждый мускул напрягается, вены вздуваются.

― Эверли.

Мои глаза расширяются, и из меня вырывается весь воздух.

Я не могу дышать.

Звучит песня, сердце замирает, и мое тело подается вперед.

― Айзек!

Он жив.

Он жив.

Слезы льются еще сильнее, когда я бросаюсь к нему, отчаянно пытаясь сорвать мешок с его головы. Мне нужно увидеть его лицо. Но в тот момент, когда я оказываюсь на расстоянии вытянутой руки, меня хватают за волосы.

― Нет!

Айзек дергает с цепи и веревки, раскачивая стул так сильно, что он чуть не опрокидывается.

― Не трогай ее, мать твою.

― Айзек, ― кричу я, удерживаемая крепкой рукой, пока я пытаюсь освободиться. ― Отпусти меня. Отпусти меня, блядь!

Хранитель времени вздыхает.

― Милая, вульгарность тебе не к лицу. ― Затем он прищелкивает языком. Дольф неторопливо подходит ко мне, вырывает из хватки похитителя и держит двумя крепкими руками.

Я продолжаю бороться, брыкаться, кричать.

― Я сдеру с тебя кожу живьем, ― рычит Айзек, его слова заглушает мешок.

― Такие драматичные. Вы оба. ― Он отстегивает от пояса песочные часы и держит их на ладони, склонив голову набок и задумчиво изучая их. ― Говорят, жизнь похожа на песочные часы. Поэтический бред, если хотите знать мое мнение.

Айзек с яростным рычанием дергает и натягивает веревки, его мышцы вздуваются от ярости.

Я кусаю руку Дольфа, заставляя его толкнуть меня на колени, и он сжимает мою шею в смертельной хватке.

Насвистывая припев песни «The Scientist», наш похититель подходит к Айзеку и устанавливает часы перед ним, достаточно далеко от ножек его стула.

Песок мягко сыпется сверху вниз.

Я всхлипываю, сердце с каждой секундой все больше сжимается в груди.

― Видите ли, у меня есть клиент, ― продолжает он, расхаживая взад-вперед и изображая самообладание. ― Охотник на крупную дичь, если хотите. Он ищет соперника. Достойную добычу.

У меня кровь стынет в венах.

Охотник.

На людей.

Я беспомощно смотрю на Айзека, понимая, к чему все идет.

― Возьми меня, ― выпаливаю я, извиваясь в руках Дольфа. ― Я сделаю это.

― Ты. ― Хранитель времени улыбается, оценивая меня. ― Как благородно. Я восхищаюсь этим.

― Я маленькая. Быстрая. Сообразительная. ― Мой желудок сжимается от невыносимого беспокойства. ― Я… я могу быть достойным соперником.

― Ни единого гребаного шанса, ― рычит Айзек. ― Эверли, хватит болтать. ― Стул дергается и трясется, скребя по полу. ― Давай. Давай покончим с этим.

― Нет, пожалуйста, позвольте мне сделать это, ― умоляю я сквозь слезы.

― Вы так быстро готовы принести себя в жертву. ― Монстр поджимает губы, переводя взгляд с меня на Айзека. ― Однако у меня есть идея получше. Я предоставлю тебе выбор, Эверли. Ты сама решишь, кому достанутся эти песочные часы.

Я замираю, ожидая развязки.

― Я же сказала, что сама сделаю это…

Хранитель времени жестом указывает на дверь. Дольф крепче прижимает меня к себе, отступая назад, а затем открывает ее.

Повернувшись, я в замешательстве наблюдаю, как двое охранников затаскивают в комнату еще одного мужчину.

Брюки цвета хаки. Бордовая рубашка на пуговицах. Черные носки.

Его голову прикрывает мешок из рогожи, такой же, как у Айзека.

Я хмурю брови, а сердцебиение учащается.

Кто это?

Незнакомец без сознания, и его забрасывают в комнату, как мешок с рисом. Он лежит на белой плитке в нескольких футах от меня, в то время как двое охранников захлопывают дверь. Воцаряется тишина, не считая песни, звучащей над головой. Она начинается сначала, звучат вступительные аккорды.

Я тяжело сглатываю.

― Я не понимаю.

― Не беспокойся. Я объясню. ― Хранитель времени наклоняется, чтобы поднять песочные часы, и подходит ко второму мужчине. Он делает паузу, прежде чем вернуться к Айзеку, стеклянный предмет поблескивает в свете лампочек. ― У меня есть к тебе предложение, Эверли. До недавнего времени ты была послушной заключенной. Никаких хлопот. Я ценю это. ― Он зловеще усмехается. ― Я решил вознаградить тебя за годы хорошего поведения.

Адреналин подскакивает, и мой желудок сводит судорогой.

― Как я уже сказал, мой клиент ищет следующего соперника, и эти двое подходят. Но мне нужен только один. ― Его глаза встречаются с моими. ― Я позволю тебе выбрать, кого я освобожу. Твоего нового друга, Айзека… или этого мужчину.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Мой взгляд мечется между ними.

Нет.

― Я не буду выбирать, ― шиплю я. ― Это ненормально.

― Тогда они оба умрут, и я найду кого-то еще. ― Он пожимает плечами. ― По крайней мере, так на твоей прекрасной совести не будет двух бессмысленных убийств. ― Он прикладывает ладонь к груди. ― Я отпущу второго домой. Даю слово.