Нежеланная императрица, или Постоялый двор попаданки (СИ) - Мэо Ксения - Страница 37

Но если так, то… Аделину подставили. А если ее подставили, то и приказ о ссылке в Зеленую подделала не она.

Тогда кто? И зачем?

Это мне и надо выяснить. Нужно срочно во дворец! Поймать предателя, пока он не сделал очередной ход.

Сердце пускается вскачь, как у хищника на охоте. Но тут же приходит еще одна мысль.

Ни в коем случае нельзя оставлять Аделину без присмотра. Если мои подозрения верны, то неведомый злодей стремиться избавиться от нее. И от всех, кто как-то втянут в заговор. Даже громил нанял.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А Аделина… Теперь понятно, почему она не сбежала в Инкервиль при первой возможности.

Душу затапливает злость. Но теперь это не слепая ярость на жену-предательницу, а черный клокочущий гнев — на затаенного интригана и на себя. За то, что повелся на жалкие подделки, не поверил самому близкому и родному человеку.

Если я прав, то истинный предатель в этой таверне — я.

Но это еще надо проверить. А пока… Моя жена останется тут. Пусть злодей думает, что его хитрый план еще действует.

Замираю. Вдох-выдох.

А если и нет никакого злодея, а я сейчас обманываю сам себя? Тогда императрице определенно лучше быть тут — на расстоянии от меня. Пока заговорщик думает, что его план работает, я распутаю весь клубок и доберусь до истоков.

Подхожу к Аделине, такой хрупкой и при этом такой несгибаемой, и всматриваюсь в ночь за окном.

Я облажался.

Мне это противно признавать, но я облажался так, как никогда раньше. Я видел в Аделине угрозу, заговорщицу, предательницу. Я слепо верил поддельным уликам, потому что они оправдывали мой гнев.

А теперь я стою в её комнате, в её новом доме, который она создала с нуля.

Она не сбежала. Не предала. Она выживала.

А я хотел её сломать.

Боги, насколько же я ошибался.

Меня точит червь вины. Чтобы его заткнуть, надо найти истинного заговорщика. Этим я сейчас и займусь.

— Я пойду, — бросаю хрипло.

Наверное, надо бы извиниться. Но слова — ничто без дел. Попросить прощения я успею, куда важнее — вскрыть злодея и восстановить доброе имя Аделины и ее отца.

Жена тихо отвечает:

— Я тебя провожу.

Спокойно, с прямой спиной спускается со мной в зал, потом выходит на дорогу. Она держится с поразительным достоинством и стойкостью для человека, которого еще час назад хотели убить разбойники.

Она изменилась. Повзрослела, что ли? Помудрела? Я всё диву даюсь, как она умудрилась практически в одиночку и без помощи извне поставить на ноги вымирающую деревню.

Откуда это в ней? Да, отец у нее славится умом и организаторскими способностями. Он тоже вывел доведенное до нищеты предками поместье из пике. Но у него всё же были другие возможности.

Аделина все это время не поддавалась н мои поддевки, на провокации Эгберта, шла особым путем — честным и благородным. И если когда-то меня привлекла ее красота, то сейчас я в полном восхищении от ее духа и души.

Мне, кажется, наплевать на то, как она выглядит, как одета — я чувствую, что рядом со мной стоит самая достойная императорской короны женщина. И откуда что берется?

Мы оказываемся у выхода из таверны. Аделина стоит совсем рядом, но словно за стеклянной стеной. И я ненавижу эту чертову невидимую преграду между нами.

Я вижу, как она дышит, как тонкая ткань её платья поднимается и опускается в такт вздохам. Её губы чуть дрожат — то ли от холода, то ли от напряжения.

Вокруг неё разливается слабый аромат трав и древесной золы, пропитавшей стены таверны. Но под ним — её собственный запах, лёгкий, тёплый… чертовски родной.

И я больше не могу.

Срываюсь.

Резко поворачиваюсь и притягиваю Аделину к себе. Она не сопротивляется. Смотрит непонимающе огромными глазами. А я всматриваюсь в её манящие губы и меня срывает. Я с упоением впиваюсь в них страстным, горячим поцелуем.

47

Я застываю, захваченная бурей чувств.

Губы Эдварда обжигают меня сильнее, чем огонь его драконьего дыхания. Этот поцелуй — нежный и требовательный, властный и глубокий. В нём нет ни капли сомнения. Он берет своё, и мое тело — предательски — отзывается на этот напор.

У него сильные руки, он держит меня так, будто я его и только его. Словно в мире нет ни лжи, ни предательства, ни разлуки — только он и я, растворённые в этом мгновении.

В голове звенит мысль, что я не должна так реагировать. Надо хотя бы сделать видимость сопротивления. Мне нужно оттолкнуть его, сказать что-то резкое. Но не получается.

Тело плавится под его напором, предает мой разум, саботирует приказы логики.

Каждая клетка пылает под его прикосновениями, кровь в жилах закипает.

Горячие ладони Эдварда скользят по моей талии, притягивая ближе, и я чувствую его воплощенную страсть животом. От него веет первобытной мощью, неумолимой силой, всевыжигающим желанием. Я забываю, кто я, где мы, забываю всё, кроме того, что происходит между нами.

О Боги… Как же это прекрасно. Нет! Как же это опасно!

Я тонy в этом мужчине.

Я прижимаюсь грудью к его стальному торсу, пальцы, стискивающие дорогую ткань камзола, дрожат, а дыхание сбивается и рвется.

Так проходят мгновения, и когда его губы покидают мои, я ощущаю их нехватку. Н Эдвард уже наклоняется к самому уху.

— Я вернусь. С новостями. Жди, — произносит коротко, низко и властно.

В этих словах обещание. Нет, не просьба — приказ. Он не даёт мне выбора.

И прежде чем я осознаю смысл сказанного, он отступает назад, взгляд задерживается на мне на одно долгое мгновение, которое мне отчаянно хочется продлить ещё. Но Эдвард разворачивается, отходит к середине дороги и обращается.

Его тело взрывается огненным вихрем, и передо мной уже не человек, а гигантский, прекрасный зверь. Чешуя мерцает в лунном свете, крылья разворачиваются во всю ширину, и, сделав один мощный взмах, он взмывает в темное небо.

Я все еще чувствую его губы. Улавливаю его запах. Так, должно быть, пахнет самый прекрасный мужчина на Земле. Я стою, остолбенев, провожаю его взглядом, наблюдаю, как он исчезает в облаках.

Что это только что было⁈

Я вдруг осознаю себя на крыльце таверны, делаю шаг назад, врезаюсь в стену спиной и обхватываю себя руками. Я вся дрожу.

Почему я не оттолкнула его? Почему меня не возмущает его поцелуй? Нет. Все ещё хуже. Этот собственнический поцелуй мне понравился! И это пугает больше всего.

Что Его Величество пробудил во мне?

Я закрываю глаза и вспоминаю, как он сжег бандитов. Как легко и жестоко их уничтожил. Я видела его ярость и беспощадность, это испугало меня и тогда. Но, чёрт возьми… в тот момент я чувствовала себя в безопасности. Он ни за что не причинил бы мне вреда. Он защищал меня.

Я вспоминаю его глаза в тот миг, когда он держал меня в руках, когда смотрел на меня в ночи, и осознание врывается в мозг, точно разряд электричества: Эдвард всё ещё любит меня. Если точнее, он все ещё любит Аделину.

Ему больно. Он чувствует себя преданным, раздавленным. Я вижу это в его взгляде. Но он не ненавидит меня.

Я медленно выдыхаю. Он больше не кажется мне врагом. Больше не кажется тираном, от которого я должна бежать. Он просто мужчина, сильный, влиятельный, опасный, но всё же человек.

Человек, который меня любит.

Но… если он отменит мою ссылку? Если простит?

Я не хочу уходить! Я не могу бросить Зеленую. Эти люди — мои люди. Они доверились мне. Они следуют за мной. Я вижу в их глазах благодарность, уважение, веру. Они не просят меня остаться, но они верят, что я не уйду. Я не могу их предать.

Значит, что бы ни задумал Эдвард, я останусь здесь. Он не сможет забрать меня в замок. Это мое окончательное решение.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Но есть еще один вопрос, который я должна решить. Я должна узнать правду.

Зачем Аделина писала эти письма, которые в результате стали уликами против нее? Почему? Как давно это было?

У меня есть ещё одна порция зелья. Нужно лишь сварить его и принять.