Наводящие ужас - Гамильтон Дональд - Страница 14

- Кажется, ты прав... Мэтт. И, если ты прав, дядя Буфф невиновен по крайней мере в одном преступлении из тех, что мы ему приписывали.

- Ты приписывала. И Мэйсон Чарльз тоже. А я очень в этом сомневался.

- Мне полагалось быть умнее. Понимать: после стольких лет близкой дружбы Коди и пальцем не шевельнет, чтобы повредить отцу.

- Поживем - увидим, - ответил я. - Но сейчас имеются два неоспоримых человеческих документа, свидетельствующих о кровожадности Уоррена Сомерсета: я и ты. Нас не заверили печатями только благодаря моему старому доброму шестому чувству. И опыту. Между прочим, теперь Сомерсет просто обязан от нас избавиться, иначе сможем отправить его на электрический стул. Голубчик непременно попробует дотянуться до нас... Ну-ну, пускай попробует. Многие пытались до меня дотянуться, но, как видишь, я спокойно сижу с тобою рядом и веду долгие речи...

Глория тронула мои пальцы. Я ухмыльнулся. Никогда мы не сделаемся друзьями. Даже любовниками, пожалуй, больше не будем: в слишком разных вращаемся сферах. Но между нами возникло известное взаимное понимание. До этой минуты его не замечалось.

Глава 11

Я истратил двадцать минут, изучая простиравшуюся внизу долину сквозь линзы цейссовского бинокля.

- Что ты выискиваешь? - прошептала Глория. Она расположилась чуть поодаль, скинула туфли и растирала покрытые кровавыми водянками ступни.

Я пожал плечами.

- Сам не знаю. Что угодно. Кого угодно. Простейшие уставные предосторожности. Сейчас продвинемся еще на четверть мили, снова устроим проверку. Разговаривать по-прежнему шепотом, идти пригнувшись...

Четверть мили мы одолели за четверть часа.

- Ты уже видишь дорогу? - спросила Глория с нетерпением. - Видишь машину?

- Отвечаю: да и да. Веди себя тихо.

Долина была обширной, поросшей кустарниками. Искомая дорога взбиралась по пологому склону и тянулась дальше, за его гребень. У дороги, частично скрываемый парой чахлых маленьких деревьев, стоял серебристый автомобиль. Я навел на него бинокль.

Вездеходный "субару" последнего выпуска.

В этой пересеченной местности я рассчитывал получить армейский джип или предназначенный для трудных путешествий лендровер; но "субару" тоже пользуется репутацией надежного маленького зверя, если только не злоупотреблять его возможностями и не кататься по колдобинам, где и танку-то не всякому пройти удается.

- На, полюбуйся.

Я передал бинокль Глории.

- Ага, - сообщила она, - вижу. Совсем крохотная машинка!

- Чего ты ждала на Богом забытой тропе? Мерседеса?

- Ты додумался заказать пару джинсов?

- Конечно. В багажнике отыщется все.

- Значит, вперед!

Приложившись к маленькой фляге, я навинтил на горлышко металлический колпачок, отдал воду Глории. Скинул пиджак, положил на колени женщине. Поверх пиджака водрузил маленький компас и вчетверо сложенный аэрофотоснимок здешних краев.

- Сиди смирно и жди, пока не позову.

Часом позже, усталый, грязный и злой, как черт, я подбирался к серебристому "субару". Предосторожности оказались лишними. Людей, тем более враждебных, не замечалось. Однако на аризонском ранчо агентам вдалбливают премудрости, остающиеся в голове навсегда и превращающиеся в своего рода условный рефлекс. Последний отрезок пути я покрывал с бесчисленными хитростями, очень медленно и терпеливо. Медлительным перестраховщиком быть неизмеримо лучше, нежели торопливым покойником.

Держа в руке револьвер, я заглянул внутрь "субару". Ни души. По старой привычке я довел разыгрываемый шпионский фарс до логического завершения. Отыскал ключи на указанном месте, в магнитном коробке, незаметно прилепленном к переднему бамперу, взял револьвер наизготовку, отпер багажник, резко отбросил дверцу.

Опять же, ни души. Я расслабился, окидывая содержимое критическим взглядом.

Наличествовали одежда и обувь, пригодные для странствий в глухомани. Большой пластиковый холодильник наверняка содержал провизию, но пока что меня гораздо больше занимала объемистая фляга-термос, полная воды. За время игры в индейцев я изрядно взопрел и мучился от жажды.

Жалкие остатки совести, притаившиеся где-то на самом дне подсознания, заставили припомнить: Глория по-прежнему сидит на взгорье одна-одинешенька и трясется, как лист осиновый. Да и пить, наверное, хочет не меньше моего. Следовало сначала окликнуть ее, а потом уж лакать, закусывать и переодеваться.

Я возвратил револьвер за пояс, отер взмокший лоб рукавом рубахи, которая накануне числилась белой и выглаженной.

- Пожалуйста, сеньор Кода, не делайте резких движений!

Раздавшийся за спиною голос был мягким и звучал сильным акцентом.

- Повернитесь, рог favor,но медленно, и держа обе пустые ладони прямо на виду.

Когда вас окликают подобным образом, первая непроизвольная мысль сводится к вечному "неужели здесь?" Неужто в этом самом месте и завершится твой земной путь, начнется неведомое странствие по мирам иным? Эта мысль - не трусливое соображение, а простейшая задача, от верного решения коей зависит очень много. Если придете к выводу, что вас намереваются убить, надо не подчиняться приказу, а действовать ему вопреки, пока оружие досягаемо, а руки свободны. Сопротивляться, невзирая на количество глядящих в вашу сторону пистолетных и ружейных стволов.

Конечно, почти наверняка схлопочете пулю; всего скорее, не одну. Да только пуля вам была назначена в любом случае, а несколько прихваченных на тот свет мерзавцев очень облегчают профессиональную совесть истребителя. Посему надо молниеносно сообразить: пора ли учинять Последний Бой Джона Армстронга Кастера,[12] или повременить можно...

Соображать нелегко, но в этом случае на решение мое повлияла безукоризненная вежливость говорившего. Конечно, я встречал немало двуногих чудовищ, отличавшихся отменной любезностью; но гораздо проще сдаться человеку, просящему о капитуляции, нежели остолопу, орущему, что при малейшем поводе превратит вас в кровавое решето.

- Поворачиваюсь, - уведомил я.

Не к моей чести будь сказано, я прошляпил не одного супостата, а сразу четверых. Надлежало утешаться тем, что ребята отнюдь не смахивали на членов шайки, раздолбившей наш кадиллак ударами крестьянских мачете. Я не угодил в лапы El Jefeи его паскудных садистов.

Парни были малорослыми, крепкими, одетыми в одинаковые пятнистые комбинезоны. У каждого красовался на голове лихо заломленный черный берет. Отборные бойцы мексиканской армии, должно быть.

Все четверо напоминали индейцев: жесткие черные волосы, безбородые скуластые физиономии, смуглая кожа. Все носили темные кокарды - чтобы солнечные лучи не отблескивали, не выдавали затаившегося коммандо, - но у человека, обращавшегося ко мне, значок был чуток вычурней.

Человек сделал шаг и продолжил на медленном, осторожном английском языке:

- Я лейтенант Эрнесто Баррага, из Fuerza Especial[13]. Мне приказано захватить вас живым, что я уже проделал, и доставить в расположение части, к El Cacique,[14] что я и сделаю сейчас. Поскольку имеется автомобиль, используем его. Как выражаются американцы? Лучше, чем на своих двоих? За руль сяду сам, вы устроитесь рядом, а сидящий позади боец возьмет вас на мушку. Машина мала, поэтому остальные отправятся пешком. Секунду-другую лейтенант пристально глядел на меня.

- Очень прошу: не пытайтесь бежать. Предпочитаю соблюсти полученный приказ точно и доставить вас невредимым. Даже если вы и сумели бы ускользнуть - это почти невероятно, - мои подчиненные выследят вас немедленно. Эти люди лучше любых собак-ищеек. Надежнейшие следопыты на всем континенте.

- Верю, - отозвался я. - Подкрались незамеченными, а этот номер не многим удается... Простите, но кто такой El Cacique,и что такое Fuerza Especial?