Семь лет между нами (ЛП) - Постон Эшли - Страница 30

За столом Джульетта в этот момент уже начинала паниковать из-за кампании в соцсетях, которую на нее взвалила Ронда — что-то связанное с танцем в TikTok, который, по ее мнению, был совершенно бессмысленным.

— Я даже танцевать не умею! — простонала она, уткнувшись лицом в ладони. — Почему она выбрала меня?

— Ты могла бы просто отказать, — пожала плечами Фиона.

— Отказать? Ронде?! — Джульетта выглядела ошеломленной. — Клементина может, а я — нет. Мне моя работа нравится.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Что, конечно, было правдой. Хотя если уж говорить о смелых и гениальных кампаниях, Джульетта была в этом куда лучше меня.

Год назад, когда я была в отпуске, Strauss & Adder запускали рекламную кампанию книги I Chart the Stars (Я рисую звезды на карте). Но дизайнер допустил ошибку, и на огромном экране Times Square появилось I Shart the Stars (Я разбиваю звезды вдребезги) (что, мягко говоря, изменило смысл). Интернет тут же взорвался от насмешек, и вместо того, чтобы извиняться и снимать рекламу, на которую мы потратили кучу денег, Джульетта предложила использовать ситуацию в своих интересах и запустила хэштег #ISHARTTOO. Совершенно случайно оказалось, что главный герой книги страдал от синдрома раздраженного кишечника, а автор вдохновился всей этой ситуацией и признался, что у него тоже СРК. Это стало настоящим событием.

И да, после этого дизайнера все-таки уволили.

Джульетта умела быстро ориентироваться в сложных ситуациях, а я не очень, хотя работала в паблисити дольше нее.

— Может, поручишь это новому стажеру? — предложила Дрю.

— Или новой девушке SMM-менеджеру? Пусть это будет ее проблема, — поддержала Фиона.

— Я пыталась, — вздохнула Джульетта. — Она снова сделала это моей проблемой.

— Ну, это глупо… Клементина, а ты что думаешь? Клементина?

Я сидела, уткнувшись в телефон, и прокручивала ленту Инстаграм. Вернее, один единственный профиль.

Джеймса Эштона.

На экране светились цвета мест, где он побывал: ослепительно-желтая Сахара, насыщенная зелень Таиланда, нежно-розовые сакуры Японии… Так много разных мест, в которые он погружался, впитывая их в себя.

Как моя тетя.

На фотографиях рядом с ним появлялись люди — его агент Лорен, коллеги по «Оливковой ветви». Дальше в ленте были снимки женщин — одни улыбались, пока он целовал их в щеку, другие сидели у него на коленях в откровенно интимных позах. Фотографии с выходных в Хэмптонс, с международных поездок, с усталыми, но счастливыми девушками.

Но ни одна из них не задерживалась в его ленте надолго. Через несколько месяцев их фотографии исчезали. И скоро в его жизни появлялась новая девушка. Потом еще одна.

Точно так же, как в моих отношениях, поняла я.

— Клем? — повторила Фиона. — Земля вызывает Клементину!

Она замахала рукой перед моим телефоном. Я тут же перевернула его экраном вниз на стол.

— Я вообще ничего не смотрю!

— Ну, это подозрительно, — заметила Дрю.

— Отвечать на вопросы, которые мы не задавали, да еще и с грамматическими ошибками? — Джульетта посмотрела на меня с сомнением. — Подозрительно вдвойне.

— Она всегда плохо врала. Давай сюда! — сказала Фиона и, несмотря на мой возмущенный вопль, выхватила у меня телефон, ввела пароль (с каких пор она знает мой пароль?!) и ахнула, когда перед ней открылся Инстаграм Джеймса Эштона.

Я закрыла лицо руками.

— Клементина! У тебя что, влюбленность? — хитро спросила Фиона, повернув экран к остальным, словно это было настоящее разоблачение.

Я тут же вскинула голову.

— Нет! Абсолютно нет! Мне нравится моя работа! — выпалила я, будто этим могла себя спасти. — Просто…

Я прижала ладони к шее, осознавая, что краснею как рак, а мои подруги смотрят на меня с неподдельным интересом. Они знали, что я не из тех, кто тайком листает чьи-то соцсети.

Фиона покачала головой.

— Клементина никогда ни в кого не влюбляется.

Дрю важно кивнула.

— Она, наверное, заболела.

— О, какая милая влюбленность! — протянула Джульетта. — Подождите… Это же тот самый шеф?

Я хотела умереть.

Не могла же я признаться, что пыталась понять, как человек, написавший такую живую и теплую статью в Eater, мог представить нам настолько холодное и выхолощенное предложение. И уж тем более не хотела подрывать переговоры Дрю. Я должна была ее поддерживать, а не сомневаться в авторе.

Поэтому я сказала:

— Хорошо. Вы правы. Он очень горяч. Надеюсь, мы заполучим его.

Джульетта заинтересовалась.

— О! В офисе на кухне все о нем говорили. Что-то про странный процесс выбора издательства?

— Да уж, он слегка абсурдный, но мы участвуем, — ответила Дрю и откусила кусочек чеддера с сервировочной доски в форме кости. — У нас нет выбора. Думаю, в итоге книга окажется в правильных руках.

— В твоих, желательно, — сказала Фиона, крепко сжав руку своей жены. — Мы за тебя, милая.

Я забрала у Фионы телефон и запихнула его в сумку.

— У нас отличное предложение, и мы хорошая команда. Я даже не сомневаюсь, что выйдем в следующий раунд. Больше переживаю за этот кулинарный класс.

Джульетта цокнула языком.

— Представляю, сколько страховки ему понадобится для этого. Роб всегда страхует свою гитару.

Мы переглянулись.

— Зачем? — спросила Дрю.

Джульетта ответила совершенно серьезно:

— На случай, если она загорится во время выступления.

Ну ладно.

Фиона вмешалась, избавляя Дрю и меня от необходимости отвечать:

— Если уж кто-то и устроит пожар, так это Клементина.

— Эй! — возмутилась я. — Может, и нет.

— Ты сама призналась, что однажды запихнула фольгу в микроволновку.

— Это было один раз, я была пьяна, а шоколадный батончик — замороженный, — защитилась я.

Все засмеялись, а затем единогласно решили, что готовы продать почку, лишь бы увидеть меня в этом кулинарном классе.

Разговор плавно перетек в обсуждение того, сколько времени продержится Бэзил Рэй в Faux до того, как осознает свою ошибку и вернется в Strauss & Adder. Сейчас он был крупной рыбой, но там?.. Не особо.

— Он не вернется, — сказала Дрю Джульетте. — Да даже если бы захотел, у него больше нет уважаемых литературных негров.

Глаза Джульетты расширились.

— У него литературный негр? Хотя, впрочем, это многое объясняет. Его кулинарные книги всегда такие разные…

Я снова немного выпала из разговора. Намазала бри на крекер, сверху добавила абрикосовый джем.

И задумалась, что бы Айван подумал об этом месте.

Понравились бы ему все эти черепа на стенах, жуткие каламбуры в меню? Или он бы окинул бар равнодушным взглядом и развернулся на пороге, потому что это не вписывается в его вылизанный образ?

Джеймс Эштон, сидящий в баре с домашним вином и самой дешевой сырной тарелкой, в окружении сплетниц?

Я просто не могла его здесь представить.

И, возможно, так было лучше.

— Кстати о Falcon House… — Джульетта подняла тему, когда Дрю упомянула, что у Энн Николс тоже был литературный негр. — Я слышала, что их исполнительный редактор теперь курирует всю линейку — и художественную, и документальную.

Фиона присвистнула.

— Они свободны?

Мы все посмотрели на нее.

— Что? Это для Клементины!

— У него невеста, — машинально ответила я, чтобы показать, что, вообще-то, слушала. Отрезала еще один кусочек чеддера, он никогда меня не подводил, и добавила:

— Да и ты меня знаешь. У меня нет времени влюбляться.

21

Сломанные двери

На следующий день во второй половине дня Дрю сообщила мне ужасную, кошмарную, возмутительную новость.

— Мы не прошли, — прошептала она, сидя за высоким столиком в общей кухне и рассеянно помешивая черный кофе.

И я сразу поняла, о чем она.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Джеймс и его агент отвергли наше предложение.

Перед глазами тут же вспыхнуло красное.

— Что?! Но…

— Я знаю, — перебила она с тяжелым вздохом. — Мы точно предложили больше, чем Estrange Books, а Тоня сказала, что они прошли в следующий раунд. Значит… он просто не захотел работать с нами.