Оракул с Уолл-стрит (СИ) - Тыналин Алим - Страница 14

— Нет, сэр, — ответил я, удивленный звонком босса в воскресенье. — Как раз заканчиваю презентацию для фермеров.

— Хорошо. Как продвигается?

— Почти готова, сэр. Также подготовил предварительный анализ для мистера Фуллертона, как вы просили.

— Отлично, — в его голосе чувствовалось одобрение. — Не ожидал такой оперативности. Послушайте, Стерлинг, есть небольшие изменения в планах. Фуллертон приедет завтра вместе с фермерами. Хочет лично услышать вашу презентацию.

Я почувствовал, как учащается пульс. Это был шанс произвести впечатление на еще одного крупного инвестора.

— Я буду готов, сэр.

— Не сомневаюсь. Еще одна новость. Джеймс Рокуэлл из First National Bank проявил интерес к вашему подходу. Слухи о вашем «консервативном анализе» распространяются быстрее, чем я ожидал.

Я едва сдержал улыбку. Всего два дня в компании, а уже привлекаю внимание банкиров национального уровня.

— Рад это слышать, сэр.

— Будьте в офисе завтра к восьми. Хочу просмотреть ваши материалы до встречи. — Он помолчал. — И, Стерлинг… хорошая работа с Вестоном. Он звонил вчера. Очень доволен вашими рекомендациями.

— Спасибо, сэр.

После разговора я вернулся к работе с удвоенной энергией. Аудитория моей презентации расширилась, включив теперь не только фермеров, но и двух крупных инвесторов. Нужно убедиться, что материалы поразят всех присутствующих.

Я добавил к презентации несколько слайдов, учитывающих интересы владельца универмагов, и переработал заключительную часть, чтобы она содержала более детальные рекомендации по диверсификации.

Около трех часов дня, когда основная работа была завершена, раздался еще один телефонный звонок.

— Стерлинг! — голос Бейкера звучал энергично. — Ты не забыл о сегодняшнем вечере? Cotton Club, восемь часов!

— На самом деле, я как раз работаю над презентацией для…

— Никаких отговорок! — перебил он. — Даже Харрисон не работает круглые сутки. Тебе нужно расслабиться, познакомиться с людьми. К тому же, — его голос стал заговорщическим, — в Cotton Club сегодня выступает сам Дюк Эллингтон.

Я задумался. С одной стороны, мне нужно было доработать презентации. С другой, я почти ничего не знал о социальной жизни 1920-х, а для успешной интеграции в эпоху это необходимо.

— Хорошо, Бейкер. Встретимся там в восемь.

— Вот это другое дело! — воскликнул он. — Заеду за тобой в половине восьмого. Надень что-нибудь стильное!

Повесив трубку, я вернулся к работе, но мысли уже частично переключились на предстоящий вечер. Что ж, Cotton Club и знакомство с новыми людьми.

Это не только развлечение, но и часть моего плана. Связи в прессе могут оказаться не менее ценными, чем в финансовых кругах.

Я аккуратно сложил готовые презентации в кожаную папку и убрал ее в портфель. Затем открыл шкаф и начал перебирать костюмы Стерлинга, выбирая наиболее подходящий для вечера в знаменитом гарлемском джаз-клубе.

К семи часам я был полностью готов к погружению в ночную жизнь Нью-Йорка эпохи джаза. А завтра предстоял важный день. Презентация, которая могла стать еще одним шагом к созданию моей финансовой империи.

Глава 7

Культурное погружение

К половине восьмого я полностью подготовился к выходу в свет.

Для вечера в Cotton Club выбрал темно-синий костюм с едва заметной полоской, белую рубашку с твердым воротником и серебряный галстук с жемчужной булавкой. Образ дополнили запонки из слоновой кости и карманные часы на платиновой цепочке. Нашел в шкатулке Стерлинга.

На улице меня уже ждал Бейкер, подъехавший на новеньком Packard Six — лакированном красавце с хромированными деталями.

— Нравится? — гордо спросил он, похлопывая по капоту. — Только вчера приобрел. Четыре тысячи долларов, но оно того стоит!

Я присвистнул. Четыре тысячи в 1928 году — колоссальная сумма для молодого брокера. Очередное доказательство того, насколько сильна предкраховая эйфория.

— Впечатляет, — ответил я, забираясь на переднее сиденье с кожаной обивкой. — Должно быть, дела у тебя идут хорошо.

— Лучше не бывает! — Бейкер лихо тронулся с места. — Получил комиссионные с RCA и US Steel. И это только начало. К концу года планирую поменять на Cadillac!

Мы мчались по вечернему Манхэттену, через освещенные улицы, мимо театров, ресторанов и магазинов, сияющих неоновыми вывесками.

Женщины в сверкающих платьях и мужчины в дорогих костюмах спешили на вечерние развлечения. Америка на пике «Ревущих двадцатых» купалась в роскоши и беззаботности.

— Так что ждет нас в Cotton Club? — спросил я, делая вид, что не знаком с легендарным заведением.

— Только лучшее шоу в городе! — Бейкер ловко маневрировал в потоке автомобилей. — Дюк Эллингтон, красотки в перьях, лучший запрещенный алкоголь. Доступ только по рекомендации, но у Ван Дорена связи. Его дядя знаком с самим Оуни Мэдденом.

— Мэдденом? — переспросил я, хотя прекрасно знал, что клуб принадлежал известному гангстеру.

— Ты что, в пещере жил? — фыркнул Бейкер. — Оуни Мэдден — крупнейший бутлегер в городе. Но не волнуйся, там безопасно… если не нарываться на неприятности.

Мы пересекли невидимую границу, отделяющую центр Манхэттена от Гарлема. Улицы стали теснее, здания ниже, публика — иной.

Чернокожие мужчины в ярких костюмах, женщины в экстравагантных нарядах. Джаз доносился из каждого окна, с каждого угла.

— А вот и Cotton Club, — Бейкер затормозил перед неприметным зданием на углу 142-й улицы и Ленокс-авеню.

Снаружи ничто не выдавало роскоши, скрытой внутри. Лишь позолоченная вывеска с силуэтом хлопковой коробочки и небольшая очередь хорошо одетых людей у входа.

Мы подошли к массивному вышибале, который сверлил нас взглядом, пока Бейкер не произнес:

— Гости мистера Ван Дорена. Нас должны ждать.

Вышибала сверился со списком и кивнул:

— Проходите, господа.

Переступив порог, я словно оказался в ином мире.

Роскошное пространство с хрустальными люстрами, красным бархатом и золотой отделкой. Десятки столиков, за которыми сидели исключительно белые посетители. Мужчины в смокингах и костюмах, женщины в вечерних платьях, мерцающих драгоценностями.

На сцене гремел оркестр под управлением Дюка Эллингтона, стройного элегантного чернокожего мужчины за роялем. Перед оркестром выступали танцовщицы. Высокие, стройные темнокожие девушки в откровенных костюмах из перьев, исполняющие энергичный танец.

И тут меня поразил контраст. Все артисты чернокожие, а вся публика белые.

— Добро пожаловать в лучший клуб Нью-Йорка, — Бейкер провел меня между столиками. — Ван Дорен уже здесь.

Мы подошли к столику, за которым сидели Ван Дорен, Прайс и еще несколько молодых людей, которых я не знал.

— Смотрите, кто почтил нас своим присутствием! — воскликнул Ван Дорен, поднимая бокал. — Сам великий аналитик Стерлинг!

— Рад, что ты выбрался, Стерлинг, — более дружелюбно сказал Прайс. — Мы уже не верили, что ты способен развлекаться.

Я сел за стол, наблюдая за происходящим вокруг. Официанты, все до единого чернокожие, в безупречных белых униформах, бесшумно скользили между столиками с подносами, уставленными напитками.

— Что будешь пить? — спросил Бейкер. — Здесь отличный скотч и еще лучший джин.

— Бурбон, если есть, — ответил я.

— Бурбон для нашей финансовой звезды! — Ван Дорен щелкнул пальцами, подзывая официанта. — И еще шампанского для всех!

Оркестр заиграл «Black and Tan Fantasy». Композицию, которую я когда-то изучал на курсе истории джаза.

Богатые, тягучие звуки заполнили пространство, вызывая во мне странное чувство нереальности. Я действительно был в легендарном Cotton Club, слушал настоящего Дюка Эллингтона в 1928 году.

— За Уильяма Стерлинга, — провозгласил Ван Дорен, когда нам принесли напитки. — Единственного среди нас, кто считает, что PG лучше RCA! — Все рассмеялись.

Я поднял бокал, улыбаясь:

— За разнообразие мнений.