Свой выбор - 2 (СИ) - Зеленая Рина Васильевна - Страница 6

Гиппократ не оставлял своих попыткок переманить Снейпа к себе последние десять лет. Игнорировался дурной характер обитателя хогвартских подземелий, многозначительные недобрые взгляды, прямые, хоть и завуалированные оскорбления, отказы устно и письменно. Отделаться от Сметвика не удавалось. Порой Северус даже жалел, что прямой приказ Альбуса не позволяет внятно объяснить причину отказа. Но чаще Снейп жалел о том, что нельзя повернуть время вспять, избавиться от опрометчиво данных Непреложных обетов, и… уехать на край света, где не будет ни контролирующего его Дамблдора, ни доставучего Сметвика, ни моральных терзаний, которые удерживали Северуса покрепче всяких клятв. Зельевар так и представлял себе это место: маленький безымянный островок, крохотный домик, ни одного волшебника или маггла на сотни миль во все стороны. Снейп бы скрыл островок под чарами ненаходимости волшебниками и совами, заперся в спальне и наконец… выспался!

Но изменить ничего нельзя. Если и развяжет что-то тот узел, сковавший зельевара по рукам и ногам, так это его собственная смерть. Но и она недостижима — Альбус подстраховался на этот счет еще в 1981. Директор вообще предусмотрел очень многое, наградив своего карманного зельевара целым ворохом запретов, пользуясь расплывчатыми рамками второго в жизни зельевара Непреложного обета.

Смахнув с волос снежинки, Снейп раздраженно вздохнул и сильнее, чем нужно, махнул палочкой. Снег взметнулся во все стороны каплями и истаял паром, не долетев до громоздившихся вокруг сугробов. Ступив за границу зоны антиаппарационных чар, зельевар в следующий шаг, без проворота вокруг своей оси, очутился на небольшой площадке, откуда наискосок было видно умело прикрытое чарами невнимания для магглов здание больницы.

Привет-ведьма на зельевара лишь покосилась и тут же переключилась на следующего посетителя. Северус, несмотря на лимонно-желтую мантию, гладкую прическу и неестественную улыбку, узнал в девушке одну из своих бывших студенток. По пути Снейпу встретилось еще несколько знакомых волшебников, остальные же посматривали на него так, что не оставалось сомнений, что репутация опережает профессора Зельеварения.

Поднявшись на нужный этаж, волшебник был поражен непривычной для Мунго тишиной. Даже мрачноватые серо-зеленые стены казались темнее, будто в самом воздухе разлилась боль, а по углам залегла скорбь. Не нужно было переходить на магическое зрение, чтобы разглядеть волну темной магии, истекавшую из-за приоткрытой двери в одну из палат. Палочка сама собой скользнула в руку, когда Снейп шагнул вперед.

— Давай, милая, вот так, — раздался из палаты бодрый бас Гиппократа. — Вот так. Осторожненько. Мари, придержи!

В палате, как оказалось, не творилось черное колдовство. Над узкой койкой, чуть трепыхаясь, зависла девочка лет семи-восьми. Сметвик ловко удерживал ее в воздухе и одновременно с этим кастовал одно за другим диагностические. Его помощница больше металась вокруг, чем помогала.

— Ай… — слабо выдохнула девочка, явно ощутив довольно сильный жар от очередной волны прошедшихся по телу чар.

— Ничего, ребенок, — бодро сказал целитель. — Сейчас еще одно — и все! Будем тебя лечить.

Последнее диагностическое полыхнуло мраком и с шипением окутало ногу девочки голубоватым свечением с вкраплениями рун и цифр. Молодая целительница вздрогнула и побелела, увидев, как свечение начало перетекать в ряды пульсирующих голубых колец, заключивших ногу ребенка от стопы до колена в магический кокон.

— Отличная новость! — улыбаясь девочке, бодро пророкотал Сметвик, хотя даже Северуса немного напугало увиденное. — У нас тут совсем небольшое, пусть и неприятное отравление. Каких, говоришь, змей решил разводить твой старший брат? Я потом спущусь в травму и отвинчу ему то, что успеют привинтить мои коллеги.

Прозвучало беззлобно, и девочка невольно прыснула. Отвлекая ее расспросами, Гиппократ аккуратно уложил малышку на койку и замахал палочкой с удвоенной силой. При этом он делал знаки бровями своей помощнице, но та лишь нервно таращилась на свечение. Не выдержав, Снейп обнаружил себя, скользнув в палату, оттеснил замершую девушку и решительно поднял палочку.

— От! Смотри, какой дяденька к нам пришел, — ни на секунду не прекращая болтать, усмехнулся целитель. — Грозный, да. И страшилище, каких поискать. Но ты не бойся, он добрый, просто не знает об этом.

— Я… не боюсь, — слабо пискнула девочка, хотя выглядела очень даже перепуганной.

— Не бойся, — повторил Сметвик. — Это знаешь, какой специалист? Лишь чуть похуже меня! Целый профессор Хогвартса! Учит деток, как готовить зелья.

Северус поморщился, но промолчал, сосредоточившись на ноге ребенка. По взмахам Гиппократа волшебник мигом сориентировался, что тот кастует сложные обезболивающие чары, и включился в работу, выплетая не менее сложную вариацию обездвиживающего, чтобы зафиксировать ногу и не дать девочке ею дернуть. Общее обездвиживающее для такой тонкой операции не подходило. С детьми до одиннадцати лет вообще приходилось хорошо думать, прежде чем колдовать. Собственное детство неплохо научило, что выбросы юных магов — непредсказуемая область. И радость, и грусть, и обида, и злость могли вызвать у детей-волшебников стихийное колдовство, отменить которое, порой, не под силу даже очень сильным взрослым магам.

— А теперь давай поиграем в игру, — видя, что зельевар понял его задумку, улыбнулся Гиппократ девочке. — Я буду касаться твоей ноги палочкой, а ты, если почувствуешь холод, скажешь мне, где именно и насколько холод сильный. Хорошо?

Девочка покосилась на Снейпа, прежде чем кивнуть.

— А вы точно поможете? — спросила она тихо. — Я слышала… Слышала, что…

— Непременно, — уверенно сказал Сметвик и потрепал девочку по щеке, продолжая колдовать. — Ничего сложного. Брата твоего потом только выпорю! Ну что, готова?

Следующий час Сметвик, успевая травить байки о разных случаях из своей практики, почти плясал вокруг девочки, реагируя на каждое ее утвердительное «Холодно!». Волшебная палочка целителя порхала так быстро, что даже навыки боевого мага не позволяли Северусу видеть каждый взмах. В шепоте связок заклинаний зельевар слышал то латынь, то древнегреческий, то санскрит, то шумерский языки, но чаще не различал слов вообще. Зато девочке определенно становилось легче с каждой минутой, а светящиеся кольца вокруг ее ноги постепенно переставали пульсировать и светлели.

— Ну вот, ребенок, все и закончилось, — отправляя палочку в ножны на бедре и вручную укрывая девочку до самого подбородка одеялом, довольно сообщил целитель. — И ничего страшного, да?

Девочка слабо кивнула. Она выглядела более вымотанной, чем Гиппократ.

— А сейчас мы с дяденькой профессором уйдем, а мисс Пико принесет тебе сладкий чай и пару булочек из буфета. Хочешь?

Девочка закивала, целитель потрепал ее по светлым вихрам и подмигнул. А потом и вовсе рассмеялся, услышав жалобное урчание, приглушенное одеялом.

— Надо тебя срочно спасать, — сказал целитель. — Где это видано! Взрослые мучают ребенка голодом. А ведь уже полдень!

Снейп удивленно вздернул бровь, а потом и вовсе вызвал Темпус, убеждаясь, что время давно перевалило за одиннадцать, а ведь зельевар планировал заглянуть в Мунго от силы на четверть часа. Заметив взгляд Северуса, Гиппократ хмыкнул, поманил его прочь из палаты и уже в коридоре с чувством хлопнул Снейпа по спине.

— Неплохо! Хотя зельевар из тебя лучше.

В устах Сметвика это была неприкрытая лесть, и Северус поморщился. Сам он настолько не привык к добродушному вниманию и похвале, что они вызывали у него ноющую боль в затылке.

— Ну вот, снова рожи корчишь, — усмехнулся целитель и покачал головой, как умудренный опытом папаша строптивого подростка. — Пойдем, тоже чайку выпьем.

— У меня нет на это времени, целитель Сметвик, — сложив руки на груди, сухо сказал зельевар, чувствуя, как борются внутри раздражение и смущение.

— Ну или кофе, — будто и не услышав Снейпа, после паузы решил Гиппократ и опустил свою лапищу на плечо профессора.