Драконьи булочки (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 32

– Да ты лопнешь!

– Да ты отойди!

– Ты чего ломишься, как в театре в буфет?

– Каравай, пожалуйста! Нет… два каравая!

Мы сбивались с ног. Покупатели ломились в пекарню так, словно никогда не ели хлеба. Промокшая от пота рубашка прилипла к спине Алпина, витрину штурмовали, словно вражескую крепость. В кассе тесно было от купюр и монет.

Все столики были заняты. Я взяла на себя прием заказов: по раннему времени народу предлагался омлет с сыром и грибами. Элли готовила его по столичному рецепту: у нее получался золотистый полукруг с щедрой начинкой, а легкий овощной салат с оригинальной заправкой в сопровождении придавал ему некую пикантную нотку.

Салат с помидорами, огурцами и зеленым луком едят по всем пустошам. Но заправку с особым букетом приправ для него будут делать только в моем заведении – и люди станут приходить, чтобы попробовать его снова и снова: я это видела по довольным лицам.

– Джина, и что ж, правда, вся столица этим завтракает?

Шеф Ристерд привел всю семью: мальчик и две девочки мал мала меньше испуганно смотрели по сторонам, им еще не приходилось есть где-то вне дома. Но еда им пришлась по душе: дети опустошили тарелки за несколько мгновений.

– Да, правда, – кивнула я. – Как вам, нравится?

– Очень, – искренне ответил Ристерд, запивая омлет второй чашкой свежесваренного кофе. – Теперь будем у тебя завтракать. Скидку не прошу, наоборот: сверху прибавлю.

– И мы! И мы тоже будем завтракать! – поддержали его со всех сторон, и я улыбнулась.

Отлично. Во “Вкусе навсегда” подавали творожные сырники с ягодами, если я правильно помнила меню франшизы. Ничего, сырники мы тоже сможем, не хуже, чем у столичных. Как-то я завтракала во “Вкусе навсегда”: сырники там были очень мягкие, разваливающиеся. На вилку толком не подцепишь – соскользнет, и хорошо, если при этом упадет в тарелку, а не на пол.

Да и жарят сырники во фритюре, и они становятся излишне жирными. Нет уж, у нас к ним другой подход.

– Можно еще порцию омлета? И салатика!

– Четыре мясняшки, два эклера и пшеничный батон!

– А что на обед?

– Да что ты так прешь-то? Хлеба не ел никогда?

– Такого вкусного не ел. Мне два каравая!

– А на обед что?

– Индейка со специями и овощами, – ответила я. О поставках курицы и индейки с ферм Хапфорта мы договорились буквально позавчера. Первые тушки Алпин принял сегодня утром. – А на ужин буженина с картофелем и овощным салатом.

Да, я собиралась кормить всех сытно и вкусно. Кто-то из гостей издал натуральный стон, предчувствуя пир горой.

После завтрака, часам к десяти, стало полегче. Народ успел посмотреть обстановку в новой пекарне, закупился хлебом и сладостями, позавтракал и отправился обсуждать увиденное и съеденное. Когда основной поток схлынул, а Алпин ушел на кухню помогать Элли с рагу для орков, я заглянула в кассу.

Ого! Если так пойдет и дальше, я к весне уже отобью вложенные в строительство деньги. А к осени обойду Кевина в размерах банковского счета.

– Радуешься?

Я обернулась. Женевьева стояла в дверях, скептически глядя по сторонам. Стайка девочек, которая купила связку бубликов, посмотрела на нее с любопытством.

Ничего. У нас тоже есть красивые пакеты и яркие стаканчики.

– Имею все основания, – с улыбкой заметила я. Женевьева опустилась за один из столиков, с брезгливой улыбкой проведя ладонью по новенькому стулу, и я подумала: не поддаваться на провокации.

– Что на завтрак? – поинтересовалась она.

– Омлет с сыром и грибами и овощной салат, – ответила я. Женевьева усмехнулась.

– Так провинциально. Что ж, я закажу порцию. И кофе, пожалуйста.

Я улыбнулась и кивнула.

Конечно, Женевьева ждала, что я выкину её из заведения. На моем месте так поступила бы любая деревенская курица, которую выгодный брак поднял из грязи.

Вот только я не была курицей. И тоже собиралась посетить заведение Женевьевы – и поесть там, а не быть выкинутой.

Наша война будет на конкурсе.

- Что-то ещё? – спросила я. – Может, заварные пирожные?

Краем глаза я заметила, что Алпин, Большой Джон и Оран выглядывают из кухни, готовясь прийти ко мне на помощь. И Женевьева тоже это видела.

- Нет, благодарю. Не люблю сладкое с утра, - откликнулась Женевьева и я прошла на кухню.

Там Большой Джон похлопал полотенцем по широкой ладони и предложил:

- Может, ей слабительного сыпануть? Со снотворным вместе?

- Нет, незачем кровожадничать, - ответила я, и гном разочарованно отошел к столу. - Омлет, как всем.

– Хорошо, – кивнул Алпин. – Но я сделаю этот омлет не от души.

Вскоре Женевьева принялась за еду. В пекарню вошли две дамы, купили пшеничные булочки и забрали оставшиеся круассаны. Прибежал мальчик с запиской: пять мясняшек и два каравая.

Скоро придут орки. День шёл, жизнь постепенно возвращалась в привычную колею.

- Да, провинциально, - сказала Женевьева, когда её тарелка опустела. - В столице такой омлет ложится в тебя облаком. А этот падает гирей. Но для этих мест сойдёт.

– Не советую как-то проходиться по вкусам местных, – сказала я, поставив перед неприятной гостьей чашку кофе. – Они могут бойкотировать твое заведение.

Женевьева пожала плечами.

– Как только они попробуют настоящую столичную еду, так сразу же сделают правильный выбор.

Я улыбнулась ей так сладко, как только могла.

– Посмотрим, дорогая. Посмотрим.

***

“Вкус навсегда” открылся через два дня и, глядя на то, что устроила Женевьева, я чувствовала себя нищей сироткой перед каретой принцессы.

Из столицы она привезла два золотых шара артефактов. Теперь один крутился у входа, заливая Шин легкой классической музыкой, а второй выбрасывал в воздух призрачные сияющие рисунки: вот взлетела булочка, разрезанная пополам, и в нее лег лист салата, помидорная долька и плоская котлета. Вот стаканчики с чаем станцевали с пончиками. Вот батоны закружились с дольками картошки, жаренной во фритюре.

На такое диво все смотрели, разинув рты, и с заинтересованным видом шли в заведение. Выходили оттуда чаще всего задумчивыми, неся в руках пакеты с ароматной выпечкой, стаканчики с чаем и кофе, коробочки с булкой, начиненной котлетой.

– Мы пропали, – у Большого Джона было мрачное настроение с самого утра, и особенно оно усилилось, когда он смотрел на полку с хлебом, где сегодня купили всего один каравай. – Если тут эти фигурки так и будут дальше крутиться, у нас вообще никто ничего не купит.

Алпин, который сидел за одним из столиков, держа в руках чашку кофе, скорбно кивнул. Настроение было поминальным. Даже Оран трудился над своими круассанами с той отстраненностью, которая была печалью, а не погружением в любимое дело.

– Да, пропали, – кивнул Алпин. – Я с утра подсмотрел в окно, там ценники ставили. Батон хлеба у нее на полкроны дешевле, чем у нас.

– По качеству у нас лучше, – заметила я, вспомнив, каким был белый хлеб в столичном “Вкусе навсегда”. Никакого сравнения с тем, что выпекалось у нас. Мякоть казалась искусственной, корочка не хрустела, и послевкусие было таким, словно ты ел бумагу.

– Народ денежки считать умеет, – буркнул гном. – Пусть невкусно, зато полкроны сбережешь.

Я не могла с ним не согласиться. Франшиза может держать цены на низком уровне – а если я их тоже снижу, то работать придется себе в убыток.

Звякнул колокольчик на двери, и в пекарню вошел Киллиан. Разрумянившийся на легком морозце, веселый, он выглядел таким довольным, что настроение у меня сделалось еще хуже.

– Привет честной компании! – Киллиан поставил на прилавок большой пакет, из которого выглядывал длинный белый батон. Успел уже побывать во “Вкусе навсегда”. – Я заглянул в новое заведение, прикупил там кое-чего. Давайте сравним?

В пакете был белый хлеб, пончик с клубничной глазурью, несколько булочек с кунжутом и булка с котлетой. Все завернуто в белоснежную хрусткую бумагу с названием заведения, все такое модное, такое столичное, что я окончательно затосковала.