Драконьи булочки (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 11

– Все с вами ясно, сучьи дети, сейчас будете подробности рассказывать, – Ристерд посмотрел в нашу с Ораном сторону и добавил: – А вы всё, давайте идите отсюда. На свежий воздух, пока барышня не сомлела.

***

Мы вышли на улицу - народ потихоньку расходился по домам, обсуждая нападение, и по обрывкам разговоров я поняла, что часть жителей Шина мне даже сочувствует. Кто-то из приятельниц вдовы Тимоти говорил, конечно, что так мне и надо - ну да я в их настрое на мой счёт и не сомневалась.

Если бы меня стали убивать на пороге храма, эти дамы подошли и спросили бы: чем помочь вам, добрые люди? Может, подержать покрепче, чтоб не брыкалась?

Нет, но Кевин! Ничего не скажешь, молодец, быстро подсуетился. Пока нас с ним ещё не развели, и если я умру, то он унаследует то, что я у него забрала. И заберет мой дом и пекарню – пусть по столичным меркам это мелочи, но терять свои деньги он не любит. Так не любит, что готов пойти на убийство.

Но все-таки нет, не верится. Кевин не из тех, кто заплатил бы за мою смерть такую сумму, чтобы бандитам Гироламо завязать с темным прошлым.

Мне очень повезло, что Оран отправился на прогулку. Очень. Только сейчас я окончательно поняла, какой опасности сумела избежать.

А впереди новые проблемы. Клиент банды узнает о провале нападения и обязательно закажет новое. И я умру, например, от отравления консервами или скоротечного разлития желчи.

- Спасибо тебе, - ещё раз сказала я, посмотрев на Орана, который молча шагал рядом. - Мне даже представить страшно, что...

Мы свернули на Фруктовую улицу и вскоре впереди загорелись огни моего дома – гостеприимное золото света среди белой тьмы сада. Элли похлопотала, чтобы дом встретил меня не пустотой и тишиной давно покинутого места, а теплом и уютом семейного гнезда, которое наконец-то дождалось моего возвращения. Кажется, там даже пахло чем-то съестным, вроде пастушьего пирога.

- Не за что, - откликнулся Оран, и из-за маски привычной отстраненности снова показался живой человек. - Ничего особенного я не сделал. Но тебе лучше позаботиться о безопасности.

Мы остановились у калитки, и я вдруг поймала себя на мысли о том, что хочу предложить Орану зайти в дом. Чашка чаю и имбирные печенья или бокал хереса - ничего особенного, просто благодарность за моё спасение и возможность согреться зимним вечером.

Впрочем, у меня там нет хереса. Это точно. Да и как Оран воспримет это приглашение... вдруг и правда решит, что я распутница, которая хочет отблагодарить его не чаем, а чем-то приятнее.

Мы знаем друг друга всего один день. Да и время уже не то для визитов.

- Но ты и правда должна подумать о безопасности, - заметил Оран. - Заказчик обязательно попробует расправиться с тобой ещё раз. А это место ему на руку.

Я посмотрела по сторонам и поняла, что Оран прав. Фруктовая всегда была тихой улицей. Жили здесь, в основном, старички с такими же старыми слугами. Быстро на улицу не выберутся, если вообще услышат, что меня тут убивают.

- И что ты предлагаешь?

- Первое - поживешь в пекарне, пока все не утрясется, - совершенно серьезно произнес Оран. - В твоём кабинете достаточно места для комфортной жизни. И я буду рядом.

Я недоумевающе посмотрела на Орана. Он хочет стать моим защитником? Ну, судя по тому, как он сегодня орудовал тростью, у него это получится...

Впрочем, ничего удивительного. Он добр, если судить по истории с отданным артефактом для Эвы. И готов прийти на помощь, когда она нужна.

Я вдруг растерялась, как школьница.

- А второе? - спросила я, задумавшись о переезде в пекарню. Там на втором этаже есть еще одна свободная комнатушка, к которой примыкает уборная. И в пекарне всегда тепло и я всегда буду на работе. Не такая странная идея, как может показаться сначала.

- Второе - ты сдашь мне комнату в своём доме, - невозмутимо ответил Оран. - Мужчин-слуг у тебя нет, на помощь прийти некому. А я буду рядом.

Я даже рот открыла от такого неожиданного предложения. Оран так спокойно говорил о жизни в моем доме, так уверенно, словно в этом не было ничего необычного.

Ну да, он просто хочет мне помочь. Спасти от наёмных убийц. И для этого готов заселиться в мой дом хоть сейчас.

Пустяки, дело житейское.

- Тогда твоя репутация рухнет, - сказала я, стараясь не подавать виду, что взволнована так, что мне бросило в жар среди холода зимнего вечера.

Оран усмехнулся.

- Ты и так знаешь, кто я. Дракон с проклятием. Убийца. Странный тип, влюбленный в кулинарию. Что мне может повредить?

- А мне? - спросила я, пытаясь сдержать дрожь. - Весь Шин будет болтать, как не успела я приехать, а уже нашла любовника.

- Пусть болтают, - усмехнулся Оран и добавил уже серьезно. - Твоя жизнь важнее любой глупой болтовни. Так что ты решаешь?

Глава 4

Я оперлась о калитку. Некоторое время стояла, глядя, как мелкие снежинки кружатся в свете фонаря.

Мы с Кевином уже были приглашены на новогодний бал к семье Эштон, знаменитым торговцам колониальными товарами. Кирк Эштон взял в жены такую же, как я – молодая, из всех богатств красивые глаза, пышные волосы и титул. Интересно, примет ли он Кевина без жены и уже не лорда? Интересно, вспомнит ли обо мне Ева Эштон, или я проплыла тенью в ее мире и растаяла без имени и воспоминаний?

Для своей матери Кевин заказал бриллиантовую парюру. Даже ювелир поражался: у него редко бывали настолько щедрые и большие заказы. Но Кевин не жалел денег, когда нужно было кому-то пустить пыль в глаза.

Утром портниха должна была принести мне новое платье: насыщенно синее, с открытыми плечами и серебряной вышивкой на лифе. Мне не очень нравился такой фасон, но Кевин настоял. Хотел показывать меня в свете, как свою игрушку, а игрушке надлежало быть красивой. Самой-самой.

Все это было моим миром еще вчера днем. Вчера вечером моя семейная жизнь рухнула и рассыпалась. А сегодня я стою на окраине королевства, меня хотят убить, снова идет снег, и отвергнутый дракон предлагает мне помощь.

Голове есть, от чего идти кругом.

– А что взамен? – спросила я. – Ты будешь меня защищать… и чем я могу тебя отблагодарить?

Я не привыкла, что помогать могут бесплатно. В столице так не было принято. Любая помощь имела свою цену, и лучше узнать ее прежде, чем примешь. Оран посмотрел снисходительно и грустно.

– Ничем, – ответил он, и его голос прозвучал очень искренне. – Я это делаю потому, что могу. Вот и все. Ну и не буду отрицать, ты кажешься мне хорошей женщиной. А хороших людей нужно поддерживать. Особенно в беде, такой, как у тебя.

Я вздохнула.

– Это полностью разрушит нашу с тобой репутацию.

Дракон неопределенно пожал плечами.

– Можно подумать, она у нас с тобой безупречна, как у его величества.

Послышался скрип, дверь открылась и на крыльцо выглянула Элли. Домовичка ежилась, стягивая на груди то, в чем я признала старую-престарую материнскую шаль.

– Миледи, не изволите ли зайти в дом? – спросила она. – Очень уж холодно!

– Да, на пустошах климат суровее, – согласилась я и вдруг почувствовала, что стою на проведенной кем-то невидимой черте. Перешагну ее – и жизнь изменится.

Оран прав. Если меня один раз попробовали убить, то и второй не заставит себя долго ждать. А местным сплетникам неважно, где я буду жить, они все равно придумают, как смешать меня с грязью.

– Фактически я еще замужем, – сказала я. – И мой муж может использовать против меня то, что мы с тобой живем вместе.

– Живем, – согласился Оран. – Но не спим же. Ты наняла меня своим охранником, после сегодняшнего нападения это неудивительно. Было бы странно, если бы ты решила жить одна в доме на тихой улице. Так каков будет твой ответ?

Я вздохнула.

– Проходи.

Мы вошли в дом, и некоторое время я просто стояла на пороге, глядя по сторонам. Весь первый этаж занимала большая гостиная, соединенная с кухней: когда-то мы готовили в этой печи и накрывали ужин на этом столе из темного дерева. Как тепло, как ярко горели лампы, которые зажигала мама, какими веселыми были истории и сказки, рассказанные отцом! А вот здесь, у окна, он ставил новогоднюю елку, и мы все вместе украшали ее красными бантами, пряниками в серебряной обертке и орехами, выкрашенными золотой краской! А на подоконнике всегда спал кот, старый толстый Томас, и я гладила его, а он сонно жмурился, зевал и мурчал.