Вторая жизнь доктора Лейлы (СИ) - Хайд Адель - Страница 9

И свободной рукой больно сжал мне грудь.

«Ах, ты сволочь,» — подумала я, и изо всех сил ударила его коленом в пах.

Коленка у меня была тощая и острая, платье тонкое, так что ничто не смягчило удар и Шушель, взвыв, выпустил меня и согнулся. И я вот никогда не занималась борьбой, но здесь не удержалась и сумочкой со всей силы треснула его по голове

— Простите, мистер Шушель, но я больше не могу с вами разговаривать, мне пора, — специально «пропела» нежным голоском и пошла к углу улицы, где меня обычно встречал кто-нибудь из братьев Белтон.

Встречать они меня стали после того, как мистер Белтон старший заметил, что за домом кто-то следит, а, узнав, что я из приюта, сразу простроил предположение, которое в общем-то было недалеко от правды. И собрав вечером всех за ужином, сказал:

— В общем так, за нашей Лейлой кто-то следит, скорее всего с нехорошими намерениями, поэтому ты, он ткнул пальцем в Тома и ты, ткнул он в Барни, будете по очереди, как со смены она пойдёт, встречать её и провожать до дома.

Так я стала ходить под присмотром. Но мне так было даже спокойнее.

Сегодня меня встречал Том, но, видимо, подошёл несколько позже и не видел всю сцену с Шушелем, поэтому спросил:

— Что за хлыщ? За что ты его так?

— Руки распускал, — ответила я, не подумав, что сыновья мистера Белтона, несмотря на то что жили небогато и не могли похвастаться хорошим образованием, были воспитаны настоящими мужчинами. Они не могли пройти мимо, если кого-то обижали.

А здесь ещё и я, практически младшая сестрёнка. Я чувствовала, что эти люди так ко мне и относятся, быстро и всем сердцем приняв меня в семью.

В общем Том взглянул на мою шею, покрасневшую от того, что воротник на некоторое время впился, но ничего не сказал. И я забыла про это.

И некоторое время всё было спокойно. Правда на следующий день утром я всё-таки рассказала о Шушеле доктору Джозефу. Но доктор сказал, чтобы я не волновалась, что он решит вопрос с Шушелем.

— Пьер хороший мальчик, — сказал доктор Джозеф, которого такие же вот «хорошие» мальчики выкинули из центральной больницы на бедную окраину города.

Но доктор знал Шушеля дольше, чем я, поэтому я подумала, что может я вправду зря переживаю, если Шушель до сих пор не донёс, может он только пугал.

Может так бы оно и было, если бы Том и Барни не приняли решение втихаря проучить Шушеля.

И однажды, придя утром домой со смены я обнаружила на кухне заплаканную Элис и нервно курящего мистера Белтона.

— Что случилось? — спросила я, пытаясь унять охватившую меня тревогу

— Мальчиков арестовали, — убитым голосом произнесла миссис Белтон

— Как арестовали? За что? — воскликнула я, не представляя себе, что могли натворить огромные добродушные и чуть туповатые парни

Элис снова залилась слезами, достала из кармана юбки платок и приложила к глазам, сказала:

— Говорят избили какого-то…, а он возьми, да и подай на них в полицию

— Теперь, наверное, осудят и на каторгу отправят, — и Элис снова залилась слезами.

А я поняла, кого могли избить Белтоны. Шушеля. Посмотрела на мистера Белтона и спросила:

— А если избитый заберёт заявление из полиции? — спросила его

— Отпустить должны, — глухо ответил мистер Белтон, казавшийся спокойным, но я видела, что и ему очень непросто.

— А ты куда? — спросил он меня, увидев, что я снова начала одеваться

— Да на работе кое-что забыла, — не стала я говорить, что собиралась к Шушелю, узнать, что с ним и попросить забрать заявление.

Думала, что придётся идти к нему домой, но Шушель оказался на работе и выглядел живым и здоровым. У него даже синяков не было.

Увидев меня, Шушель мерзко улыбнулся. Я подошла и спросила:

— Поговорим?

— Что? Как любовников твоих забрали сразу прибежала? — всё так же мерзко улыбаясь, спросил Шушель.

— Что вы хотите? — не стала я ходить вокруг да около, да и доказывать что-то такому человеку, как Пьер Шушель мне не хотелось. Всё равно не поймёт.

— Я хочу, чтобы ты ушла из больницы и не занимала чужое место, — тоже прямо заявил Шушель

— Если я уйду вы заберёте заявление? — спросила я, совершенно не понимая, чем интерну Шушелю могла помешать ночная сестра милосердия.

— Если ты заплатишь мне сто монет, то так и быть заберу заявление, — заявил этот «рылорождённый»», да простят меня славные хрюшки.

— Хорошо, — сказала, я, тоже переходя на ты — будут тебе сто монет, забирай заявление

— Э, нет, нашла дурачка! — сначала деньги, потом уходишь из больницы потом я иду в полицию.

— Да ты видно думаешь, что я дурочка. Пока я деньги искать буду, парней уже осудят и отправят на каторгу. И увольняться мне уже будет незачем, — решила я надавить на нахального Шушеля.

На лице будущего доктора, отчего мне уже стало страшно, отразился мыслительный процесс.

— Ну ладно, — спустя некоторое время выдал он, — иди скажи доктору Листеру, что ты больше не будешь работать, что передумала становиться врачом, а потом я пойду в полицию, но если денег не принесёшь, то у меня есть три дня, чтобы вернуть твоих бандитов обратно. Не принесешь деньги на третий день, отнесу заявление обратно в полицию.

— Если сегодня братья не вернутся домой, я тебя убью, — в ответ сказала я Шушелю

— Бешеная, — сплюнул он в сторону, — вернутся, готовь монеты

«Где же взять деньги? Я ведь пока нет образования не могу даже никакое изобретение продвинуть, не примут, да ещё и выкинут куда-нибудь, вон как Джозефа Листера.»

Доктора Листера я нашла в палатах на обходе и … не смогла ему ничего сказать. Он так обрадовался, увидев меня:

— Лейла, как хорошо, что вы ещё не ушли, посмотрите какой интересный случай, что думаете, — спросила доктор Джозеф, — показывая мне на больного, у которого на ноге уже была наложена шина, причём именно такая, которую я посоветовала накладывать, используя гипс*. И сегодня доктор Листер впервые получил возможность применить эту практику. До этого, а рассказала я доктору об этом неделю назад, никаких сложных переломов не было. И вот сегодня как раз привезли мужчину со сложным переломом ноги и доктор Листер стразу же применил на нём новую методику.

(*Советско-российская историография считает изобретателем гипсовой повязки русского хирурга Николая Ивановича Пирогова. С 1852 года Николай Пирогов и его последователи успешно применяли гипсовую затвердевающую повязку для лечения переломов.)

Мужчина лежал, испуганно вращая глазами, глядя то на доктора Листера, то на меня.

А я подумала: — «Вот почему Шушель к мне прицепился. Зависть к человеку, который что-то знает, лучше, чем он»

В общем, я ничего не сказала доктору Джозефу. Попрощалась и пошла домой.

Но не успела я выйти из больницы, как прямо передо мной остановилась большая крытая повозка, и пока я пыталась её обойти, из неё выскочили двое мужчин, один из которых приставил мне нож к боку и хриплым голосом сказал:

— Пикнешь, убью

После чего они затолкали меня внутрь повозки.

Глава 8

Внутри повозки было темно, потому что в ней не было ни одного окна. Я решила не показывать вида, что мне ужас, как страшно и как можно более спокойным голосом произнесла:

— Нож уберите, пожалуйста, нервирует

И то ли от неожиданности, то ли оттого, что понял, что деваться мне некуда, мужчина, втащивший меня в повозку, убрал нож от моего бока, но произнёс:

— Не шали

Меня усадили на лавку, сами мужчины сели напротив друг друга, один на ту же сторону, где и я, а другой на противоположную, перекрыв мне пути к двери.

Мужчины молчали, я тоже решила лишний раз не сотрясать воздух, понимая, что мне вряд ли что-то скажут.

«Посмотрим, — думала я, — вариантов не так уж и много. Наибольшая вероятность, что это мадам Лестар. Второй вариант, который пришёл мне в голову, что кому-то понадобилась медицинская помощь.»

Был один случай пару дней назад в ночную смену, двое мужчин принесли мужчину, у него было ножевое ранение, из врачей был доктор Стен Вильямс. В отличие от интерна Шушеля, уже взрослый и состоявшийся врач. Он был последователем Джозефа Листера и, когда того отовсюду выгнали, то осознанно пошёл вслед за своим учителем.