Вторая жизнь доктора Лейлы (СИ) - Хайд Адель - Страница 8

Так я устроилась и на работу и решила вопрос с жильём.

Постепенно и осторожно выяснила куда попала. Из разрозненных кусков собиралась следующая картина.

Я оказалась в королевстве Британия, но располагалось оно не на острове, как в моём мире, а на материке и граничило с княжеством Лихтенштейн, Франкией и Германской империей. Столицей Британии был город Лондиниум, где я и оказалась.

Больница, в которой я теперь работала под именем мисс Тусен, и дом семьи Белтон, располагались в Ист-енде, и это был один из бедных районов столицы.

Доктор Джозеф Листер действительно оказался человеком, опередившим своё время и тем, кто одним из первых начал применять методы обеззараживания. За пропаганду этого и, видимо, и даже, скорее всего, из-за зависти коллег, был смещён с поста главного врача центральной больницы имени Святого Георга, и перемещён в эту больницу, которая носила название Харли Стрит, просто по имени улицы, на которой находилась, была дотационной и располагалась в бедном районе.

Королева курировала все бедные больницы Лондиниума и поэтому более-менее персонал получал оплату вовремя, но ставок было мало, а работы много.

Первые две недели я «летала» на работу. С утра сдавая свою смену, я иногда задерживалась и пересекалась с доктором Джозефом, с которым удавалось переговорить. Я указывала ему на тех больных на кого надо обратить внимание. Сперва доктор удивлялся и даже пытался отмахнуться, но после двух раз, когда мои замечания действительно были критическими для спасения пациентов, даже сам начал меня вызывать, что невероятно раздражало самого молодого доктора, который был не совсем доктором, а что-то вроде интерна. Звали его Пьер Шушель.

Чего мне стоило удержаться, впервые услышав его фамилию, сама не знаю, но что-то, видимо, отразилось на моём лице и он, похоже, мне это не простил.

И это привело к непредвиденным сложностям.

Глава 6

Пьер Шушель отучился четыре года в университете на медицинском факультете и как раз недавно сдал экзамен и теперь ему надо было отработать интерном два года, чтобы получить практику и сдать экзамен на доктора. Денег в его семье было немного, поэтому варианты отработки практики после экзамена особо выбирать было не из чего.

Пьер сначала было сунулся в крупные центральные больницы, но в одной уже было два интерна, которые приходились кому-то роднёй, а в другой с него вообще попросили денег. И тогда Пьер пошёл туда, куда никто с его курса идти не хотел. В небольшую бедную больницу на окраине столицы.

И уже здесь он понял, как ему повезло. Пьер знал про Джозефа Листера и втайне поддерживал его начинания. После того, как доктора Листера подвергли обструкции и осудили его «карболовые методы» Пьер «стеснялся» поддерживать доктора Листера вслух. Но был рад, что его не взяли в богатые больницы и он имеет возможность учиться у Джозефа Листера.

Пьер не был самым умным, но он был хитёр. И видел, что у Джозефа Листера, благодаря его методам, смертность гораздо ниже, и каким-то житейским умом понимал, что пройдёт совсем немного времени и все будут возносить доктора Листера за его инновации. Тем более, что доктор с радостью делился своим опытом, да и работы в бесплатной клинике всегда было много, что способствовало практике.

Но вот с появлением выскочки. Так про себя Пьер называл Лейлу, которая взялась совершенно, ниоткуда и сразу заполнила собой почти всё время, которое оставалось от лечения больных у доктора Джозефа.

Утром он первым делом шёл и говорил с ней, даже днём он всё время её приводил в пример и хвалил.

«Ах, в каком порядке у нас стали лежать лекарства!» или «Ах, как шикарно сделаны перевязки в травме» «Ах в детском отделении стало гораздо чище»

Пьер мог бы привести ещё много таких. Ах! В честь выскочки. У которой не было ни диплома, ни образования. И вот интересно, откуда это у неё такие знания.

Если бы он не знал точно, что доктор Листер имеет принципиальную позицию в делах протекции, то подумал бы, что выскочка чья-то протеже.

А она ещё и вздумала улыбаться, когда называли его фамилию.

У Пьера Шушеля фамилия была «больным местом». Его дразнили в школе, в университете и вот теперь, какая-то выскочка ещё и здесь будет над ним насмехаться.

Но Пьеру же всегда везло… И сегодня он, случайно услышал, что оказывается выскочка работает не под своей ставкой. И он пошёл в канцелярию. Там работал сухонький старичок, которому по мнению Шушеля давно было пора на покой.

Пьер не стал ему угрожать или ругаться, он просто принёс старику табачку. Цена тому табачку была копеечная, а новость, которую старик ему рассказал, стоила гораздо дороже.

Оказалось, что Джозеф Листер принял на работу выскочку без документа о об обучении на сестру милосердия. Даже хуже, он принял её по поддельному документу.

Шушель стал обладателем тайны, которая могла ему позволить распорядиться чьей-то судьбой и это вознесло Пьера Шушеля в собственных глазах почти до уровня бога.

Но Пьер же был хитрый. Он решил пока не доносить, но не сказать о том, что он в курсе преступной махинации выскочке, Пьер не мог.

Поэтому сегодня он задержался на работе, ожидая, когда выскочка придёт на свою смену.

Лейла

Я шла на работу, понимая, что долго так не протяну. Это было очень тяжело работать ночами. Да, днём мне удавалось поспать несколько часов, но организму нужен был именно ночной сон. А больница Харли стрит «не спала» по ночам. Больных было много и почти все они были «тяжёлые». Потому что рабочий люд с лёгкими травмами или простудой в больницу не шёл, им работу нельзя было пропускать.

Сегодня даже Элис заметила, что я стала бледная и часто замираю, с отсутствующим выражением на лице.

На самом деле я думала, как и где взять деньги, чтобы сдать этот экзамен. Мы уже говорили с доктором Джозефом, что если бы у меня был сертификат, то он бы пробил ставку медсестры, а не просто ночную сестру милосердия. Я ему, и сама предложила, что надо брать людей, которые будут работать сутки через двое, а лучше бы через трое. Потому, как только ночью работать не только тяжело, но и дневные часы упускаются и получается, что ты не видишь весь процесс с момента приёма, помощи докторам и уже потом ночная поддержка.

И думала я об этом постоянно, но не находила решения. Продать мне было нечего, денег занять тоже не у кого, если только запатентовать какое-нибудь открытие, которого нет ещё, украв славу, например, у Флеминга*. Но на кухне у семьи Белтон пенициллин не получишь.

(Сэр Александр Флеминг — британский микробиолог. Открыл лизоцим и впервые выделил пенициллин)

Поэтому и сегодня на работу шла, задумавшись и не заметила, как налетела на кого-то.

Этим кем-то оказался Пьер Шушель, проходивший интернатуру в больнице. Я ему тихо завидовала. Пьер был вполне симпатичным молодым парнем, но как человек он почему-то вызывал у меня отторжение. И сегодня я поняла почему.

— О чём задумались мисс Кроули? — каким-то странным тоном спросил меня Пьер

— Добрый вечер, мистер Шушель, — и чёрт меня дёрнул назвать его по его дурацкой фамилии, которую он, судя по всему, не очень-то и любил.

— Так о чём вы задумались, мисс Кроули или… может быть мисс Тусен?

Глава 7

«Ах ты какой прыткий выискался! — подумала я, — знавала я таких шустрых, значит где-то услышал или кто-то рассказал, а он значит решил девушку шантажировать.»

— Мистер Шушель, — я уже намеренно выделила его фамилию, — у вас с глазами что-то? Или с памятью? Я же вам говорила, как меня зовут. Если проблемы с памятью, то это может помешать вам стать доктором.

Я высказала, и попыталась его обойти, но не учла, что Шушель продукт своего времени. Он ловко ухватил меня, стыдно сказать, за шкирку, платье впилось в шею, притянул к себе и брызгая слюной, прошипел мне прямо в лицо:

— Ты что, маленькая шлюха, не знаешь своего места? Ну так я тебе покажу