Вероника. Исповедь влюблённой - Эвина Лариса Борисовна - Страница 35

Наплакавшись вволю, Вероника утёрла ладошкой слёзы и решила, что плачет по своей неудачной судьбе последний раз. Надо выходить из состояния жертвы и становиться личностью, которая способна добиваться своих целей не только в мечтах, но и на деле.

И если оценить всё, что с ней произошло с уходом Гоши, так это надо ещё крепко подумать, кому из них двоих повезло. Из влюблённой, растворяющейся в мужчине наивной девушки Вероника трансформировалась в самодостаточную женщину. Стресс пробудил в ней способности, о которых она никогда не задумывалась серьёзно. Она поэтесса и художница. В узких кругах её уже признали. Дело за малым: надо, чтобы эти круги расширялись. Она обязана не опускать руки, собрать всю волю в кулак и продолжать преодолевать барьеры на беговых дорожках жизни. Вселенная дала ей шанс оставить свой след на Земле, добавить новую веточку творца на родовом дереве, а может, даже изменить программу для потомков в выборе их предназначения. Да, жизнь имеет белые и чёрные полосы, но иногда чёрная полоса является взлётной.

Письма… Надо заканчивать их писать. Они — привязка к прошлому, к человеку, которому безразлично её существование. Конечно. Гоша был все эти годы причиной поэтического взрыва в её голове. Иллюзия истинных чувств, настоящей любви…

Так Вероника воспринимала теперь своё нездоровое залипание на Гоше. Но всё-таки что делать с письмами, с этим эпистолярным романом?

Тетрадь с любовными посланиями была практически заполнена. Оставалось несколько чистых листочков, Вероника решила написать последнее письмо и передать тетрадь Гошиной маме, так как другого адреса она не знала.

Не откладывая своё решение, Вероника присела на кресло у журнального столика в коридоре. Открыла тетрадь и начала писать…

Привет, мой дорогой F1!

Привет, привет, снова с приветом — это я. Если ты читаешь эти строки, значит, я всё-таки решилась отправить эту тетрадку, хронику своей безумной любви к тебе. Решилась, потому что чувствую, что вправе так много не молчать о своих чувствах к тебе. Писать письма, не отправляя их адресату, всякий раз читать и перечитывать их, оценивая свои послания каждый раз по-новому. Почему? Ответ лежит на поверхности: я просто боюсь потерять в твоих глазах наличие острого ума, которым я обладала, как мне кажется, раньше, и ещё присутствие, чтоб ей пусто было, гордости и всяких условностей, которые нам привили в юности в качестве аксиом и всяких догм «как надо».

Всё это, как показала моя жизнь, не работает. А надо без лжи, без хитрости и лицемерия. Надо без двойных стандартов и ханжества. Надо признавать то, что в тебе бурлит, кипит и фонтанирует! Я как один из гейзеров Камчатки в своих импульсах бесконечной любви к тебе. Я пыталась контролировать чувства, однако они умудрились заполнить и эту тетрадь, и семь дневников моей жизни без тебя, но с тобой в сердце, и целую коробку исписанных блокнотов с рифмованными строками.

Мне так хочется, чтобы мы встретились и почитали их вместе, при тысячи и одной свечи моего ожидания. Наверное, всё это тебе напоминает о сказках Шахерезады. Я мечтаю, скучаю, творю, ожидаю.

Я благодарна тебе за свою трансформацию. Я стала другой. Я, которая всегда чётко разбиралась с цифрами, став творческой личностью, даю обмануть себя на рынке как замороженная камбала, не способна пересчитать сдачу.

Это письмо будет коротким, потому что я знаю теперь, сколько стоит время. Время бьёт молоточком ритмичного хода стрелок, и кажется, что я слышу, как оно шепчет мне: «Слеши». И я ускоряюсь, чтобы успеть написать, успеть нарисовать, успеть напечатать. Я тороплюсь жить.

У меня есть мотивация и есть стратегия по достижению своей цели. Я рисую картины для детей. Они классные. И дети, и родители в восторге. Работаю под заказ с теми из них, которые думают об эмоциональном восприятии своих чад и не жалеют для них денег. Сегодня отдаю свои работы друзьям — они их повесят в детских комнатах, а это уже рекламная акция.

Думаю, к Новому году сделаю выставку-продажу. Планы грандиозные. Я хочу, чтобы ты тоже был на выставке. Я пришлю тебе приглашение. Нет ничего лучше на Новый год, чем подарить детям сказку на стене, напротив их кроватки. Цветной, сверкающий кусочек солнца. Буду делать картины и вкладывать в них безграничную любовь к миру. Я буквально буду сцеживать её со своих пальцев. Пусть дети видят и ощущают лучи этого чувства. Я буду признаваться тебе в любви каждым мазком, каждой бусинкой и бисером. Буду клеить разбитое, молиться заветному, помнить то светлое и единственное, что пришло в мою жизнь с тобой, моё Солнце!

Целую и прощаюсь.

Твоя Вероника.

Глава 21

Через две недели Веронику выписали. Она вернулась домой с большими планами на будущее. Пришло время для издания сборника стихов. А дальше — больше. Она замахнулась на персональную выставку. Но чтобы всё это осуществить надо было начать с изменений в себе. В больнице кормили кашами, и Вероника округлилась, как колобок. Собрав всю волю в кулак, она начала заниматься пробежками по утрам. Ей было нескучно потому, что со свойственной ей самоиронией она разговаривала со своим телом; «Ну что, коровушка и нагулянные килограммы, вы готовы на пробежку? Вперёд!»

В дневнике она записала красным фломастером: «Я стала бегать. Мои килограммы бегут со мной, и я от них никак не оторвусь. У меня слабый рывок. Они, как результат несбалансированного литания, прилипли ко мне и обнимают меня прямо-таки по-родственному. А как иначе — всё своё ношу с собой».

Книга при этом печаталась, а картины оформлялись в рамочной мастерской. Все мечты были весьма затратные. Хорошо, что нашёлся щедрый спонсор в лице папы. Ведь чтобы выпустить книгу, нужно было оплатить её издание. А чтобы сделать персональную выставку, нужно было арендовать помещение.

Начались регулярные прогулки по Риге с посещением галерей. Каталога своих работ у Вероники не было, поэтому приходилось носить с собой папку с рисунками.

Девушка смело открывала двери картинных галерей города и непринуждённо заводила разговор о возможности своей персональной выставки. При этом демонстрировала содержимое папки. Чего только она ни наслушалась в качестве вежливого отказа!

В результате неудачных попыток поиска помещения Вероника поняла, что без знакомств и протекции будет непросто.

Через неделю она прогуливалась в скверике в «Старушке», где местные художники продавали свои картины иностранным туристам. Место называлось Стена потому, что картины развешивались на бетонной стене, обрамляющей часть скверика.

Привлечённая работами одного художника. Вероника подошла к стене, чтобы рассмотреть их поближе. Думая, что она потенциальный покупатель, к ней сразу подошёл продавец. Импозантный, с густой гривой кучерявых волос, со стаканчиком кофе в руке, он обратился к Веронике по-английски: что её заинтересовало из его работ больше всего?