Семейное счастье 2.0. Как избавиться от одиночества? - Курпатов Андрей - Страница 8

Глава первая

Бессознательные отношения

Практическая психология, как известно, началась с Зигмунда Фрейда. Но очень быстро у него появились и последователи, и отступники, каждый из которых поспешил создать свою теорию. Например, если Фрейд считается основателем психоанализа, то Карл Юнг, с которым они сначала были друзьями не разлей вода, а затем разругались вдрызг, назвался автором аналитической психологии. Вот так одно слово и поделили…

В чём же состоял предмет спора между двумя знаменитыми психотерапевтами? Фрейд утверждал, что глубоко в бессознательном человека сидят инстинкты и подавленные влечения. Сверху на них давит общественное мнение, укоренённое в нашем собственном сознании. А между ними, как уж на сковородке, крутится-вертится наше с вами личное «Я».

Итого снизу в нас, по Фрейду, воинствующее бессознательное, сверху – репрессивное сознание, и никогда им не сойтись, бой их вечен, а от того, мол, и все неврозы.

Юнг с этим утверждением Фрейда в целом не спорил, но пошёл значительно дальше. Он сказал примерно следующее: «Что там бессознательное?.. Ерунда, право! Куда важнее коллективное бессознательное». Но что же это за зверь такой «коллективное бессознательное»?

Идея Юнга состоит в том, что все мы принадлежим некоему общему информационному полю, которое стало формироваться ещё на заре цивилизации. И в этой общей для нас всех – коллективной – бессознательной субстанции живут единые для всех людей коллективно-бессознательные силы: Великой Матери, Анимы и Анимуса, Воина, Дракона и т. д.

Эти архетипические образы время от времени прорываются наружу и рассказывают нам о себе. Так коллективное бессознательное говорит с нами через гениев, через народное творчество: мифы, сказки, сказания, ну или, на крайний случай, через бред душевнобольного.

Впрочем, гениев и сумасшедших, я так думаю, мы в этот раз особенно трогать не будем. Обойдёмся малой кровью… Давайте чуть-чуть о сказках! И потом уже к делу.

С тех пор они счастливо не жили…

«Сказка – ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок» – это всем хорошо известно. И сразу хотелось бы какую-нибудь сказочку в тему из коллективного бессознательного, чтобы разъяснила она нам всё. Намекнула, так сказать, в чём тут урок-то: что в браке не так бывает и что с этим делать, чтоб не угробил он участников этого праздника жизни.

И тут мы вроде бы сразу сталкиваемся с проблемой: сказок о предсвадебном периоде масса, а о том, что происходит после свадьбы-женитьбы, нет ни одной. По крайней мере, так считается. В своё время я и сам так думал, но ошибался. Сказки такие есть – про брак после бракосочетания, – только смотреть надо пристально.

«Жили-были старик со старухою, у самого синего моря…» И дело это продолжалось тридцать лет и три года и дошло до крайности. По-моему, про брак, как вы думаете? Впрочем, тут мы уже приходим к совершеннейшему шапочному разбору – точнее, к разбитому корыту.

«Дурачина ты, простофиля!» и «Вздурилась старая баба!» – задушевный супружеский разговор на 34-м году супружеской жизни.

Взаимопонимание в этой колоритной паре близится к абсолютному нулю, взаимная симпатия уже давно на нём. Живут вместе, потому что старик со старухою никому больше не нужны. Других мотивов для совместного проживания нет. Очевидно, речь идёт о браке – к бабке не ходи!

И теперь понятно, что в победной реляции «и я на той свадьбе был, мёд-пиво пил, по усам текло, да в рот не попало» не всё чисто и наличествует, так сказать, искомый намёк – в рот-то не попало.

Продолжаем изучать пушкинские сказки, сюжетно перенятые им, как известно, от Арины Родионовны и в её лице от самого народа. Из гущи, так сказать, коллективного бессознательного!

Итак, «Сказка о царе Салтане». В ней некая девица обещается народить царю сына, а потому и выбирается им в жёны. Сына она рожает, как обещала, но, оклевётанная завистницами, отправляется в бочку. Причём смолят её в ней прямо вместе с отпрыском, и всё это хозяйство отправляется в море.

В общем, речь в этой сказке идёт о близких родственниках молодой семьи – сватье бабе Бабарихе, поварихе и иже с ними, которые способны изничтожить всякий брак молодых, в таких битвах не тёртых.

При этом девица на мужа не ропщет: «Что ж не защитил ты меня, Ирод окаянный!» Нет, она глотает скупую женскую слезу и благоверно воспитывает сына в духе отцепочитания. Самоотверженный подвиг, надо сказать!

Как результат, тягостное расставание преодолено, правда торжествует. Счастье семейное воцаряется всем на зависть, нам на удивленье. Но кто ж не возропщет-то из засунутых в бочку?.. Возропщут, и будет им за это больно. Поскольку женское роптание мужчины, мягко говоря, не особо жалуют.

Теперь «Сказка о спящей царевне и семи богатырях». Здесь интересующая нас пьеса разворачивается и вовсе за кулисами. У царевны, которой предстоит заснуть от того яблока да в том гробу, явно была матушка. Но… появилась мачеха.

В общем, перед нами тоже вполне себе известная история – поменяли первую жену на молодуху: «Свет мой, зеркальце! Скажи да всю правду доложи: я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?» В общем, разлучница – совершенно очевидно! То есть и об этом в коллективном бессознательном тоже есть, и характер разлучницы выписан с предельной точностью.

Но есть ли в этих сказках нечто более ценное, нежели простая констатация факта?.. На мой взгляд, есть. Прежде всего, сами по себе архетипические образы.

Драма современной невесты по поводу подвенечного платья и устройства свадебного банкета – это самый настоящий архетип. Конечно, что ни сказка, то свадьбой заканчивается, а какие приготовления – мама родная! Классическое предбрачное сумасшествие.

Но с той же очевидностью есть в сказках и архетипический образ гибели брака, описание его внутреннего разложения – вспомните «Золотую рыбку». Присказка, что жили они, мол, потом долго, а умерли в один день, обретает черты грозного предзнаменования.

Есть в сказках и архетипический образ родственников-ревнивцев, друзей/подруг-завистников: «три сестрицы под окном», «сватья баба Бабариха» – в общем, образы врагов-разлучников. Всё отчетливо прорисовано. И понятно, почему раньше рассказывали анекдоты про тёщу да про свекровь. Да, и это из глубин нашего бессознательного.

Есть архетипический образ разлучницы: «…я ль на свете всех милее…» Есть архетипический образ жены-жертвы: «…ждёт-пождёт душа девица…» Есть и архетипический образ соблазнителей, которые батальоном шастают (семь богатырей – и каждый набивался в сожители). В общем, масса всяких архетипов, и всё это мы ещё обсудим по ходу книги.