Семья волшебников. Том 4 (СИ) - Рудазов Александр - Страница 57

— Это мелочно и глупо, — сказала мама. — Я не стану вредить дочери — в ожерелье она или без.

— Но постарайся. Ради нее.

— Ладно, — вскинула руки мама, выходя из лаборатории.

— Призываю маму, — с готовностью воскликнула Вероника.

Ничего не случилось. Ах да, точно, она же опять слишком сосредоточилась. Надо либо… либо начертить сетку… либо… ах да, у нее есть право вызова! Все по закону и правилам!

— Призываю маму! — повторила Вероника.

Теперь мама появилась. Вероника запоздало сообразила, что забыла назвать истинное имя и слово вызова, но… ладно, неважно, сработало же.

— О-о-о, кто меня вызвал, — устало сказала мама. — Что за злокозненный чернокнижник. Вот сейчас я ему настучу по башке.

— Мам, вообще плохо, — огорчилась Вероника. — Ты не стараешься. Мне не страшно.

— О, тебе будет страшно, когда я… разорву тебя за те десять орбов!

И мама взорвалась бурлящей плотью. Выстрелила десятками щупальцев с когтищами, зубищами, глазищами!.. Вероника аж завизжала от неожиданности… но ничего не случилось. Когти и клыки мамы замерли в каком-то пальце от Вероники. Бессильно скребли по ней и не могли тронуть. Соскальзывали, словно царапали по стеклу.

— Работает, — подытожил папа. — Ежевичка, ты только не злоупотребляй.

— Работает, — кивнула мама, снова становясь мамой. — А за кражу накажешь ее сам. Ты не демон.

— И-и-и!.. — испугалась Вероника, сообразив, что ничего не забыто и не прощено.

— Да, без наказания не обойдется, юная мэтресс, — согласился папа. — Я сокращаю твои карманные деньги наполовину.

— И… а… а надолго?..

— Пока не наберется десять орбов, — хмыкнул папа.

— Но… это же…

— К совершеннолетию еще должна останешься.

— Нет, — возразила Вероника, напряженно хмурясь. — Мне давали три орбиса в луну. Если я буду получать только полтора орбиса в луну, то это будет двадцать один орбис в год. В орбе девять орбисов. То есть в десяти орбах — девяносто орбисов. Девяносто разделить на двадцать один… эм… ну… четыре?.. нет, пять. Почти. Четыре с половиной года… и еще немножко. Я потерплю.

Как же она хорошо научилась считать, когда ей что-то надо.

Ой, да ладно. Она хорошо готовилась к экзаменам.

Потому что ей это было надо.

Ты сегодня слишком много вредничаешь. Дома мы с тобой об этом поговорим.

— Я обязательно все верну, когда вырасту, — заверила Вероника, скрещивая два пальца. — Я обещаю.

— Ежевичка, хорошо, что ты учишься у старшей сестры, но пальцы надо скрещивать за спиной, а не на виду, — сказала мама.

— Тля…

— И некоторым вещам у Астрид учиться не надо.

— Вероника, даже несмотря на то, что теперь у тебя есть ожерелье Друктара, это не значит, что ты теперь можешь забыть о безопасности, — заговорил папа самым своим нудным голосом. — Помни, что это не ультимативная броня против всех демонов на свете — таких артефактов даже у богов нет! — а всего лишь переносной защитный круг постоянного действия. Абсолютную защиту он дает только от тех сущностей, которых ты призвала сама. И защищает только тебя саму. Другие индивиды по-прежнему могут пострадать от твоих необдуманных действий. Помни, что перед тем, как что-нибудь сделать — например, взять чужие деньги, — нужно как следует все обдумать и взвесить, потому что у поступков могут быть плохие последствия.

Вероника внимательно слушала и запоминала. Хотя постепенно глаза ее стекленели, потому что папа немного увлекся с нотациями и продолжал через слово вспоминать эти злосчастные десять орбов. Что ж он жадный-то такой?

Когда Вероника станет великой волшебницей и будет зарабатывать, как папа, она всем будет давать деньги бесплатно. Всем, кто попросит, даже Астрид.

Кстати о давать бесплатно…

— Пап, а можно мне остальную книжку? — осторожно попросила Вероника, глядя на труд мэтра Друктара и стараясь не облизываться.

Папа не жадный Мазетти, он поделится.

— Нет, — тут же разрушил ее мечты отец. — Ожерелье Друктара тебе действительно будет очень полезно, но кроме него в этой книге есть много такого, что тебе знать рано.

— Ну вот…

— Вероника, это не шутки. Тут много очень черной, смертельно опасной магии. Пожалуйста, пообещай, что не будешь пытаться получить эту и другие запрещенные книги, пока мэтр Мазетти не сочтет, что ты готова к этим знаниям.

— Обещаю… — тусклым голосом сказала Вероника.

Ну что ж, у нее хотя бы теперь есть ожерелье Друктара. Теперь призывы станут гораздо безопаснее… ну, лично для нее.

— Ну что же, по крайней мере, мы можем больше не беспокоиться, что ты вызовешь кого-нибудь, кто тебя сожрет, — сказал и папа.

— Он будет жрать всех, кроме меня! — радостно кивнула Вероника.

— Здорово, правда⁈ — захлопала в ладоши мама.

— Лахджа!.. — протянул папа. — Вероника!.. Ну!.. дочь моя, помни, что ожерелье дает безопасность только тебе!.. и да, не рассказывай другим об этом ожерелье и не показывай его никому. А то его могут захотеть у тебя забрать.

— Но оно же будет служить только мне.

— Да, но если ты передашь его кому-то добровольно, его силу можно будет обратить и… а, вот почему он его хотел.

— Кто?..

— Неважно, никто. Пошли ужинать.

Действительно, пока Вероника трудилась над артефактом, за окном успело стемнеть. Вероника ела с папой, мамой и прибежавшей из своей общаги Астрид, и думала о том, какая она молодец. Радовалась своему неслыханному достижению, но в то же время и немного огорчалась, потому что ожерелье надо скрывать.

Это было бы несложно, если бы папа не велел ей хранить тайну. Вероника никому рассказывать и не собиралась, потому что тут ничего такого, это просто ожерелье Друктара. Но теперь вот папа ее предупредил, и теперь Вероника все время будет думать о сохранении тайны.

А это очень отвлекает.

Да, это отвлекало. Когда Вероника вернулась в общагу, и Бумбида спросила, где ее казанок, Вероника только что-то промямлила и убежала чистить зубы перед сном. Она забыла казанок в лаборатории, но если об этом сказать, то придется сказать и зачем Вероника туда ходила, а тогда все раскроется.

— Какие красивые бусы! — восхитилась Свертхи, которую Вероника не заметила. — Это что, жемчуг?

Зубная щетка замерла в руке. Вероника продолжала чистить, но теперь медленно-медленно, чтобы дать себе время на раздумья.

— Это подарок папы, — сказала она, наконец прополоскав рот.

— А жемчуг настоящий или сотворенный?

Вероника смутилась, не зная, что ответить. Да что ей за дело до чужого ожерелья? Хотя она гномка, они любят такие вещи. Драгоценности всякие там, деньги. И хотя мама говорит, что оценивать индивидов по их видовой принадлежности — это видизм, Свертхи правда такая. Она все время высматривает, у кого что есть и сколько оно стоит.

Что бы сказала Астрид?

— Это не жемчуг, — ответила Вероника. — Это глаза моих врагов.

Свертхи хихикнула, приняв ответ за шутку. Хотя он и правда же шуточный, потому что тут глаза не врагов, а врага.

Только одного. Шутка в этом.

На следующее утро Вероника тоже все время думала, как продолжать носить ожерелье Друктара, но чтобы при этом никто про него не знал. Она пыталась скрыть его под платьем, но оно плохо скрывалось, потому что глаза-жемчужины получились крупные, а шея у Вероники тонкая, да и самой ее в целом довольно мало.

Не шарфом же шею закутывать. Зимой еще можно бы, а сейчас совсем не холодно.

К счастью, кроме Свертхи никто про ожерелье ничего не спросил, так что Вероника успокоилась. Она позавтракала, пошла на первый урок… и им был ПОСС. И едва дедушка Инкадатти ее увидел, как сразу встрепенулся, подобрался, подскочил к Веронике, как Каркуша к мясу, и так же противно каркнул:

— Где ты взяла эти бусы⁈

— Сделала! — испуганно ответила Вероника.

— Сама?.. — не поверил Инкадатти.

— Ага.

— Ага. Ну ладно… тогда смотри не потеряй. Носи их не снимая.

И мэтр Инкадатти что-то отметил у себя в журнале. А потом пристально поглядел на Веронику — и отметил что-то еще.