Роль России и Романовых в Великой Войне 1914-1918 гг. - Олейников Алексей Владимирович - Страница 34

Всего за время войны в России было выпущено более 10500 огнеметов, и 10000 из них — легкие ранцевые, которыми вооружались огнеметные команды гвардейских гренадерских и пехотных полков. Русские войска шли в ногу со временем.

Военно-организаторская функция проявилась и в том, что одним из первых шагов Николая II как Верховного Главнокомандующего стало принятие решительных мер по восстановлению пошатнувшейся в условиях 3-месячного отступления дисциплины русской армии.

5-го сентября 1915-го года генерал М.В. Алексеев довел до сведения всех командующих фронтами: «Государь Император повелел мне сообщить вам, что до Его Величества доходят многочисленные жалобы от разных слоев населения театра войны на чинимые войсками и особенно отдельными воинскими чинами обиды и угнетения населению: нередки грабежи, особенно часты поджоги, совершенно не вызванные требованием военной обстановки. Его Величество повелевает не останавливаться ни перед какими мерами для водворения строгой дисциплины в войсках и перед суровыми наказаниями в отношении отлучившихся от своих частей чинов и в отношении грабителей, мародеров и поджигателей»[184].

В свой Дневник Император сухо заносил лишь основные вехи прожитого дня, почти никогда не касался политических и государственных тем. Очень редко давал оценки людей и событий. Дневник Николая — лишь конспект, ориентиры осуществленных в течение рабочего дня действий. Но за сухими записями скрывается огромный многочасовой труд.

Ежедневные доклады, многочасовые совещания, смотры войск, назначения и, кроме того, вся внутренняя и внешняя политическая жизнь огромной империи — вот график работы последнего российского Императора — Верховного Главнокомандующего русской армией.

В.И. Гурко следующим образом характеризовал напряженность рабочего дня Государя: «Рабочий день императора начинался в десять часов утра, не считая того времени, которое он проводил за делами у себя в кабинете. В этот час его величество переходил в соседнее здание, занятое его штабом, где начальник штаба Ставки генерал Алексеев в присутствии генерал-квартирмейстера докладывал ему, зачитывая ежедневные сводки о положении всех четырнадцати армий и четырех фронтов. Генерал-квартирмейстер на заранее размеченных крупномасштабных планах показывал позиции армий и положение населенных пунктов и географических объектов. Затем начальник штаба докладывал о распоряжениях, которые необходимо издать, и о приказах, присланных для утверждения. После окончания части доклада, занятой исключительно решением стратегических вопросов, генерал-квартирмейстер уходил, а начальник штаба докладывал обо всех прочих проблемах, имевших отношение к ходу военных операций. Сюда относились, например, важнейшие основополагающие вопросы, касавшиеся общего положения дел, а также вопросы внутренней и внешней политики, постольку, поскольку они могли влиять на развитие военных событий. Большая часть менее важных проблем, которые на практике требовали только формального одобрения верховной власти, отправлялась в резиденцию царя в письменном виде. Устные доклады продолжались почти до часа завтрака, который был установлен на половину первого. К завтраку приглашалось большинство высших военных чинов из числа находившихся на данный момент в Ставке по личным или служебным делам и желавших быть представленными императору. Приглашались также все высшие чины иностранных миссий….»[185].

Соответственно, наиболее продуктивная первая половина дня отводилась военным вопросам и вторая половина — вопросам политическим и иным.

Очевидец работы Императора в Ставке в 1915-17 годах писал: «Государь внимательно следил за сведениями, полученными с фронта за истекшие сутки, и удивлял всех своей памятливостью и вниманием к делам»[186].

В период назначения В.И. Гурко исполняющим обязанности Начальника Штаба Верховного Главнокомандующего ему довелось беседовать с предыдущим Верховным Главнокомандующим Великим князем Николаем Николаевичем. «Во время нашей беседы, — вспоминает генерал Гурко, — Великий князь коснулся характера Императора и сказал мне, что мнение толпы не дает верного представления о нем как о человеке. Великий князь посоветовал быть с царем совершенно откровенным во всех вопросах и не скрывать от него реального положения дел из желания уберечь его от беспокойства»[187].

Режим работы был напряженный.

Итогом военно-организаторской деятельности Императора было изменение как настроения войск, так и их оснащения и, соответственно, боевой обстановки. «Царь с нами и отступать он больше не приказал»[188], - таково было мнение массы русской армии к концу кампании 1915-го года.

4) Военно-идеологическая функция.

Идеология — важнейший элемент морального состояния любой армии. Выстоять в преддверии Победы — вот главная задача, стоявшая перед Верховным Главнокомандующим Николаем Вторым и его армией. Большое значение в этом контексте имели рассмотренные выше поездки Императора в Действующую армию.

Но реализовывалась эта функция прежде всего путем военной пропаганды. Напоминание о славных победах русской армии прошлого и настоящего, указание на цели и задачи войны, поощрение словом и делом отличившихся военнослужащих и воинских частей и соединений поднимали боевой дух армии. Император особое внимание уделял сохранению воинских традиций, взаимоотношений в армии, близкому отношению солдата и офицера, призывал заботиться о сохранении человеческих жизней на фронте.

Так, в речи Государя 1-го октября 1914-го года (посвящена производству юнкеров в офицеры) в Царском селе были следующие слова:

«…Служите честно и преданно Родине и Мне так же, как служат ваши старые товарищи на радость Мне и на славу Моей могучей армии. Относитесь с уважением к вашим начальникам… Относитесь внимательно и строго отечески к подчиненным вам нижним чинам, сближаясь с ними возможно больше и вникая в их… нужды… Я нисколько не сомневаюсь в вашей доблести и храбрости, но Мне нужна ваша жизнь, так как напрасная убыль офицерского состава может повести к тяжелым последствиям. Я уверен, что, когда нужно будет, каждый и из вас охотно пожертвует своею жизнью, но решайтесь на это только лишь в случае исключительной необходимости, иначе прошу вас беречь себя. Благословляю вас и в вашем лице всех дорогих Моих детей, будущих офицеров Моей славной армии»[189].

В словах, обращенных к солдатам и офицерам одного из корпусов 2-го октября 1915-го года очевидны гордость Императора за свои войска и благодарность за их доблестную службу: «Счастлив был увидеть доблестный корпус впервые после того, как я вступил в командование доблестными нашими армиями. Ценю вашу беззаветную, преданную и верную боевую службу Отечеству и мне и выражаю вам за нее самую глубокую сердечную благодарность. Спасибо Вам, мои молодцы»[190].

В речи перед войсками 11-й армии 13-го октября того же года вновь прозвучали гордость за русскую армию и слова благодарности за ратный труд.

Главный лейтмотив речей Верховного Главнокомандующего перед войсками — вера в силы русской армии и признательность за геройскую службу на фронте.

26-го ноября 1915-го года в Ставке состоялся парад георгиевских кавалеров. Для участия в параде были командированы георгиевские кавалеры — по 1 офицеру и 2 нижних чина от каждого армейского корпуса, Балтийского и Черноморского флотов, кроме того, участвовал в мероприятии и Георгиевский батальон охраны Ставки. В речах Государь, помимо благодарности за отличную службу, акцентировал внимание на том обстоятельстве, что георгиевские кавалеры — образец для подражания всех остальных солдат и офицеров.