Чувства на камеру (ЛП) - Курто Челси - Страница 8

Она выдыхает и кивает. Ее пальцы барабанят по тыльной стороне моей руки, как нить, связывающая нас вместе.

— Хорошая идея. Как насчет «пикника»? Похоже, это то, чем мы будем заниматься в первой сцене.

Справа от скамейки на участке искусственной травы расстелен плед. На земле стоят плетеная корзинка и ваза с полевыми цветами. Коробки конфет в форме сердец, те самые которые я привязывал ко всем открыткам на День святого Валентина, которые Мэйвен раздавала своему классу еще в начальной школе, разбросаны по розово-белому пледу.

— Отличный выбор. — Мой большой палец проводит по поверхности ее костяшек, инстинкт утешения берет верх. — Хочешь сыграть в игру, чтобы сегодня было интересно?

Она опускает наши руки и поворачивается ко мне, задевая грудью мое плече. Скольжение ткани ее рубашки по моей — это шок для меня, толчок к пробуждению. Это мощнее, чем держать ее за руку или целая чертова чашка кофе, которую я выпил залпом по дороге сюда, это инъекция жара в мои вены.

— Что за игра? — спрашивает Мэгги. Она выгибает бровь и складывает руки на груди. Я заслуживаю золотою чертову медаль за то, что не пялюсь на ее грудь, которая от движения поднимается выше. — Аккуратнее, Эйден, потому что я не хочу испытать на себе гнев Джеримайи.

Мой член дергается. Мое имя слетает с ее уст непринужденно, заставляя думать, что она произносила его уже миллион раз.

Ебаный ад. Это действительно чертовски приятно.

Бьюсь об заклад, что оно звучало бы еще лучше, если она выкрикнет его.

— Двадцать вопросов? — предлагаю я, прочно захлопывая крышку под названием «Соблазнительные звуки, которые может издавать Мэгги Хьюстон». — Ничего извращенного. Обыденная фигня. Любимая еда. Личные раздрожители, мелочи и все остальное, что терпеть не можешь.

— Я в деле, — говорит она. — Только если я буду первая задавать вопросы.

— Договорились.

— Итак, — говорит Джеримайя. — Мы начнем с того, что вы будете разговаривать на скамейке. Я предпочитаю, чтобы мои фотографии были более искренними, менее позированными. Я буду щелкать, пока вы общаетесь. Просто делайте то, что кажется естественным и не обращайте на меня внимания.

Мы с Мэгги присаживаемся на старую скамейку. На ней, прямо над подлокотником, вырезано сердце с парой инициалов посередине. Со временем они выцвели от солнечного света, и буквы едва видны.

Надеюсь, эти двое все еще вместе.

Две души, связанные навеки.

Справа от меня Мэгги наклоняет свое тело ко мне. Ее руки сложены на коленях и подбородок приподнят. Ноги стоят на земле и я замечаю, что ее ногти на ногах окрашены в рубиново-красный.

— Думаю, теперь мы друзья, — говорит она.

— Неужели все твои дружеские отношения начинаются на скамейке во время фотографирования?

— Да-да. А у тебя нет?

Я тихо хихикаю над ее шуткой и качаю головой.

— Я больше фанат дивана и кресла-мешка.

— Вижу, ты любишь отдохнуть. Какая твоя любимая еда?

— Маринованные огурцы.

— Из всей еды в мире, ты выбрал консервированный овощ?

— Технически это фрукты, — говорю я. — Однажды я прочитал это на крышке от «Снаппл».

Она смеется, и в ее глазах появляется мягкий блеск.

— Не думала, что сегодня узнаю что-либо новок, но ты доказал, что я ошибалась.

— Всегда рад помочь. Теперь пора меня просветить. Расскажи мне о своей любимой еде.

— Фрикадельки. У меня шесть братьев и сестер и мои родители много работали, когда я была маленькая. Они готовили огромные порции макарон с фрикадельками на ужин. Мы ели их два-три раза в неделю. До сих пор это мое любимое блюдо.

Это не так мучительно, как я думал. Время не тянется мучительно, я покорно подчиняюсь указаниям. Мне искренне интересно слушать, что скажет Мэгги, стремясь узнать побольше о ней. Я придвигаюсь к ней поближе, разведывая обстановку. Как только я это делаю, чувствую запах спелых апельсинов. Он пьянящий. Свежий. Сладкий.

Когда я аккуратно вдыхаю и пытаюсь наслаждаться ароматом, до меня доходит то, что я абсолютно и полностью в заднице.

Глава 8

Эйден

— Теперь твоя очередь задавать вопрос, — говорит Мэгги.

Ее слова выводят меня из той ямы, в которую я погрузился, впитывая ее близость. Я так давно не был рядом с женщиной, что я жалко впал в некий транс из-за нее. Я киваю и задираю рукава свитера еще выше. Здесь теплее, чем я думал и я жалею, что не взял с собой что-нибудь менее ограничевающее в движении.

Ее взгляд падает на мои бицепсы. Она изучает мою кожу, начиная с участка с родинками ниже локтя и спускаясь к запястью в медленном осмотре. Я не могу удержаться и сжимаю пальцы в кулак. Я знаю, что это выпендреж — эгоистичная часть моего мозга сжимает сухожилия, чтобы она могла видеть мои мышцы. Я хочу, чтобы она знала: то, чего мне не хватает в росте, я компенсирую в других областях. Эта сила может поднять ее, если я захочу. На стойку. На стол. К стене.

Она может выбирать, черт возьми.

Ее взгляд переходит с моих плеч к моему лицу. Мы смотрим друг другу в глаза и ее зубы впиваются в нижнюю губу, а клыки оставляют отметины.

Ага.

Я абсолютно точно в полной заднице. Я хочу впиться зубами в ее губы и притянуть ее к себе. Я хочу проследить за очертанием ее рта большим пальцем и узнать пахнут ли ее губы апельсином.

— Какие вещи тебя бесят больше всего? — спрашиваю я. Это не самый актуальный вопрос, всплывающий у меня в голове, но самый уместный.

— Люди, которые не возвращают свои тележки для покупок. Если вы дееспособный человек, так подтолкните свою тележку обратно к маленькому держателю для нее.

— Есть ли научное название для держателя тележки? Должен ли я называть их МДТ? Гаражи для тележек? Парковки для тележек?

— Это физически больно, что я не могу достать свой телефон и исследовать эту тему тщательно.

— Эти ленивые водители тележек — это и меня раздражают. Возможно, мы сможем изучить их вместе. Мы бы быстрее справились с данными.

— Да, — говорит она. — Может, когда-нибудь.

Ее глаза сверкают и мне нравится эта легкость между нами. Приятно разговаривать с кем-то новым, без давления говорить правильные вещи. Это не свидание и не работа. Это не родительское собрание. Нет никаких обязанностей или ожиданий. Мы просто в моменте. Мы просто те, кто мы есть. И я рад просто быть с ней.

— Хорошо, очевидно вы не ненавидите друг друга, — зовет Джеримайя из-за камеры. Он показывает движением ассистенту сдвинуть фон влево на четверть дюйма и кивает, когда ему нравится новое положение. — Слава богу. Можете вы сесть поближе для еще нескольких кадров?

Мэгги и я двигаемся одновременно. Ее нога толкает мою. Мое колено ударяется о ее. Ее рука ложится на мое бедро. Пальцы впиваются в мои квадрицепсы, а ее ногти тянуться вверх по моим джинсам. Она держит меня за изгиб ноги мертвой хваткой.

Я втягиваю резкий вдох от прикосновения, застигнутый врасплох положением, в котором мы оказались.

— Черт, — визжит она. Ее лицо окрашивается в темный малиновый цвет. Ее рука все еще остаётся на месте в шести дюймах от моего члена, и я не злюсь из-за этого. — Извини.

— За что?

— По сути я тебя лапаю.

— Должно быть, не так уж и жаль, потому что ты продолжаешь это делать, — шучу я. Я улыбаюсь после того, как сказал это, надеясь разрядить обстановку. Она отсаживается, создавая между нами расстояние в несколько миль. — Эй. Я просто пошутил.

— Моё поведение было неуместно. Я не должна была…

— Мэгги. — Мой тон пронизан требованием, чтобы она посмотрела на меня, стилем речи, который я никогда раньше не использовал. Ее глаза неуверенно поднимаются и встречаются с моими. А вот и она. — Ты можешь хватать меня за бедра всякий раз, когда захочешь. Здесь достаточно места, чтобы за них могли зацепиться сразу несколько человек. Я не был в спортзале уже несколько недель. Мне даже понравилось, когда ты до меня дотронулась, но тебе надо было угостить меня ужином сначала. Я знаю, что я неотразим.