Чувства на камеру (ЛП) - Курто Челси - Страница 7

Я останавливаюсь, прежде чем задать вопросы, отходя подальше от большой стойки с тремя лампочками, прикрепленными к верхушке. Я вежливо улыбаюсь ассистентке, которая извиняется за то, что чуть не уронила ту штуковину нам на ноги и быстро уходит, оставляя нас наедине.

— Ты нервничаешь? — определилась я. Это простой путь, позволяющий перейти к непринужденному общению без погружения в личные подробности. Может быть, мы дойдем до этого позже, когда кирпичные стены, которые я возвела, начнут рушиться и это напряжение неизвестности растворится.

Эйден расслабляется. Слабые морщинки в уголках его рта разглаживаются. Он стоит ровнее. Я замечаю, что он все еще немного ниже меня. Он, вероятно, ростом сто семьдесят три сантиметра в лучшем случае.

Интересно, беспокоит ли это его.

Это определенно не беспокоит меня.

— Нервничаю? Я в ужасе. Мой друг, Шон, провернул все за моей спиной. Не сказав мне об этом, до того, пока я не выпил три бутылки пива и не смог бы бороться с ним из-за его тупости. Что, черт возьми, я должен делать со своими руками? Есть ли у меня фотогеничная сторона, о которой я не знаю?

С его искренним ответом выскальзывает кирпичик, эта крепость вокруг моего сердца становится все менее защищенной, все более склонной к слабости и разрушению.

— Значит, нас двое. Джеремайя может быть очень убедительным, — говорю я. — Это и благословение, и проклятие.

— Вы двое близки?

— Мы познакомились в старшей школе и с тех пор лучшие друзья. Он безумно талантлив и прекрасный человек.

— Я слышал, как он увлечен этим проектом. Очень важно любить то, что делаешь. Ты хороший друг, раз помогаешь ему.

— Как ты думаешь, нам придется раздеться? — выпалила я. Я закрываю глаза и шлепаю себя по лбу, желая, чтобы земля поглотила меня. — Черт. Прости, это было чертовски странно. Давай представим, что я не спрашивала об этом вслух. Как неловко.

Эйден улыбается. Эта улыбка немного неровная, правая сторона его рта приподнята больше, чем левая. И спустя несколько секунд я понимаю, что это одна из самых прекрасных вещей, которые я когда-либо видела. Он улыбается всей своей душой, яркий взрыв красок и веселья, отразившиеся на его лице. Зубы и морщинки у глаз. Сморщенный нос и откинутая назад голова, пока его плечи трясутся.

— Прости. — он тихо смеется. — Я не смогу забыть об этом. Хотя, если мы тут говорим по-честному, в моих интересах, надеюсь, мы снимем ее. — Его взгляд блуждает по моей фигуре, оценивая ее далеко не дружески. Я ерзаю под медленным передвижением его зрачков, замечая, как они дольше всего задерживаются на моих бедрах.

— Почему? — спрашиваю я. Хриплым голосом. У меня пересохло в горле, а легкие сдавливаются, отчаянно нуждаясь в кислороде. Из комнаты высосали весь воздух, остались лишь потухшие угли от зажжённого огня.

— Ты красивая женщина, Мэгги. Я был бы идиотом, если бы надеялся на что-то другое.

Волоски на руках встают дыбом. Моя кровь гудит. Сердце замедляется и замирает, цепляясь за эти откровенные слова, в надежде, что я могу сохранить их навсегда. Уверена, это не типовая фраза, которая используется для других женщин. Она неподдельная, предназначенная только для меня.

— Мэгс. Эйден. Уже время делать прическу и макияж. Пойдемте, — кричит Джеримайя с другого конца комнаты. Еще один момент нарушен и я потираю затылок. Обычно я не из тех, кто может игнорировать окружающую обстановку, но сейчас я совершенно растеряна.

Эйден бледнеет, веселье сменяется ужасом.

— Почему он говорит как мудак?

— Потому что у него все под контролем. Как только включается свет и в его руках оказывается камера, я словно никогда не была знакома с парнем, с которым ходила на выпускной бал. Мы можем остановиться, когда захотим, но пока мы не дошли до этого момента, будь готов. Он безжалостен. Все делают то, что Джер скажет.

— Во что мы ввязались?

— Черт, — искренне говорю я. — Хочешь услышать хорошую новость?

— Пожалуйста.

Опять это проклятое слово.

— Ты не будешь страдать в одиночку. Мы вместе в этом деле.

— Мне нравится, как это звучит, — говорит он. Хрипло и более низко, чем раньше. С обещанием. Такой голос я бы хотела услышать снова, за пределами этих стен и где-нибудь наедине, может быть. Бросив прощальный взгляд, Эйден поворачивается и быстро уходит вон, направляясь к Джеримайе.

О, дерьмо.

У меня неприятности.

Глава 7

Эйден

Мэгги Хьюстон ослепительна. Я старался изо всех сил выговорить хоть слово, когда ее взгляд остановился на мне. У меня помешался рассудок. Ничто из того, что я мог бы сказать, не казалось мне достаточно адекватным. Мы находимся на двух разных уровнях: она — в стратосфере, на пьедестале великолепия, пока я нахожусь на Земле, смертный, который никогда не будет достаточно хорош.

Даже с румянцем на щеках, помадой, окрашивающей губы в розовый оттенок и ее ранее прямыми волосами, превратившимися в легкие волны, в ней есть легкая, естественная красота. Это сияние похоже на летний день, когда воздух теплый, а солнце ярко светит на безоблачном небе. Ты откидываешь голову назад, закрываешь глаза и наслаждаешься блаженством безмятежности, картиной совершенства.

Вот что значит находиться с ней в одной комнате.

Это ошеломляет.

Ее длинные волосы это смесь светлых и коричневых прядей, оттенка карамели или меда. Ее глаза сверкают, как зеленые изумруды тонкой огранки, в них горит азарт. Улыбка на ее губах — обаятельная и широкая, но в то же время страстная и соблазнительная, способная поставить весь мир на колени. На ее левой щеке у нее одна ямочка, вырезанная на гладкой, без изъянов коже.

Ее фигура напоминает скульптуры, которые я видел в музеях, — те, которые я всегда находил привлекательными, вырезанные из мрамора, с мягкими изгибами, бедрами и ляжками. Она точно женщина. А ее задница? Она такая круглая, такая чертовски идеальная, что мое сердце может остановиться.

Моя любимая часть в ней не то, как джинсы обтягивают эту ее превосходную попу, и не то, как рубашка задирается, намекая на скрытое декольте. Не то, как ее язык высовывается изо рта, чтобы смочить губы между фразами, и не то, как она улыбается практически всему.

Это то, насколько она высокая. Она на дюйм выше меня, и у меня нет с этим проблем. Некоторые мужчины стыдятся того, что они не метр восемьдесят с чем-то, готовы продать душу за более «мужественный» рост и избегают девушек, которые выше их.

Я?

Мне глубоко плевать на это. Я всегда тяготел к женщинам с преимуществом в росте, находил длину их ног, икр и бедер, когда проводил рукой по бесконечным участкам кожи, глупо сексуальными. А когда они одевают каблуки или, как в случае с Мэгги, босоножки?

Мне конец, мать твою.

Интересно, как они чувствовались бы обернутые вокруг моей талии. Этот скрежет от ремней, съезжающих вниз по моему позвоночнику, когда она занимает свою позицию на кровати, направляя меня и прося о большем.

Я стараюсь не пялится, не таращится на нее, как какой-то псих, но невозможно не испытывать к ней интереса. Так что я покорно тащусь за ней к деревянной скамейке, где Джеримайя ждет нас. Мы останавливаемся перед мебелью и Мэгги напрягается рядом со мной. Ее плечи отведены назад в защитной позе. Уголок ее рта опускается, а улыбка превращается в едва уловимый хмурый взгляд.

— Вместе, верно? — шепчу я ей на ухо. Ее волосы щекочут мне щеку, пока она всматриваться в меня широко раскрытыми глазами.

— Вместе, — повторяет она. Нечаянно, словно в припадке нервозности, ее рука проскальзывает в мою. Она не сразу понимает, что делает, а когда понимает, начинает вырываться. Я сжимаю ее ладонь, прижимая ее к себе, давая ей понять, что я человек слова. Она здесь не одна.

— Не волнуйся, Мэгги. — Черт, ее имя похоже на ангельское возвеличивание. Оно срывается с моего языка таким же образом, как это было бы, если я прошептал бы его ей в шею или грудь в порыве страсти. — Хочешь придумать фразу или слово, которое мы можем произносить, если кому-то из нас понадобится пауза?