Мальчик, Который Выжил (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 3

Ксюня старалась не отставать. Каждую мою попытку она тут же пыталась повторить, пусть и с переменным успехом. Её решимость была смешной и трогательной, но я уважал её старания.

Мама заметила нашу активность и решила порадовать нас новыми игрушками. Однажды в комнату принесли артефакт, который выпускал мыльные пузыри. Стоило служанке залить в него воду и мыло, как воздух мгновенно наполнился переливающимися радужными сферами, плавающими в хаотичном танце.

Я смотрел на эти пузыри с неподдельным интересом. Их тонкие оболочки, такие хрупкие и уязвимые, манили. Эти мишени будто были созданы для того, чтобы я их уничтожил. Хочу крушить! Хочу ломать! Каждый пузырик! Бах-бах! Бум-бум!

Пузыри летали над кроваткой и звали к действию. Я не собирался их разочаровывать.

Дни шли, и однажды это случилось. Один из мыльных пузырей действительно лопнул. Затем второй. Ксюша радостно захохотала, её смех был звонким и заразительным, как маленький ручей, пробивающийся сквозь камни. Я же, довольный своим успехом, позволил себе немного внутреннего ликования. Пусть это всего лишь пузырики, но я сумел направить свою волю на разрушение, хоть и такого незначительного объекта.

Мысленно похвалив себя за проделанную работу, я почувствовал, как усталость накрывает меня волной. С довольной улыбкой на лице я провалился в сон, ощущая удовлетворение от сделанного.

Вскоре на одной из прогулок, когда нас с Ксюшей в очередной раз выкатили во двор, мы увидели нечто по-настоящему впечатляющее.

Дружинники, сопя и переговариваясь, выкатили в центр тренировочного поля огромную деревянную осадную башню на колёсах. Эта громада выглядела как реликт старины, созданная словно бы для ролевых игр, но теперь использовалась для тренировок.

Дружинники разделились на две команды. Одни обороняли башню, словно пытались удержать её от натиска врага. Другие шли на штурм с целью обрушить деревянного гиганта.

Я не мог оторвать глаз. Когда башня с громким треском рухнула, я чуть не захлопал в ладоши. Точнее, попытался. Мышцы пока ещё не слушались, и вместо аплодисментов получилось лишь неуклюже помахать ручками. Но моя радость была неподдельной.

Разрушение — вот оно, моя стихия. Да, я не могу напрямую подпитываться энергией этих действий, но они всё равно наполняли меня внутренним удовлетворением. Это было не просто зрелище. Каждый сломанный брус, каждая разбитая перекладина помогали мне углубляться в медитацию, сосредотачиваться на связи с моим ядром.

Каждый сломанный объект приближал меня к цели.

Ксюня смеялась, заражённая моим настроением. Наша мама, однако, смотрела на нас с противоречивым выражением. Она, конечно, радовалась, что дети счастливы, но в её взгляде читалась задумчивость, словно она пыталась понять, что же не так.

Не прошло и нескольких дней, как в дом явился лекарь. Скорее всего, это было мамино решение. Он деловито осматривал меня, ощупывая мои крохотные руки своими холодными, липкими пальцами. Каждое его прикосновение вызывало во мне раздражение и хотелось сказать сердитое «гу-гу», но я сдержался. Не впервой у медиков.

Он что-то говорил матери. Его голос звучал уверенно, спокойно, будто он сообщал что-то совершенно обыденное. Но, напрягая память и внимательно прислушиваясь, я уловил ключевые слова: «ядро Алхимика».

Вот оно как, значит. Забавно. Мое ядро-семечко принадлежало Атрибутики Алхимии. Только вот оставалась одна загадка. Почему моё ядро оказалось изолировано? Скорлупа, которая сковывала его, была аномалией. Это травма? Наследственное ограничение?

Я размышлял над этим, позволяя воспоминаниям из прошлой жизни переплетаться с новым пониманием. Впрочем, одно было ясно: прежним моё ядро уже не станет. Я изменил его структуру, когда пробил личностной энергией.

Моё ядро, молодое, в стадии семечка, перестало быть обычным ядром Алхимика. Благодаря моему вмешательству, оно обрело свойства Атрибутики Разрушения.

Результат меня более чем устраивал. Теперь я был уверен, что избежал участи стать сломанным Алхимиком. Нет, я буду Разрушителем, как и раньше. Только дайте время — борода снова вырастит.

В один из солнечных дней, когда служанка оставила окно открытым, я лежал в своей кроватке, лениво наблюдая за солнечными лучами, которые играли в мыльных пузырях, переливаясь всеми цветами радуги. Рядом Ксюша, занятая своими младенческими делами, что-то невнятно лепетала, с воодушевлением пробуя агукать и издавать гоготушки.

Всё шло своим чередом, как в комнате резко потемнело. Солнечный свет заслонила чья-то тень. Я машинально повернул голову к окну — и замер.

На подоконнике устроился незваный гость. Существо, похожее на заготовку статэтки кота из прозрачного минерала. Типичный эхозверь. Его форма ещё не была полностью «живой» — создание находилось на начальной стадии формации.

И всё же кошачьи черты уже чётко проступали в камне: заострённые уши, раскосые глаза, аккуратные лапы. Местами его стеклянное тело уже начило покрываться тонким слоем шерсти.

Зверь беззвучно прыгнул на бортик нашей кроватки, разделённой перегородкой, и замер, нависнув над Ксюней.

Она застыла, а затем, уловив присутствие жуткого создания, тихо заплакала. Её хрупкий голосок дрожал, девочка дергалась от всхлипов.

Волна паники прокатилась по всему моему крошечному телу, заставляя сердце биться где-то в горле. Силт фьорда тебе в горло! Этот хелский зверь явно нацелился слопать эту милую, пухлощёкую девочку. А потом, чего уж там, примется за такого же милого и пухлощёкого меня!

Я ощутил, как внутри меня закипает гнев, перемешанный с адреналином. Что бы ни происходило, этот стеклянный кошак выбрал не ту кроватку и точно не того младенца!

Я пытался закричать, надеясь привлечь внимание взрослых, но массивные стены терема безжалостно поглощали звук. Никто не придёт. И тут мой взгляд упал на артефакт, выпускающий мыльные пузыри.

Моя запутанная борода! Вода! Вода — антипод земляных эхозверей! Их враг!

Собрав все силы, я сосредоточился. Пузыри, эти радужные сферы, мое единственное оружие. Карапузовское, но всё же оружие. Напрягая своё ядро, я начал поочерёдно взрывать их. Один пузырь, второй, третий… почти десяток вспышек раздались прямо над головой зверя.

Эхозверь вздрогнул, словно ошпаренный. Он пронзительно завизжал, отскочив назад, его движения стали резкими, хаотичными, как у испуганного зверя. Он снова издал визгливый, резкий звук, который заставил даже Ксюню замолчать от страха.

Кот попытался прыгнуть к выходу, но в коридоре уже раздался тяжёлый топот. Дружинники! Визг зверя привлёк их внимание. Один из воинов, не раздумывая, метнул заклинание. Яркая вспышка огня озарила комнату, и эхозверь раскололся пополам как грецкий орех. Раненый, он еще дергался, но кошака не стали здесь добивать — закинули сетью и уволокли. Разумно. Лучше пусть добьет кто-нибудь с Атрибутикой Воды или Воздуха. Им пригодится для роста.

Я с облегчением выдохнул. Мыльные пузыри сыграли свою роль. Вода — это естественная слабость Атрибутики Земли, особенно когда речь идёт о минералах и металлах. Как говорят русские, вода камень точит.

Мама ворвалась в комнату, мгновенно подхватила Ксюню, прижимая её к себе, а затем, не раздумывая, схватила и меня, крепко обняв обеими руками. Я почувствовал её тёплое дыхание и заботливый голос, но все силы уже были на исходе.

Усталость накрыла меня с головой, и я просто уснул с довольной улыбкой на лице.

Как говорят русские, я усталь.

Имение князей Опасновых, Рязанская губерния

— Я увезу сына в город, — голос княгини Ирины прозвучал твёрдо, почти приказом. — Это уже второй эхозверь за последние три месяца на территории усадьбы. Фронтир Ареола больше не безопасен.

Княжич Семён, старший сын от первого брака князя Светозара, ответил резко, не скрывая раздражения:

— Ирина, это неправильное решение! Моему отцу это не понравится. Опасновы всегда росли здесь, в усадьбе, рядом с границей Ареала. И отец, и я, и мои братья… и мой младший брат тоже должен вырасти здесь! Это наш дом!