Учебник выживания для неприспособленных - Гунциг Томас - Страница 6

Белый чувствовал себя в отличной форме. Стычка со сторожем согрела его не хуже хорошей утренней пробежки, а вкус крови, еще ощущавшийся во рту, стоил самого крепкого кофе. Мысли его текли подобно ручью между скал, путем извилистым и рискованным. Он думал о том, каким был мир, какой он есть и каким будет. Задавался вопросом, достанется ли ему роль в этом большом цирке начала и конца живой материи. Вспоминал Тимоти Лири, гуру контркультуры прошлого века, который когда-то сказал: «Кто не умер, тот похоронен заживо в тюрьмах и исправительных домах, в дырах городов-спутников, в унылом бетоне многоквартирных башен». Белый улыбнулся. А волк, улыбающийся как человек, — это всегда впечатляет. Он зажмурился, в сотый раз спросив себя, что же этот профессор с растерзанным ЛСД мозгом хотел сказать своим «turn on, tune in, drop out»[7] и что померещилось ему, когда, за секунду до смерти от рака простаты, он несколько раз повторил в камеру, которую держал его сын: «Why not, why not?..»[8] He находя ответа, Белый открыл глаза, встряхнулся и вернулся к действительности: было раннее утро, в воздухе висел запах дизельного топлива и жженой резины, температура упала до последней отметки перед заморозками.

Его часы показывали семь тридцать. В рюкзаке зазвонил телефон. Он ответил. С ним заговорил басовитый голос Бурого.

— Хотят знать, будете ли вы к завтраку.

«Какой идиотский шифр», — подумал Белый, хотя отлично знал, что разговор с сотового на сотовый, записанный полицейскими с помощью оператора связи, является вещественным доказательством, получить которое легче легкого. Поэтому он ответил:

— Будем через пять минут.

Он сощурился, всмотрелся вдаль, в длинную улицу с односторонним движением, выходившую на бульвар, и в трехстах метрах увидел то, что ожидал увидеть: три фигурки в капюшонах, которые как будто о чем-то беседовали, покуривая сигареты. Все на месте. Все будет хорошо. Два месяца они с братьями готовили это дело, все предусмотрели, спланировали, захронометрировали и разработали то, что предпочитал Белый: простой и безотказный план.

План, который принесет им достаточно денег, чтобы жить припеваючи двадцать пять ближайших лет. План, который позволит дать новый толчок их маленькому семейному бизнесу.

В эти два месяца они избегали — уж Белый за этим проследил, — того, что Карлос Маригелла в своем «Учебнике городского партизана» назвал семью грехами, как-то: неопытность, хвастовство, тщеславие, преувеличение собственных сил относительно существующей инфраструктуры, поспешность, риск и импровизация. Так что сегодня сюрпризов практически не случилось. Если не считать чистой экзотики — присутствия сторожа у входа в «Мокрощелки», башню, названную так потому, что ее подвал несколько лет назад служил театром свиданий с местными малолетками.

Сторож оказался сюрпризом, что да, то да, но проблемой он не стал.

И как бы то ни было, сегодня будут еще покойники.

Много.

Глухой ритмичный гул заставил его поднять глаза: вдали на белесом небе появилась серая точка, вскоре превратившись в силуэт вертолета U-145, выкрашенного в цвета группы «Securitas»[9]. Белый кивнул. Такой вертолет, должно быть, обошелся им по максимуму и не давал ровным счетом ничего для защиты бронированного фургона посреди города. Зато как рекламный аргумент он наверняка стоил своих денег.

Оттуда, где стоял Белый, открывался превосходный, ничем не заслоненный вид на улицу с односторонним движением, на три фигурки, по-прежнему курившие сигареты, и на запруженный машинами проспект прямо под ним. Он отлично знал территорию и еще лучше знал путь бронированного фургона. Они с братьями распечатали на больших листах А1 фотографии с воздуха, выданные гугл-картами. Так они поняли, почему у фургона с сопровождением не оставалось иного выбора, чем следовать каждую неделю по одному и тому же маршруту, нарушая тем самым один из основополагающих принципов перевозки денежных средств: из-за дурацкой проблемы с уличным движением, как будто градостроительство в очередной раз доверили мальчишке-недоростку, у которого нашлись дела поинтереснее, чем обдумать расположение осей мобильности мало-мальски толково.

Таким образом, на первых трех километрах очень неудачно чередовались одностороннее движение и круговые развязки, и чтобы попасть из пункта А (охраняемый паркинг на задах гипермаркета) в пункт В (автострада), не было иного пути.

Одно время Белый с братьями задавались вопросом, почему «Securitas» не погрузит все деньги в вертолет. Потом, тоже благодаря гугл-картам, они поняли, что, с одной стороны, из-за наличия на полдороге большого аэропорта приходилось бы делать крюк около пятидесяти километров, что взвинтило бы цены на перевозку, и с другой — по прибытии в банк для вертолета не было никакой посадочной площадки, достойной так называться. Вот так длинная череда головотяпства, разгильдяйства и везения облегчила им жизнь, как будто этот фургон преподнесли им на блюдечке.

Ладно, скажем, им все же придется немного постараться: фургон охраняли два больших джипа, улучшенных легкой броней третьего уровня, непроницаемой для сорок четвертого калибра, а внутри каждого трое охранников и шофер, все в пуленепробиваемых жилетах, были вооружены пистолетами-пулеметами МР5, способными выпустить восемьсот девятимиллиметровых пуль в минуту. Сам фургон тоже не отставал: это был «мерседес» — пикап, укрепленный броней пятого уровня, той же, что у бронемашин НАТО. Несколько слоев стали и композитных материалов покрывали крышу, капот, низ кузова и багажник. На шинах «Ранфлет Пирелли» фургон мог ехать даже с нулевым давлением, а два маленьких боковых окошка и, разумеется, ветровое стекло были защищены последними достижениями в области полиуретана, поливинила и керамики.

Этот фургон был почти сейфом на колесах. Почти…

Белый увидел, как задвигались три фигурки. Сейчас они должны были получить сигнал от Бурого. Чуть подальше он увидел фургон, свернувший на улицу с односторонним движением.

Рядом с ним Серый приник глазом к прицелу крупнокалиберной снайперской винтовки PGM Hecate П, за которую они отвалили около тысячи евро отставнику группы вмешательства национальной жандармерии, который медленно умирал от рака прямой кишки и знать ничего не хотел.

Сейчас все пойдет очень быстро.

Сейчас будет много шуму.

Внизу, на улице, одна из фигурок положила на землю две маленькие коробочки, а две другие фигурки накрыли их большим куском упаковочного картона, и только их и видели.

Это был самый тонкий момент плана: если кто-то вздумает перейти улицу в этом месте и наступит на картон, немедленно сработают две северокорейские противотанковые мины АТМ-71, и тогда смесь тринитротолуола и гексогена взорвется псу под хвост.

Но если не считать медленно приближавшегося фургона с сопровождением, улица была пуста. Белому подумалось, что Бога нет, и такая удача на стороне бандитов есть лишнее тому доказательство, и это подтверждение словно вдохнуло в него окрепшую веру в то, что остаток его дней будет именно таким, как он задумал.

Он взял большой противотанковый гранатомет РПГ-7 и крепко примостил его к плечу. Это была старая модель прошлого века, краска на ней облупилась, на металлических частях там и сям проступили пятна ржавчины. От него исходил слегка тошнотворный запах пороха, но это было надежное оружие.

И обошлось недорого.

Меньше сотни евро плюс обещание подкинуть немного травки внуку бывшего бойца ХАМАСа.

Первый сопровождающий джип уже приближался к куску картона. Белый с минуту наслаждался этим удивительным покоем, всегда предшествующим хаосу, потом посмотрел вниз, на взрыв.

Белая вспышка, следом большой огненный шар и следом, с легким отставанием, грохот. Он ясно увидел, как бронированный джип подскочил на метр и упал, как донер-кебаб, обугленный и дымящийся, в пылающий кратер.