Медицина Древнего (СИ) - Четвертнов Александр - Страница 23

Удивление не продлилось долго. Такая же история повторялась раз от раза. А потом, кто-то сказал ему, что происходит. Князь Буревестов, используя своё влияние, запретил ему заниматься медициной. Ну, как запретил, его просто не возьмут на работу. Никому не нужны проблемы. А аристократы из чувства солидарности, не подберут беднягу с улицы.

Игорь Павлович отнял у князя жену, а тот забрал у Игоря Павловича жизнь. Ибо медицина оказалась последним, без чего он не мыслил жизни. Первой же была Тамара…

Игорь Павлович не знал, что будет, если его примут на работу. Никто не говорил и ни разу такого не было. Но он знал, что ничего хорошего.

Потому он бухал. Бухал давно и сильно. А потом долго не мог понять, глюки перед ним или реальные люди. Не мог понять ровно до того момента, как его с головой окунули в холодную ванну. Потом отвесили затрещин и заставили переодеться в чистое…

Теперь же Игорь Павлович стоял на пороге своей квартиры. В руке у него была папка с бумагами по будущей клинике. В кармане грелись пять тысяч рублей, а взгляд гулял по пустым бутылкам.

Горло сдавил спазм и жажда выпить. Рука сама потянулась к карману с деньгами, но остатки былой воли затормозили её. Игорь Павлович сжал зубы и на его глаза навернулись слёзы. Он хотел вырваться из этого порочного круга. Он хотел жить ради Тамары, но из-за неё же и не мог.

Тот молодой аристократ разговаривал и делал всё так просто. Так легко и спонтанно, что Игорь Павлович поверил в светлое будущее. Он увидел свет в конце туннеля и всё же решился пойти ему навстречу.

И теперь Игорь Павлович боялся. Боялся, что всё ему только показалось. Никто из аристократов не хотел идти против воли Буревестова. А, значит, всё зря. Но, может, стоит попробовать?

Глава 11

— Это буква «С», — задумчиво произнесла Лида, разглядывая проявившийся на стекле символ.

— С-с-с… — Тихон вцепился в одеяло так, что побелели костяшки. — Стоев! Это же моя фамилия! — его глаза расширились от ужаса. — Нет-нет-нет! Это «Смерть»! За мной пришли! Он меня пометил!

— Тихон, успокойся, — Маша попыталась положить руку ему на плечо, но он отшатнулся.

— Какой-нибудь шутник балуется, — фыркнула Лида.

— Нет! — Тихон затряс головой как китайский болванчик. — Я всё видел! Он был огромный! С когтями! И глаза… эти глаза…

— Может, это была белка-переросток? — ухмыльнулся Волков. — Знаете, от радиации они иногда…

— Владимир! — оборвала его Лида. — Хватит издеваться над человеком!

— А что сразу «Владимир»? — огрызнулся он. — Может, я просто пытаюсь разрядить обстановку? Не всем же быть такими серьёзными, как некоторые.

— Твои шутки сейчас совсем не к месту.

— О, простите, ваше высочество, — Волков отвесил шутовской поклон. — Забыл спросить разрешения пошутить.

— Прекрати паясничать!

— Как скажете, госпожа Чернышёва-Круглякова, — процедил он и направился к двери. — Пойду подышу свежим воздухом. А то тут так душно от некоторых персон.

Он вышел, громко хлопнув дверью. Маша нервно теребила рукав блузки:

— Может, нам правда стоит проверить, что там за окном?

— Да ничего там нет, — вздохнула Лида. — Просто…

Договорить она не успела. По стеклу вдруг что-то заскреблось — протяжный, царапающий звук наполнил палату. Тихон издал нечленораздельный вопль, попытался отскочить, запутался в одеяле и рухнул с кровати.

За окном стоял Волков и, давясь от смеха, водил веткой по стеклу.

Маша прыснула в кулак. Лида закатила глаза — мол, ну что за ребячество.

— И это будущий маг третьего ранга, — процедила она сквозь зубы, но в уголках её губ притаилась улыбка.

Я помог Тихону подняться. Его всё ещё потряхивало. Одеяло обмоталось вокруг ног как кокон, пришлось повозиться, распутывая его.

— Придурок, — пробормотал Тихон, потирая ушибленный локоть.

— Маша, — вздохнул я, — будь добра, уведи этого… шутника оттуда. А то он ещё что-нибудь придумает.

За окном Волков изображал какое-то чудовище, размахивая руками и корча рожи.

— Конечно, — кивнула девушка и поспешила на улицу, пряча улыбку.

— Я, пожалуй, тоже пойду, — Лида направилась к выходу. — Нужно подготовить отчёт о сегодняшней презентации.

— Да-да, иди, — махнула она рукой Волкову через окно. — Хватит уже паясничать.

Я собирался последовать за ними. Ночь и день выдались долгими, хотелось отдохнуть, а больше провалится в сон. Но Тихон вдруг схватил меня за рукав:

— Подожди… можно с тобой поговорить?

В его голосе было что-то такое, что заставило меня остаться. Какая-то решимость пополам с отчаянием.

Я пожал плечами:

— Конечно.

Тихон забрался обратно на кровать. Его всё ещё немного трясло, но теперь уже явно не от страха. Он несколько раз глубоко вдохнул, словно собираясь с духом.

— Кирилл… — начал он, комкая в руках край одеяла. — Ты же знаешь, что мне нравится Маша?

— Знаю, — кивнул я, присаживаясь на край кровати.

— И ты знаешь, что она… — Тихон сглотнул, — что она хочет быть с тобой? Мечтает… переспать.

Он произнёс последнее слово почти шёпотом, словно боялся, что его услышат за стенами палаты.

— И как ты к этому относишься? — я позволил себе лёгкую улыбку. Хватит нянчиться с ним — пора говорить как со взрослым.

— Я… — он замялся. — Ты же мой друг, и я думал…

— Что я должен отказаться от неё? — закончил я за него. — Сказать ей: «Маша, извини, но мы с Тихоном друзья, поэтому не надо испытывать ко мне никаких чувств»?

— Да, — он поднял на меня взгляд, но тут же опустил глаза, услышав нотки иронии в моём голосе.

— Послушай, Стоев, — я говорил мягко, но твёрдо. — Я к тебе хорошо отношусь. Уважаю. Но ты должен понять простую вещь. Ни один мужчина не станет уступать тебе женщину только потому, что вы друзья.

Тихон молчал, теребя край одеяла.

— Если тебе что-то нужно в этой жизни. Будь то место работы, одежда или девушка — бери и добивайся этого. Сам. Своими силами.

— Но…

— Никаких «но», — я покачал головой. — Хватит летать в облаках. Ты здесь тренировался, дрался, укреплял тело, развивался как маг. И для чего? Чтобы тебе и дальше слюни вытирали? Понимаю вы бы уже в отношениях были. А ты что? Так и не решился ей признаться… И кто в этом виноват я?

Его плечи поникли, но я продолжал:

— Ты хотел стать мужчиной? Так становись им. Никаких поблажек — это конкуренция. И выигрывает в ней сильнейший.

— А ты? — его голос дрогнул.

— У меня сейчас нет никаких намерений к Маше. Появятся они или нет позже — не знаю. Но если ты чего-то хочешь — возьми и получи это. Я не ставлю тебе палки в колёса. Хочешь заинтересовать девушку — заинтересуй. Хочешь проявить себя — проявляйся. Личная жизнь она такая, каждый сам решает, что и как будет.

Тихон молчал, опустив глаза. По его лицу было видно, как в голове укладываются мои слова.

— Я понял, — наконец выдавил он.

Я положил руку ему на плечо:

— Надеюсь, что правда понял. Ты уже не мальчик, Тихон. Пора действовать, думать и вести себя как мужчина. Никто не положит тебе в рот конфетку просто так. — Я усмехнулся. — Ты просил помочь тебе стать мужиком — вот я и помогаю.

Он поднял на меня глаза, в которых блестели непролитые слёзы:

— Спасибо, Кирилл, — прозвучало на удивление искренне.

— На здоровье, — я встал. — Давай, восстанавливайся. Без тебя как-то пусто в общаге.

— А что с чудищем? — в его голосе всё ещё слышалась тревога.

— Разберёмся с твоим чудищем, — хмыкнул я, направляясь к двери.

Выйдя из палаты, я покачал головой. Обалдеть, какая инфантильная молодёжь пошла. Чего-то хочется — так ему и в рот положи. В моё время мужики дрались до крови, до смерти за женщин, за города, за силу. Никто ни у кого ничего не просил — только лучшие получали то, что хотели.

Но ничего, из Тихона ещё выйдет толк. Я кивнул своим мыслям. В целом, все проблемы постепенно утрясаются. Можно вплотную заняться своими проектами. Пора превращать идею с клиникой в реальность.