Как во сне (СИ) - Резник Юлия - Страница 8

– Я не брошу жену!

– Вот! А я о чем? Да поймите вы, что никто не просит ее бросать!

– Ну да. Просто сбагрить в хоспис. Делов-то, – рявкнул, отпивая не успевший остыть кипяток. Твою ж мать! Зашипел, обжигая рот.

– Ну что вы такое говорите?! Вопрос ведь не в вашей готовности разделить с женой горе! В этом никто не сомневается. Но Римме Темуровне будет лучше в специализированном учреждении. Поверьте моему опыту. Я же вам не враг.

– А я враг сам себе, выходит?

– Выходит, так! Своим упрямством вы только хуже делаете. И ей, и себе. На вас уже смотреть страшно! Вам бы к психологу.

– Мастер вы раздавать рекомендации, Ира. Римму – в хоспис. Меня – в дурку.

– Вы себя послушайте… Это что, по-вашему, конструктив? Так, обидки какие-то. А ведь я вам добра желаю. Вы мне уже как родные, за столько-то лет.

Ирина расплакалась, прикладывая салфетку к глазам.

– Извините, – я, как любой мужик, оказался совершенно бессильным перед слезами.

– Вы же измучились совсем…

– Да, – усмехнулся, прислушиваясь к себе. – Это точно.

– Так нельзя, – повторила Ирина. – В Л* хороший хоспис. И от офиса вашего недалеко. Сможете навещать жену в любое время. Нет никакой нужды тащить все на себе. Никогда не думала, что кому-нибудь это скажу, но вы, Эльбрус, чересчур ответственный мужчина. Сердце за вас болит. Душа на куски рвется…

– Я подумаю, – пообещал скрепя сердце.

– Подумайте. Мне ведь тоже с ней очень тяжело.

Ирина ушла к себе. Я допил чай, сполоснул чашку и поплелся в душ, о котором мечтал с утра. Разделся. Стащил трусы и уставился вниз. Я, конечно, наспех обмылся, но кое-где на члене и бедрах еще остались пятнышки запекшейся девственной крови.

Стоило вспомнить случившийся трэш, как Калоев-младший подпрыгнул к пупу гребаной неваляшкой. Что было совершенно неудивительно, ведь я даже вспомнить не мог, когда у меня в последний раз был нормальный секс. Впрочем, как бы мне не хотелось списать происходящее исключительно на физиологию и игры разума, которые подменили в моем мозгу одну женщину на другую, в воспоминаниях четко отпечатался образ Ульки.

Сейчас-то можно было уже признаться, что спутать их с Риммой довольно сложно. Они же как день и ночь! Маленькая, полная Римма и высокая, хорошо подкачанная Ульяна… Женщина и еще совсем, считай, девочка. Так как же так вышло, что я на нее залез?! Так оголодал, что действительно стало все равно?

Врубив на максимум ледяные тропики, встал под душ. Зажмурился, а толку, если на обратной стороне век будто выжгли тот момент, когда я все-таки проснулся… И какая адски горячая это была картина… Моя рука, прижимающая Ульку за шею к подушке, ее вздернутые бедра и сумасшедшая узкость, которая просто свела на нет все шансы прекратить. Накативший оргазм застал меня совершенно врасплох и был таким сильным, что на мгновение я даже отключился. А потом, словно по щелчку, реальность развернулась перед глазами во всей своей неприглядности.

Что я наделал? Что я, мать его, наделал?

В этих мыслях прошли выходные. В офис ехал, смешно сказать, с опаской. Улька, конечно, хорошая девочка. Но черт его знает, что она за эти дни успела надумать. Может, я вообще без секретаря остался. В голове мелькнула трусливая мысль, что, возможно, так будет даже лучше. В конечном счете я так и не решил, как себя теперь с ней вести.

Особенно если эта девочка носит моего ребенка.

От этой мысли в груди разгорелся пожар. Я с трудом погасил желание посадить Ульку под замок до тех пор, пока я не разберусь со своей жизнью. Было бы нечестно от нее что-то требовать, не предложив ничего взамен! А ведь я не мог… Не мог даже просто поступить с девочкой по чести – прийти к ее отцу и попросить руки, как непременно сделал бы, будь я свободен.

Но я не свободен, нет… И более того – я не желаю освободиться! Потому что для Риммы это одно означает – смерть.

Что ж все так сложно-то, а? Как другие мужики на сторону ходят? Никогда мне их не понять.

Абсолютно взорванный, толкнул дверь в приемную и замер. Потому что в противовес всем моим страхам Улька чинно восседала на рабочем месте.

– Доброе утро, Эльбрус Таймуразович.

– Доброе.

– Как… м-м-м… дела? Как выходные?

– Живы все, и ладно. А ты как?

– Отлично. Ездила к родителям.

– К родителям – это хорошо. Сваришь мне кофе?

Какой-то нелепый разговор. Но ведь она сама просила сделать вид, что ничего не было?

– Конечно. В одиннадцать у вас Козлов.

– Ага. Хорошо, Уль. Ты правда в порядке?

– Конечно. Все супер.

Не знал бы девочку так хорошо – поверил бы. Но ведь Уля бесхитростна, как ребенок. Мне, чтобы пацаны ее не испортили, прошлось провести с ними не одну профилактическую беседу. А в итоге… Да блядь!

– Ладно, пойду, работы – тьма.

И действительно закрутило. Два часа пролетели незаметно. Хорошо, сработали внутренние часы – не то бы точно опоздал на встречу. О которой Уля, какого-то черта, не потрудилась мне напомнить.

Схватил пиджак и помчал к двери, но замер, прислушиваясь.

– Это не то, что ты подумала, мам… Нет, я знаю, как Постинор оказался в моей комнате. Наверное, выпал… У кого? У меня, я не отрицаю… – голос Ульяны обиженно задрожал. – Мам, ну что ты со мной, как с маленькой?! Я все понимаю. Да… Слушай, ну с кем не бывает? Да говорю же я – все под контролем. Нет, я не собираюсь ни с кем вас знакомить! Да что же это такое, мам?! Вам совершенно не о чем волноваться! Извини, мне нужно работать. Потом поговорим. Я тебя люблю.

Ульяна отбила звонок. Отложила телефон в сторону и, видно, вспомнив, что забыла о моем совещании, вскочила. Наши глаза встретились. Не знаю, что читалось в моих глазах, может, неконтролируемая жажда убийства, а вот в ее, блин, совершенно определенно – паника и вина!

– Ты все-таки выпила эту дрянь? – процедил я сквозь стиснутые зубы.

Глава 6

Я зачарованно уставилась на приближающегося ко мне Калоева. Мозг, захлебываясь в истерике, отбивал зубами морзянку – беги, дура, беги! Он же не в себе. И лишь баранье упрямство удерживало меня от того, чтобы пуститься в забег до Китайской границы. В конце концов, какого черта? Даже если бы я выпила это долбаное лекарство, он не имел права ничего мне предъявлять!

– Ну?! – тряхнул меня, схватив за руку.

– Ты мне делаешь больно!

– Просто скажи, – прикрыл глаза Калоев. – Да? Нет?

– Вы меня еще пару раз встряхните, и пить ничего не придется, – огрызнулась, хотя больше хотелось заплакать. Калоев бросил недоуменный взгляд на свои лапищи, скользнул дальше и замер на моих обиженно подрагивающих губах.

– Прости. Не знаю, что на меня нашло. – Отпустил меня, пряча лицо в ладонях. – Это значит – нет?

– Это значит, что я ничего не принимала! – рявкнула, сжигая в этом эмоциональном взрыве остатки сил. – Но не потому что не хотела, – шепнула. – Просто таблетки лучше было выпить сразу. Потом – и опаснее, и не факт, что поможет. З-зря вы меня отговорили.

– Кто-то должен был подумать о твоем здоровье, – отрезал Эльбрус, а я даже рот открыла.

– Ага. Конечно. Именно мое здоровье и было вашей основной мотивацией.

– Ну-ка объяснись! – сощурился он. Я же как-то враз сдулась. Ну, вот о чем я, и правда? В чем мне его обвинять? В том, что после двадцати лет безуспешных попыток мужик, наконец, получил шанс стать отцом? Какое-то это сомнительное оружие. – Уля, я тебя слушаю!

– Не буду я ничего говорить. Вы и так все понимаете, Эльбрус Таймуразович.

Горящий огнем взгляд Калоева заметался по моему лицу и вдруг… потух. Он опустил голову, играя желваками. Сунул руки в карманы. Кивнул каким-то своим мыслям и медленно поплелся прочь из приемной.

И ведь я все правильно сказала! И вообще… Правда на моей стороне. Так почему же наш разговор оставил после себя такое гадкое послевкусие?

А-а-а, да блин! Я не хотела его обидеть. А получилось, что я, как крыса последняя, использовала против Эльбруса оружие, которое он же сам мне и вручил, доверив гораздо больше, чем всем остальным. Что же все так сложно-то, а?!