Великий диктатор. Книга третья (СИ) - "Alex Berest" - Страница 3

— Сейчас ко мне домой едем? Или молодого человека надо в «Финский дом» завезти?

— «Финский дом»? — удивился я.

— Так назвали доходный дом, который сняла ваша сборная. Единственная команда на олимпиаде, которая живёт вместе, а не по разным гостиницам и комнатам, — пояснил мне местный англичанин. — Так тебе туда?

— Да, мистер Остин. Это нам по пути?

— Ну, почти. Ваши живут в районе Кенсингтон, а я в Челси. Так что сначала заедем ко мне, а затем я отвезу тебя.

Ехали мы по пригородам Лондона, как и в самом городе — не спеша. Как пояснил нам хозяин автомобиля, закон 1903 года установил ограничение скорости передвижения транспортных средств. И эта скорость не должна была превышать двадцать миль в час. Так что весь путь занял у нас почти три часа. Как заверил нас Герберт Остин — это довольно быстро для столицы Великобритании.

……

— Матти, вот письма, пришедшие на твоё имя. Но так как тебя не было со сборной, я взял на себя смелость ознакомиться с ними. Тем более, что письмо от барона Кубертена изначально было не запечатано, да и в целом я знал о чём там идёт речь. Надеюсь, ты поймёшь мои действия, — с этими словами Ээро Эркко и протянул мне три конверта, как только мы остались одни в моих апартаментах.

К «Финскому дому» меня привезли уже под вечер, в сумерках. Причем, привёз не сам Остин, а его водитель, которого ранее, утром, промышленник оставлял дома, чтобы похвастаться перед нами своим мобилем и водительским мастерством. На звук автомобильного клаксона из монструозных дверей, над которыми висел слегка грязноватый финский флаг, выглянул человек, в коем я сразу опознал нашего марафонца Бруно Циллиакуса. Заулыбавшись при виде меня, он сразу кинулся помогать с чемоданами.

— А мы уже заждались. Правда, твоих стрелков нет. Они сейчас в Шотландии. Там проводят стрельбы по подвижным мишеням. Но должны со дня на день вернуться. Уже телеграфировали, что взяли как минимум одну золотую и одну серебряную награды, — засыпал меня новостями этот громадный и жизнерадостный человек. — Фрэнк, хватай чемоданы молодого господина и неси их в гостевой зал на втором этаже! — на довольно корявом английском отдал распоряжение Циллиакус появившемуся негру-слуге. — Мне же нельзя покидать пост. Господин Эркко узнает — ругаться будет.

— А что так? — удивился я. — Разве к дому консьерж не прилагался?

— Был консьерж. Мы его выгнали. Пускал, собака этакая, всех подряд. Полный дом каких-то коммивояжеров и проституток. И все норовят что-нибудь да и стянуть. Вот и учредили пост из членов команды. График дежурств составили. Тем более, что основные соревнования только после тринадцатого июля начнутся. Пока лишь парни тренируются в перетягивании каната, а я трассу своего забега изучаю, ну, и дежурю здесь. Ой! Заболтал я тебя! Иди наверх, там как раз почти всё начальство чаи гоняет после визита представителя русской команды.

За большим круглым столом с причудливым английским самоваром (tea-urn) посередине, в зале, куда я пришёл за слугой, тащившим мои чемоданы, сидело пятеро мужчин и что-то бурно обсуждали.

— О! Матти приехал! — заметил меня Кристиан Сибелиус, врач нашей олимпийской сборной.

Его знаменитый старший брат, композитор Ян Сибелиус, отсалютовал мне кружкой с напитком. Разговор стих, и ко мне обернулись и остальные.

— Ну, вот, господа! А вы спорили кому нести шест с названием страны если Хухта не приедет. Про него вспомни — и он тут же появится, — рассмеялся Ээро Эркко и полез обниматься.

За ним последовали обнимашки с Карлом Стольбергом и представителем от сената Свеном-Эриком Окессоном. После чего меня обрадовали новостью, что я теперь официальный знаменосец финской команды на церемонии открытия олимпиады. Но, так как существовала утверждённая процедура прохождения разных олимпийских команд одной империи, на примере Великобритании, то вместо флага у меня будет шест с табличкой, с надписью «Finland». И идти наша команда должна будет сразу за колонной атлетов Российской империи.

После приветствий и новостей я был напоен чаем и накормлен бутербродами с маслом и сыром. Кристиан Сибелиус очень хвалил мою идею привезти с собой две бочки солёного масла и запас сыра.

— Здесь вообще всё есть страшно. Постоянно надо проверять продукты в таверне, где готовят ужины на всю сборную. А воду приходиться пить только кипячённую. В первые дни много народа потравилось водопроводной водой. Я уже, грешным делом, стал думать о холере, но Бог миловал. А когда перешли на кипячённую воду, то все и поправились. Так что, Матти, пей только кипячённую воду. Мы купили два громадных самовара и постоянно кипятим её, так что запас есть. А за счёт сборной прикупили стеклянные фляги, чтобы атлеты могли воду с собой брать.

После импровизированного ужина меня проводили в мою комнату, которая имела полноценную прихожую и даже малый санузел, с унитазом и раковиной.

— Я вижу, что ты устал, Матти! Но давай закончим с этими письмами, а то завтра будет некогда, — Ээро Эркко бесцеремонно помотал конвертами перед моим лицом, вырывая меня из сонливого состояния.

— Да, дядя Ээро, я вас слушаю, — пришлось собраться с силами и для надёжности натереть лицо руками.

— Письмо от Кубертена, это официальное согласие на организацию проведения первой зимней олимпиады у нас в Финляндии.

— Ух ты! — от такой новости сон ушёл сам собой. — Он всё-таки согласился? И что надо теперь делать?

— Всё что надо, я уже сделал, — успокоил меня политик. — Надо письмо-приглашение от Николая II и от него же указ о проведении этих игр. Я отправил подробное письмо Мехелину, думаю, он сможет утрясти эти вопросы. Проведение игр планируется на январь и февраль 1910 года. До этого времени надо построить, как ты называешь — «олимпийскую деревню», стадион и лыжные трассы. В конце нынешних олимпийских игр, если наш монарх даст добро, то будет объявлено о проведении зимних игр. Пока, предварительно, включили в программу бег на лыжах, твой биатлон, который Кубертен обозвал соревнованиями военных лыжных патрулей, бег на коньках, фигурное катание и хоккей с мячом.

— А канадский хоккей? — удивился я.

— Луи Магнус, председатель «международной лиги хоккея на льду», заверил нас, что все европейские хоккейные команды играют с мячом, а с этой, самой, как её?

— Шайбой?

— Во-во! С шайбой. Играют только канадцы. Зачем Европе подстраиваться под Америку? Так что хоккей будет только с мячом.

— Ясно. А что с другими письмами?

— Письмо с приглашением на беседу 30 июля 1908 года от министра торговли и промышленности Великобритании Уинстона Леонарда Черчилля.

— Охренеть, — непроизвольно вырвалось из меня. — Ему-то что от меня надо?

— Сам не знаю. Но подобные приглашения игнорировать не стоит.

— Да уж.

— Третье письмо из газеты «Дейли Телеграф» (The Daily Telegraph) с предложением поучаствовать в литературном поединке с Гербертом Уэллсом, который через эту газету обвинил тебя в плагиате идей из его недавно вышедшей книги «Война в воздухе».

— А ничего что моя книга на год раньше вышла?

— Его уже высмеяли за это, но реклама есть реклама и ваши с ним книги продаются очень хорошо. От твоего имени я дал предварительное согласие на твоё участие в этой акции. В течение месяца надо будет тебе съездить в редакцию этого издания и встретиться с редактором Эдвином Арнольдом.

— Хорошо. Съезжу. Что ещё?

— Письмо от генерал-лейтенанта Роберта Баден-Пауэлла. Но, если честно — я практически ничего не понял из его текста. Слишком много ссылок на Песталоцци и на традиции в воспитании подростков в древней Спарте и Японии. Что-то про детей-скаутов. Сам почитаешь.

— Спасибо, дядя Ээро. Конечно почитаю. Я понял кто это.

Глава 2

Глава 2

Царское Село. Александровский дворец. «Новый» кабинет императора Николая II.

— Я вас слушаю, Леопольд Генрихович. У вас есть двадцать минут чтобы изложить суть дела, — довольно сухо, сразу после взаимных приветствий обозначил временные рамки встречи император Николай II. — Присаживайтесь.