Русь. Строительство империи 3 (СИ) - Гросов Виктор - Страница 29

Пыль уже почти осела, и можно было разглядеть первые ряды всадников.

— Ну, Добрыня, — сказал я, обращаясь к воеводе, — как думаешь, сколько их?

Добрыня, прищурившись, вглядывался вдаль.

— Тысячи две, не меньше, — сказал он. — А то и три.

Три тысячи! Три тысячи всадников! Это же целая армия!

Я не мог сдержать радостной улыбки. С такой силой можно горя свернуть!

Это победа. Это наша победа.

— С такой подмогой нам никто не страшен, — Заметил Добрыня.

— А ты, Ратибор? — спросил я, обращаясь к нему. — Что скажешь? Твои «духи» молчат?

Ратибор молчал. Он по-прежнему смотрел на приближающихся кочевников.

— Ратибор?

— Духи… — пробормотал он. — Духи говорят…

— Что говорят?

— Духи говорят… берегись, — закончил он.

Я усмехнулся.

— Это — да! Нашим врагам надо беречься.

Ратибор покачал головой.

Я снова посмотрел на приближающихся кочевников.

— Добрыня, — прошептал я, — ты видишь Веславу?

Добрыня, прищурившись, вглядывался в лица всадников.

— Нет, княже, — ответил он. — Не вижу. И Алеши тоже нет.

— Что-то не так, — сказал я.

Ратибор, стоявший рядом, вдруг дернулся, словно его ударили.

— Княже! — воскликнул он. — Бежим! Бежим скорее!

— Куда? — удивился я. — Зачем?

— Духи! — крикнул Ратибор. — Духи говорят, что это враги!

— Враги? Почему?

Я не понимал, что происходит. Ратибор схватил меня за плечо и с силой потащил к воротам. Добрыня сначала удивленно посмотрел на товарища, потом на кочевников и подбежал к нам, помогая Ратибору.

Они схватили меня за руки и потащил к воротам.

Земля дрожала под копытами тысяч лошадей. Крик Ратибора «Бежим!» врезался в сознание, перекрывая шум приближающейся орды. Я, как в замедленной съемке, видел, лица кочевников искажаются в хищном оскале, как натягиваются тетивы луков, как сверкают на солнце кривые сабли.

— Враги! — хриплый крик Добрыни вырвал меня из оцепенения. — Княже, назад!

Инстинкт самосохранения, заглушенный былой эйфорией, вспыхнул с неистовой силой. Мы бросились к спасительным воротам Переяславца.

Свист стрел. Первый, второй, третий… Одна из них впилась в землю у самых моих ног. Я пригнулся, инстинктивно прикрывая голову рукой, хотя прекрасно понимал, что от стрелы это не спасет.

— Быстрее, княже! — Добрыня, бежавший рядом, подтолкнул меня в спину.

Ратибор, не переставая бормотать что-то про духов и проклятья, мчался рядом.

Мы влетели в ворота, едва не сбив с ног стражников, которые уже готовились закрыть тяжелые створы.

— Закрывайте! — закричал Добрыня. — Быстрее!

Ворота со скрежетом начали смыкаться, отрезая нас от преследователей. В последний момент я успел увидеть, как кочевники, понимая что не успевают, остановились и пустили залп стрел. ЗА воротами послышался дробный стук наконечников о дерево.

Ворота закрылись. Я, тяжело дыша, привалился спиной к стене. Сердце бешено колотилось, в ушах шумело, перед глазами все плыло.

— Что это было? — прохрипел я, с трудом переводя дыхание.

— Предательство, княже, — мрачно ответил Добрыня. — Нас предали.

Но как? Я не мог поверить в происходящее. А Веслава и Алеша?

Тем временем за стенами Переяславля раздавался шум. Крики, ржание лошадей, лязг оружия. Кочевники, не сумев заскочить в город на наших плечах, осадили его.

— Княже, — Добрыня тронул меня за плечо.

Я поднял голову.

— Добрыня. Собери дружину, ополчение. Подготовь город к обороне.

— Слушаюсь, княже, — ответил Добрыня и поспешил выполнять приказ.

Я остался один с Ратибором. Нужно было обдумать ситуацию.

— Княже! — раздался крик со стены. — Идут!

Кто? Парламентеры? От кочевников?

Я поднялся на стену.

У ворот, на небольшом расстоянии, стояли несколько всадников. В руках у одного из них был белый флаг.

Их было трое. Все — печенеги. И них в руках были мешки. Большие и тяжелые.

Парламентеры стояли на расстоянии полета стрелы. Один из них вышел вперед.

— Мы пришли от хана Кури, — прокричал он. Говорил он на удивление чисто, хоть и с сильным акцентом. — Он передает тебе подарок.

С этими словами он махнул рукой и они развязали мешоки. Их содержимое вывалили на землю.

Из мешка выкатились головы. Отрубленные человеческие головы.

Я замер. Я не мог поверить своим глазам. Это были головы моих дружинников. Тех, кого я отправил с Веславой и Алешей. Лучшие дружинники города.

Я прикрыл глаза. В глубине души я боялся увидеть среди этих голов головы Веславы и Алеши.

Глава 14

Кровь стыла в жилах. Перед глазами, будто наяву, вновь и вновь возникали эти жуткие трофеи — отрубленные головы моих дружинников, лучших воинов. Тех, кого я отправил на, казалось бы, верное дело, сулившее нам победу и процветание. И вот…

Я заставил себя еще раз, медленно, внимательно осмотреть каждую голову. Мертвое, обезображенное лицо… Оскаленные в предсмертной гримасе зубы… Застывший в глазах ужас… Нет. Ни Веславы, ни Алеши. Слава богам, хоть это. Значит, живы. Значит, есть надежда. Но где они? В плену? У Кури, этого вероломного пса? Или у кого-то другого из печенежских ханов?

Я сжал кулаки так, что побелели костяшки. Ярость, бессильная, жгучая, разрывала меня изнутри. Хотелось крушить, убивать, мстить. Но я — князь. Я не имею права на эмоции. Я должен думать. Холодно, расчетливо, взвешенно. Как шахматист, просчитывающий ходы на много шагов вперед. Вот только шахматная доска моя — это не поле с черно-белыми клетками, а карта Руси, испещренная реками, лесами и врагами.

Переяславец. Мой город. Моя крепость. Моя ловушка? Пока — нет. Стены крепки, дружина готова к бою, ополчение, хоть и уступает в выучке профессиональным воинам, но духом не падает. Запасов продовольствия хватит надолго. Мы выдержим осаду. Но что дальше?

Осада — это медленная смерть. Это удушение экономики. Торговля замерла, ремесла в упадке, крестьяне не могут обрабатывать поля. Золото Березовки. Оно по-прежнему потечет в мои закрома по реке, но какой в нем толк, если я не могу его использовать? Если я не могу закупить железо, оружие, продовольствие?

А что, если печенеги, поняв, что Переяславец им не взять с наскока, снимутся с места и пойдут грабить окрестные села? Березовку? Совиное? Они ведь как саранча — опустошают все на своем пути. И остановить их будет некому. Дружина заперта в городе, ополчение разрозненно и слабо.

Нет, так дело не пойдет.

Я прошелся по крепостной стене, вглядываясь в раскинувшийся перед городом печенежский стан. Костры, шатры, ржание лошадей, крики. Целый город вырос за пару часов. Город врагов.

Переяславец — город, стоящий на реке. Широкая, полноводная река, делящая город на две части — восточную и западную. И соединяет эти части огромный мост, который, я уверен, был построен не без помощи системы «Вежа». Еще во времена Святослава. Мост этот — настоящее чудо. Широкий, каменный, способный выдержать не только пешую, но и конную рать. Местная достопримечательность. И, как мне сейчас кажется, ключ к решению проблемы.

Печенеги расположились на восточном берегу. С запада, насколько мне известно, все чисто. Я послал несколько разъездов, чтобы проверить. Они вернулись, доложив, что врага не обнаружили. Это хорошо. Это дает нам пространство для маневра? Возможно.

Но что делать с печенегами? Как их одолеть? В открытом бою? Нереально. Их слишком много. Даже если моя дружина и ополчение объединятся, нас сомнут. Осада? Я уже говорил, что это — медленная смерть.

Остается хитрость? Диверсия? Тайная вылазка? Но куда? Как? И с кем?

Ситуация была патовой. С одной стороны — крепкие стены Переяславца, верная дружина, готовая сражаться до последнего, и надежда на то, что Веслава и Алеша живы. С другой — превосходящие силы печенегов, жаждущих крови и добычи, угроза голода и разорения.