Заложник (СИ) - Француз Михаил - Страница 39

Вообще, слишком ранний секс — это риск. Секс — это всегда риск. Но слишком ранний — в особенности. Ведь, организм подростка ещё не завершил своего формирования. Он ещё не готов до конца к тем внутренним процессам, которые секс запускает и провоцирует. Его гормональный баланс, итак-то, очень хрупок, чтобы рисковать нарушить его ещё и той бурей, которая выделяется во время коитуса. Тут уже риск не только в возможности зачать ребёнка, в возможности подцепить что-то нехорошее, но и в том, что под действием этого спровоцированного гормонального сбоя, что-то может сформироваться неправильно. Не так, как должно было по задумке природы. С последствиями чего придётся потом бороться всю жизнь…

А это ведь только физическая сторона процесса. Есть же ещё, как минимум, психологическая: сколько серьёзнейших психологических травм и комплексов имеют свои корни в первом, не самом удачном половом опыте? Думаю, у практикующих психологов (или психотерапевтов — не очень хорошо разбираюсь в терминологии и разнице между ними) есть такая статистика. И они даже не особенно её скрывают. При большом желании её можно найти и посмотреть самому.

Так что — да, я не думаю, я знаю.

— Шестнадцать лет — это слишком рано. Не стоит с этим спешить, — произнёс я, побеждая взрослым разумом подростковое тело. И не сказал бы, что победа была лёгкой: Алина Милютина — очень привлекательная в этом плане девушка. Высокая, стройная, подтянутая, спортивная, гибкая, пышущая здоровьем и радующая чистой кожей, сильными здоровыми волосами и приятным ароматом от тела. Её упругое тело, находившееся в моих руках так и просилось, чтобы его помять, погладить, потискать, прикоснуться губами и всей поверхностью тела своего… Длинные стройные ноги, тонкая талия, высокая грудь идеальной формы и размера…

— Только это? — спросила она. — Только возраст?

— Ну… ещё это слишком быстро… сколько мы знакомы? Три месяца? Два с половиной?

— Мне кажется, что вечность, — улыбнулась она.

— Мне тоже, но это не так. Ты меня практически совсем ещё не знаешь.

— То есть, дарить кольцо — это не быстро?

— Кольцо, если что-то позже пойдёт не так, можно снять и положить на полку. Или гневно бросить в лицо. Физическая близость же — необратима, — что бы там не говорила мне Катерина со своим «вода смывает всё!». Не всё она смывает! Совсем не всё.

Я, кстати, уверен, что она и сама до конца в это не верит, хоть и пытается старательно себя в этом убедить. Но это её дело, а не моё.

— Но… — стал взгляд Алины более… беззащитным, что ли? Но и более проникновенным. — Ты ведь не уйдёшь сегодня? Пусть, ничего не будет, но ты ведь останешься?.. Со мной?

— Останусь, — мягко улыбнулся я. — Секс — это не единственное, что объединяет людей. И даже далеко не главное, — последовал мой глубокий вздох. — Простые человеческие теплота и нежность куда важнее… — а про себя добавил: «Без них секс — это просто физкультура, даже не всегда приносящая удовольствие». Девочке этого, правда, говорить не стал, так как рано ей ещё знать настолько страшные и сокровенные мужские тайны…

Алина отвела взгляд и доверчиво опустила свою голову на моё плечо, а наш танец продолжился. И, какая разница, что музыка уже кончилась? Музыка звучала в нас самих.

* * *

Я не пошёл сегодня в ванную комнату. Ближе к полуночи, после того как мы натанцевались, а после подкрепили свои силы на кухне, поочерёдно и раздельно приняли душ, подготовились ко сну, легли мы в одну кровать, в «святая святых», в Алининой спальне. Я в купленных вечером пижамных штанах, Алина — в ночнушке-пеньюаре.

Я подставил своё широкое, в этом мире, плечо. Она на него легла и опустила свою ладонь на голую кожу моей груди… Соблазн нарушить собственные правила стал заметно больше. Однако, я был твёрд в своём решении, что сегодня «спать вместе» — это будет именно спать.

…а потом балконную дверь выбила пылающая, в самом прямом и буквальном смысле, фигура человека, словно это «Человек-факел» из старого фильма о «Фантастической четвёрке» сошёл с экрана кинотеатра и влетел к нам в комнату.

Вот только, не было у нас особо времени любоваться и разглядывать это вот чудо света, так как, в следующую секунду этот живой факел ударил струёй ревущего пламени прямо в меня. Всё тело захлестнула дикая боль.

И я проснулся в другой кровати. С другой девушкой на своём плече. С бешено колотящимся сердцем и дичайшим раздраем в эмоциональной сфере…

Вот тебе и сделал, блин, «выходной»…

* * *

Глава 21

* * *

На самом деле, это было почти не больно, так как смерть наступила очень быстро. Даже быстрее, чем в те разы, когда в мою комнату влетала термобарическая граната из местного аналога РПО. Приятного, понятное дело, всё равно, мало, но и — почти не больно… почти. Для того, кто успел испытать на себе массу других способов умереть, этот — довольно лайтовый.

Ладно, сахар с ней, со смертью — умер и умер, с кем не бывает? Хуже другое — я совершенно не понимал, почему! Не складывалась в моей голове картинка. Не то, что целостная — вообще никакая. Никак не складывалась, сколько бы я её не обдумывал и не ломал свою голову во время проведения последнего экзамена у девятых классов в этом году. Сколько бы не мучал своё серое вещество после экзамена, придя домой. Даже книжку никакую не мог писать — не отпускали ходящие по кругу мысли, мешали сосредоточиться.

И после, когда ехал с семьёй и вещами на вокзал, к поезду, продолжал недоумевать. Настолько погружён был в себя, что даже в багажнике такси оставил пятилитровую бутылку воды, которую приготовил нам в поездку. Пришлось потом выкручиваться, ждать пересадки и уже в Саратове искать возможность докупить столь нужную деталь любого путешествия, как вода.

Там, кстати, в этом году зачем-то вокзал сломали. В прошлом году стоял, а в этом — руины, строительное ограждение, стройматериалы и строительная техника. А для всех ожидающих и приезжих, отвели рядом какой-то наспех оборудованный барак-склад. Или что-то похожее. По крайней мере, изнутри это место выглядело именно так: высотой метров шесть или девять, металлические балки, металлические столбы, голые стены и множество гофрированных змей-проводов, тянущихся к камерам, мониторам, табло, кондиционерам и кассам. Вместо батарей центрального отопления стоят электрические конвекторы… и с этими конвекторами, блин, отдельная история!

Когда мы только сошли с поезда, протопали подземными переходами к этому вот бараку и заняли чудом ещё остававшиеся свободными пластиковые кресла перед табло, в помещении была вполне комфортная температура, даже несмотря на то, что на улице зима. А вот потом… довольно быстро начало холодать. И холодало до такой степени, что пришлось обратно одеваться по-зимнему, застёгиваться и запаковываться. И я никак понять не мог, почему, ведь снаружи особого понижения температуры не наблюдалось. Всё было более-менее ровно. Да и ветра не было.

Так, с чего такой феномен?

А потом, когда внимательнее пригляделся к обстановке, понял: розетки! Конвекторы-то были включены обычными короткими «штатными» кабелями в обычные защищённые от влаги розетки 220 Вольт. Розетки, расположенные рядом с ними на вполне комфортной для доступа высоте.

А прямо под ними вдоль стен стоят кресла для ожидающих.

Так эти самые ожидающие, нимало не стесняясь, спокойно и по-хозяйски вытаскивали вилки конвекторов из этих розеток, чтобы вставить в них зарядки собственных телефонов! И, пока этих «хитрых» ожидающих было один-два, всё было в порядке — температура держалась комнатная. Но, когда прибыло ещё пара поездов дальнего следования, ожидающих сильно прибавилось, зал заполнился, и… конвекторы оказались выключены вообще все! Не удивительно, что похолодало. Удивительно, как вода в бутылках замерзать не начала!

Забавный казус. Из разряда тех, которые очень любил подмечать незабвенный Задорнов, земля ему пухом. Я даже от своих мыслей отвлёкся, пока пытался загадку разгадать. И заметно повеселел, когда разгадал. Люблю такие забавные казусы! Мелочь — а настроение поднимает.