Бессилыш (СИ) - Рымин Андрей Олегович - Страница 14

Тишина. Холмы спят. Причём, мёртвым сном. Жизни тут, что днём мало, что ночью не больше. Слышно только, как люди сопят. Не ворочается даже никто.

И вдруг звук! Тихий-тихий. Словно кто-то крадётся. Послышалось? Тем не менее, я мгновенно напрягся. Ещё раз — и бужу всех тревогой.

— Китя, — внезапно доносится до меня прилетевший со стороны лежащей между холмов ложбины знакомый шёпот.

— Все спять. Не буди. Поговорить надя.

Ло 4

Не пускает нора? Дно вселенной! Не может быть… Здесь, на Суши, приходится входить в каждую нору, рассчитанную больше, чем на одного человека, обязательно держась за руки. Иначе портал тебя не пропустит. Но для выхода соприкосновения друг с другом раньше не требовалось. Неужели, эта нора выпускает из Бездны только всех четверых? Или… Возможно, за руки при выходе необходимо держаться лишь выжившим.

Но проверять эту версию я точно не буду. В таком случае, если я ошибусь, нам конец. Гахар всё ещё жив. Перерезание сонной артерии не влечёт за собой мгновенную смерть. Сейчас он пока что всего лишь потерял сознание. Несколько секунд у меня есть в запасе. И я их использую.

Тратить жемчужину смысла не вижу. С данной задачей должно справиться семя — его приём внутрь гарантирует полное излечение любых ран, в том числе и смертельных. Если я опоздаю, то труп не поднять и жемчужине — постфактум она по идее не действует. Но это не факт. Экспериментов мне ставить не доводилось. В отсутствии других вариантов придётся проверить и эту теорию. Пока же приберегу этот ценный ресурс на тот случай, если семя не успеет сработать.

А успеть оно должно. Весь мой предыдущий опыт доказывает отсутствие связи между растворением в организме объекта проглатывания и началом действия создаваемого этим объектом эффекта. Тут не нужно ждать всасывания в кровь вещества, из которого состоят семена и бобы. Проглотил — и местная магия мгновенно начинает работать. Другой вопрос — что в данном случае программа зачтёт за проглатывание? Что-либо глотать в своём нынешнем состоянии Тарабан не способен.

Если бы речь шла просто про доставку объекта в организм, можно было бы пропихнуть семя внутрь через прямую кишку, но рассасывание, даже мгновенное, мы уже исключили. За щекой семя может храниться бессрочно. Путь один — протолкнуть его в пищевод сквозь дыру, образовавшуюся в горле гахара после нанесения им себе резанной раны. Хлынувшая потоками кровь мешает определить глубину разреза, но при необходимости его можно быстро расширить.

Размышления заняли долю мгновения. Решение принято. Бросаюсь к гахару и стремительно расширяю рану ударом ножа. Откинутая назад голова Тарабана повисает на последних лоскутах плоти. Выплюнутое изо рта семя уже в моих пальцах. Нащупываю обрезанный пищевод, расширяю входное отверстие и проталкиваю в него магический камушек. Теперь голову на место, совместив края раны — и ждать. На всё про всё я потратил секунды четыре. Должно получиться.

Слава звёздам! Сработало! Плоть на шее гахара стремительно срастается. Сейчас он придёт в себя. Переворачиваю так и не ставшее трупом тело со спины на живот и придавливаю его сверху. Выкрутить руки, зафиксировать ноги. Готово. Теперь точно не вырвется.

— Ждите! Мы выйдем все вместе.

Появившаяся из люка голова Клеща, кивнув, исчезает обратно.

— Тварь! Проклятый низший!

Гахар пришёл в себя. И, судя по тому, что сразу же начал ругаться на своём языке, он мгновенно всё понял.

— Не сбежал? — с иронией интересуюсь я, втыкая ему нож под мышку. — Не надо спешить. Умрёшь ты не здесь.

Как же нам повезло, что гахару тоже не была известна особенность четвёртой норы. Если отсюда выходят лишь в полном составе, то он мог бы просто прикончить себя вместо того, чтобы мешать нам решать задачи.

— Тебе всё равно конец! С этой планеты нет выхода! Ты сдохнешь, конструктор! Ваш вид обречён!

Можно было бы ему отрезать язык, но не хочется тратить лишнее время. Пусть орёт. Я же методично лишаю гахара подвижности, подрезая ему сухожилия. Кровь снова льётся ручьём. Затягивать с этим делом нельзя. Не для того я его спасал, чтобы тут же прикончить по новой. Нож отобран. Обыск тоже закончен. Похоже, он не соврал про невскрытого ходока. Или того не существовало, и своих спутников гахар попросту скормил Бездне. По крайней мере, бобов и семян у него с собой нет, как нет и чего-либо другого, что могло бы представлять для нас ценность.

Ну всё. Хватаю стремительно слабеющего гахара за волосы и тащу его по полу к люку. Лестница коротка — пересчёт спиной ступеней его не добьёт. Мунцы ждут у норы.

— Что-то долго ты, — хмыкает Вепрь.

— Смотрю, Баня не хотел уходить, — кивает на изрезанное мной еле мычащее существо Клещ.

— Хуже, — стаскиваю я гахара вниз по лестнице. — Он хотел в ходока превратиться. Пришлось вылечить. Семя на этого гада спустил.

— Вот урод, — шипит Клещ сквозь зубы. — То-то грудак весь в крови. Глотку резал?

А вот я не испачкался. Всё проделано чётко.

— Резал, — киваю я. — Но ходок — это ладно. У меня есть подозрение, что из этой норы можно выйти только в полном составе. Ты мне очень вовремя крикнул, что нора не пускает.

— Твою бабку за пятку… Так мы же…

— Он бы сдох — и нам крышка, — задумчиво запускает пятерню в свою растрепавшуюся бороду Вепрь.

— Сейчас и проверим. Давайте руки.

Мы берёмся за руки, и стоящий ближе всех к норе Вепрь шагает к порталу. Гахара я пока отпустил.

— Неа, — качает головой Хайдар, смотря на свою ладонь, свободно прошедшую сквозь луч серой звезды. — Не пускает.

— А так?

Я хватаю за ногу еле живого гахара, который всё никак не потеряет сознание, и мы повторяем попытку.

Теория верна. Вепрь исчезает в норе. За ним следом в нижний луч огромной звезды заходит Клещ. Я чувствую в своей руке его ладонь, но опустившаяся на меня при пересечении границы портала абсолютная тьма не даёт разглядеть место, где мы оказались. Звук здесь тоже отсутствует. Тащу за собой гахара…

Внезапная вспышка света заставляет невольно зажмуриться. Мои руки пусты. Открываю глаза. Я вернулся. Вокруг голая полупустынная местность, упирающаяся одним своим краем в песчаное море барханов, а другим в усыпанную у своего основания многочисленными обломками скалистую стену. Я в окрестностях пещерного города лис. Но самих ислинов не видно. И ясно почему — местных жителей заранее предупредили, что идуны лезут в нору. Нарваться на ходока или нескольких желающих нет.

Впрочем, опасность быть пойманным порождением Бездны для звероморфов не столь велика. В окрестностях дома клана плато густо усеяно входами в пещерный лабиринт. И один такой я уже отыскал глазами. Из него как раз выглядывает осмелевший ислин. Его храбрость понятна. Округа прекрасно просматривается. Появись в радиусе пары километров отсюда ходок, не заметить великана было бы попросту невозможно.

Более того, я даже вижу своих соратников. Оба правее меня, если стоять спиной к скалам. Клещ чуть ближе, Вепрь чуть дальше. А вон и гахар. Помахав мунцам, направляюсь в сторону песчаного языка, где тёмным пятном на светлой земле маячит лежащее тело.

Тарабан — или как там на самом деле звали этого нелюдя — не дождался меня. Пока я шёл, его прикончила чрезмерная потеря крови. Я правильно всё рассчитал. Забирать с собой труп смысла нет. Для не знающих правду, Баня станет трусливым ублюдком, хотевшим пройти испытание, подставив своих спутников. В прошлые разы подлецу этот способ помог получить новый луч, но нашла коса на камень. Поверят.

Ещё одним врагом меньше. Я опять победил. На обратном пути к скалам присоединяюсь к дожидающимся меня мунцам, и мы уже вместе подходим к группе высыпавших из пещеры звероморфов. Заберём свои вещи, и в компании пары землян отправляемся в путь через земли ислинов. Самое сложное позади. Дальше будет полегче. Для себя же я абсолютно точно решил, что в последнюю пятую нору я войду только с теми людьми, кого знаю. С меня хватит сюрпризов.