Бессилыш (СИ) - Рымин Андрей Олегович - Страница 13

— Может, хватит уже? — упёр кулаки в бока Хэл. — Всё решили же, нет? Предлагаешь вас к массахам под ручки свести? Хрена с два. Хочешь, топай сам. Направление укажу.

Дрог осклабился.

— Хэл, вот чего начинаешь? — примирительно развёл руки раненый. — Дерман же сказал: если по пути нам гнездо попадётся. А не попадётся, так и говорить не о чем.

— Злой ты, Хэля, — натянуто хохотнул Дерман. — Чуть что, сразу бычишься. То я просто по кошачьей репке соскучился. Больно вкусная она у них. Нет, так нет.

Белобрысый предз принял предложенную игру. Скуластое лицо Хэла тут же разгладилось.

— Знаю я твою репку, — ухмыльнулся он. — Всё не можешь себя простить, что в наш прошлый заход в гнездо массашкой побрезговал. По первой не догнал, что оно с местными бабами можно. Ничего, потерпи. В городе всяких хвостов, под какие вдуть можно, полно. Ещё обженишься с какой кисой, не ссы.

Дерман сморщился. Бровь аж на нос спустилась.

— Идите уже, — отмахнулся он от белобрысого шутника. — А то жара скоро. Хватит время терять.

Мы давно были собраны. Командир наскоро объяснил, кому где сегодня искать, и мы с Боном зашагали к полудню. Обернувшись, я помахал рукой Зайке. Шуша все эти дни не покидала лагеря, помогая то одному, то второму сторожу охранять раненого. Её уши не дадут волку незаметно приблизиться, а вовремя предупреждённые мужики со злым зверем уже справятся точно. Теперь с подругой уже только вечером свидимся.

Очередной пустой день. Сколько с Боном мы низин обошли, сколько россыпей скалистых обшарили на вершинах холмов, а на выходе ноль. Из удачного только, что, ни волков, ни тем более ходоков сегодня нам тоже не встретилось. Под вечернюю зорьку возвращаемся в лагерь ни с чем.

Мы не первые. С холма вижу, что Хэл с Крамором уже успели вернуться. Мужики с двух сторон обступили Дермана, стоящего подле сидящего на земле Дрога, и о чём-то болтают, сопровождая свои слова частыми жестами. Явно спор там у них. Наверное, утренний разговор продолжают. А вот Гуря с Никитой и Рохусом пока нет. Как и Зайки не видно. Небось, снова по соседним низинам корешки собирает. Малая у нас та ещё добытчица. И себя сама кормит, и нас понемногу подкармливает.

Всё, заметили нас. Хэл машет рукой, прося поторопиться. У меня сразу ёкнуло сердце — неужели, последнюю нору нашли? Бежим вниз. Но блондинистый предз сходу портит мне поднявшееся было настроение. Сначала своим хмурым видом, а потом и словами.

— Беда у нас, — вздыхает Хэл. — Без сторожа остались.

— Что с Зайкой⁈ — мгновенно понимаю я, о ком речь.

— Родня увела, — разводит Дрог руки. — Боюсь, что силком.

— Да силком, силком. Тут без вариков, — бурчит Дерман. — Малая бы вернулась, кабы у неё на то воля была. Да хоть, чтобы с тобой попрощаться. Она так и сказала, что быстро. Мол, сбегает к своим поболтать — и сразу обратно.

— Когда? Где? Рассказывайте! — опережает меня Бон.

Как же так… Злость, обида, страх — всё обрушилось разом. Какая родня… У сиротки? Скорее уж, родичи. Но, что теперь делать? Бежать, искать…

— Давно было. Ещё до жары, — принимается рассказывать Дерман. — Услыхала своих и такая: тушкаты! «Далеко?» — спрашиваю. «Пара вёрст» — говорит.

— Мы её не хотели пускать, — перебивает бровястого Дрог.

— Ага, как ты её не пустишь? — продолжает Дерман. — Сказала, что скоро вернётся, что ей парой слов перекинуться только — и на ногу. Мне ушастую догнать не по силам. Не в спину же ей было стрелять?

— В какую сторону⁈ — возвращается ко мне дар речи.

— Остынь, — кладёт мне на плечо свою тяжёлую руку Бон. — Поздно дёргаться. Уже далеко увели.

— Мы найдём! — не желаю я слышать поганую правду. — По следам!

И у самого тут же мысль: «Какие следы? Не на этой каменистой дубовой земле.»

— Брось, пацан, — кривится Хэл. — Человеку тушката возможно найти, если только ему сам тушкат то позволит. У хвостатых такое бывает. Украли девчонку. Теперь в новую семью невестой войдёт. Забудь. Дальше сами. Просрали мы сторожа.

Грусть, печаль… Сердце давит тоска. Кому сторож, а кому Зайка другом была. Но правы мужики — йока с два теперь мелкую выручишь. Тут свою звезду-нору не можешь найти, а ведь та здоровенная. Попробуй в этих бесконечных холмах отыщи маленькую норку тушкатов, когда те в неё ещё и вход прячут. Тем более, что сородичи Шуши, которые Зайку забрали, ясен-красен не из этих краёв. Все окрестности лагеря мы на много вёрст вокруг обходили. Какие-то залётные выследили.

— Да не кручинься ты так, — похлопывает меня Бон по спине. — Зайке твоей так оно даже лучше. Что ей при людях торчать? Своей жизнью тушкатской жить надо. Держи нос бодрее.

И ведь прав дядька. Чего это я? Сам же по первой Зайку к каким-нибудь её сородичам пристроить хотел. Гад ты, Китя — не о подруге думаешь, а о себе. Может, оно поначалу и не по нраву придётся малой, но дальше, поди, свыкнется, слюбится. В город путь долог и полон опасностей. Нам-то, конечно, её уши бы были серьёзной подмогой, но подвергать девку этому лишнему риску — свинство с моей стороны. Если отыскались сородичи Шуши, так только и надо, что радоваться. Может, и не силком увели. Может, ещё забежит попрощаться, но завтра?

— Ей-то, может, и лучше, — невесело бурчит Хэл. — А нам? Эх… Такую сторожиху просрали…

— Но для порядка поищем, — кивает мне Бон. — Пара вёрст — это близко. До темна обернёмся.

До темна не успели. В лагерь снова вернулись, когда крохи света уже давали лишь звёзды. Но главное сделали — в последних закатных лучах с Хэлом, Боном и Крамором пробежали ту пару вёрст в указанном Дерманом направлении и что смогли осмотрели. Я так даже и покричал от души, зовя Зайку. Ни следов, ни ответа. Прощай, Шуша! Пусть тебе повезёт в новой жизни больше, чем в прошлой. По себе знаю — любая семья лучше, чем совсем никакой. Будь счастлива! Помни меня.

Вроде совесть чиста, но ложился я спать всё равно в дурном настроении. Как паршивым осталось оно и на следующий день. Где уже та нора? Может, в окрестностях нового лагеря к нам повернётся удача? До заката на тот же закат и шагали. Куда больше трёх десятков вёрст одолели. Чтобы в один переход уложиться, в жару и то привала не делали. Прикрывшись для тени снятой с себя одёжей, топали и топали. С кого как, а с меня семь потов сошло. Жажду так заливал, что аж фляга дно показала.

А восполнить запас теперь негде. На ночёвку становимся не у воды, а где тьма застаёт. Без малой уже не так просто источник найти. Боюсь, следующий день на его поиски весь и потратим. Благо, Бон сказал сразу, что нам с Дерманом завтра Дрога стеречь. Раненого за собой лишний раз таскать тяжко и глупо, а я по разумению командира ещё слишком мал, чтобы на сухую по пеклу шататься.

Утром, разбившись на пары, мужики отправились на поиски источника. Нам же пришлось весь день просидеть в тени скал подле Дрога. Жажда мучала крепко. Горло так пересохло, что болтать было в тягость. Я уже начал думать, что придётся нам возвращаться назад на бобах и на радость Дерману менять направление поисков. Теперь ясно, отчего тут не селились массахи. Вот, где Сушь — настоящая сушь.

Но беда миновала. Вернувшиеся последними Рохус с Никитой обрадовали всех — вода найдена. По вечер с трудом отыскали источник. И то не родник, а низинку, где приметная травка им подсказала, что здесь смысл есть копать яму. Перебрались туда, отрыли колодец, напились, поужинали уже в темноте и на боковую. Все, кому оно можно, заснули мгновенно — устали сегодня жуть просто.

Моя стража третья. Нас с Дрогом с трудом добудились Хэл с Гурем, которые тут же попадали брёвнами. Отвык народ по ночам бдеть в дозоре. При Зайке все лишь для виду дежурили. Да и не изматывались мы так сильно давно.

Сидим слушаем ночь. Тут одно хорошо — мало живности. А нет дичи, так нет и волков. То ли знание это, то ли рана, отнявшая сил в переходе сверх меры, виной, но Дрог не продержался и часа. Начал голову на грудь ронять, бурчать что-то сквозь дрёму, а потом и вообще захрапел. Ладно, пусть. У меня ни в одном глазу сна нет — за двоих подежурю. Всё равно скоро уже Крамора с Никитой будить.