Эликсир сущности (СИ) - Рудин Алекс - Страница 3

— Александр Васильевич, вот дарственная на Мальчика. Составлена безупречно, я не поскупился на услуги лучшего нотариуса. Этот документ полностью передает вам право владения. Вы также можете заявлять Мальчика на скачки от своего имени. Вам остается только поставить вашу подпись.

— А когда ближайшие скачки? — спросил я, внимательно вчитываясь в хитросплетения юридических терминов.

— Через неделю, — довольно рассмеялся граф Толубеев. — Мальчик полностью готов к ним, и я заявил его на эту скачку еще месяц назад. Разумеется, теперь решение за вами. Но я не вижу никакой причины отменять заявку. Мальчик — один из претендентов на победу.

— Значит, пусть бежит, — улыбнулся я и передал дарственную деду. — Взгляните, Игорь Владимирович!

Дед быстро пробежал взглядом страницы и довольно кивнул:

— Все верно. У вас отличный нотариус, Алексей Дмитриевич.

Граф Толубеев протянул мне еще одну бумагу.

— Вот копия родословной, она тоже заверена у нотариуса.

Я вчитался в список предков жеребца. Там были чемпионы, призеры, участники и победители выставок во всех уголках света.

— Мальчик — один из потомков знаменитого Огнедышащего, — подсказал мне граф Толубеев. — Вы слышали про Огнедышащего?

Я покачал головой:

— Нет.

— Тогда обязательно прочтите в архиве копии газетных статей того времени и отчеты о скачках. Уверяю, вы не пожалеете о потраченном времени.

— Благодарю вас, ваше сиятельство, — улыбнулся я.

— Что ж, мой долг чести выполнен, — кивнул граф Толубеев. — Думаю, это надо отметить!

Он открыл дверцы шкафа и достал высокую бутылку темного стекла и три бокала. Я отказался, тогда Толубеев налил себе и Игорю Владимировичу. Пригубил напиток, поставил бокал на стол и улыбнулся:

— А теперь приглашаю вас взглянуть на вашу первую скаковую лошадь. Ефим, принимай новых клиентов!

На зов Толубеева из боковой двери вышел невысокий широкоплечий человек средних лет. Видно, он по приказу графа дожидался окончания разговора в соседней комнате.

Человек был очень крепким, словно его отлили из металла. На румяном лице воинственно топорщились длинные светлые усы. Он был одет в клетчатый пиджак, а брюки заправил в высокие сапоги с отворотами. На голенищах сапог налипли комочки грязи.

— Мой тренер Ефим Никанорович Нагайцев, — представил его Толубеев. — Ефим, это господа Воронцовы — новые владельцы Мальчика.

— Добрый день, господа! — коротко поклонился Нагайцев. — Рад знакомству.

— Покажи нам Мальчика, Ефим, — улыбнулся граф Толубеев.

— Прошу за мной, — пригласил тренер и первым пошел к двери.

— Ефим — строгий тренер, — сказал Толубеев, спускаясь вслед за Нагайцевым. — Лошади у него всегда в порядке, конюхи по струнке ходят. Лучшие наездники считают за счастье скакать на наших лошадях. Прямо скажу, конюшня не бедствует. Призовых от скачек хватает, чтобы поддерживать все в полном порядке. В этом году хочу пристроить новый корпус и взять еще десяток жеребят. Уверен, эти вложения окупятся буквально за год-два.

Граф Толубеев многозначительно посмотрел на нас.

— Я ведь не только заявляю лошадей на скачки, — сказал он, когда мы шли через тренировочный круг к конюшне. — Я их развожу. И надеюсь сделать свой завод лучшим в Империи.

Игорь Владимирович внимательно слушал графа.

— Но об этом позже, — оборвал сам себя Толубеев, придерживая широкую дверь конюшни. — Прошу!

В конюшне было светло. Солнечный свет падал через длинные узкие окошки на засыпанный свежими опилками пол длинного коридора, в который выходили решетчатые двери загородок. Кажется, эти помещения назывались денниками, но я мог и ошибаться.

Пахло деревом, сеном и живыми существами. Не знаю, как передать характерный запах лошадей. Но он был скорее, приятным, чем нет. Было в нем что-то уютное, надежное.

Одна из лошадей, заинтересовавшись нами, вытянула шею над низкой загородкой своего стойла. На меня доверчиво уставился карий глаз величиной с крупную сливу.

— Звездочка, — ласково улыбнулся граф Толубеев и потрепал лошадь по морде.

Вслед за графом мы прошли по коридору и остановились возле одного из денников.

— А вот и Мальчик, — сказал Толубеев.

Я с любопытством взглянул через перегородку и замер от удивления. В узком стойле стояла тощая лошадь грязно-бурой масти. Ее ребра выпирали под шкурой, а взгляд был печален.

Этот конь был совершенно не похож на будущего чемпиона скачек.

— Алексей Дмитриевич, вы уверены, что это Мальчик? — спросил я.

Глава 2

Граф Толубеев заглянул в денник, покраснел от возмущения и набросился на тренера Нагайцева:

— Ефим, я же велел тебе приготовить Мальчика к показу! Что ж ты меня так подводишь?

Нагайцев с досадой закусил губу:

— Виноват, ваше сиятельство! Я сыну велел напоить его зельем, да парень, видно забыл. Сию минуту!

Тренер сердито нахмурился, посылая кому-то мысленный зов. По его выражению лица нетрудно было понять, что он решил устроить адресату хорошую взбучку.

Не прошло и минуты, как дверь конюшни распахнулась, и в коридор вбежал тот самый паренек, что встретил нас с Игорем Владимировичем у моста.

Роскошные усы тренера сердито задрожали.

— Ты где пропадаешь, оболтус? — накинулся он на парня. — Господа приехали коня смотреть, а ты его в порядок не привел! Где зелье?

Он побагровел и бесцеремонно схватил парня за шиворот.

— Где зелье, я тебя спрашиваю?

— Да вот оно! — вырвавшись, выкрикнул парнишка.

И сунул отцу небольшой стеклянный флакон.

— Почему ты не подготовил Мальчика? — продолжал орать тренер.

— Потому что газетчики вокруг шастают! — отбрил парень. — Сейчас вот еще одного в лесу видел. А если кто из них в конюшню пролезет и увидит, в каком деннике Мальчик стоит? Сейчас все сделаю, господам всего то и надо минуту подождать.

— Прочь с глаз моих, — гневно отмахнулся Нагайцев. — Я сам.

Парень бросил на нас взгляд, по которому я понял, что он вовсе не чувствует себя виноватым. Тем временем Нагайцев отодвинул защелку, запиравшую денник и легко открыл тяжелую створку.

— Мальчик! — позвал он, подходя к деревянной поилке, которая стояла на полу.

Несуразный конь дернул ухом, и взгляд его стал еще печальнее, чем минуту назад. Казалось, несчастное животное стыдится своего жалкого вида.

Тренер открутил пробку и вылил содержимое пузырька в поилку.

— Пей, Мальчик, — ласково приговаривал он.

Конь нехотя потянулся к воде. Опустил в нее морду по самые ноздри и зашлепал мягкими губами. Я смотрел во все глаза, с недоумением ожидая — что произойдет.

На мгновение мне показалось, что у меня задвоилось в глазах. Так бывает, когда долго смотришь себе под нос, а потом переведешь взгляд на какой-нибудь далекий предмет.

Но все очертания оставались четкими — решетчатые двери, кормушка с мягким сеном, поилка.

Менялся только конь. На секунду он превратился в мутное бурое пятно, которое не имело ни определенного цвета, ни обличья. А потом я увидел совсем другого коня.

Передо мной стоял высокий тонконогий красавец темной масти с рыжими подпалинами по впалому животу. Изменился и взгляд коня, и его осанка. Гордое животное ничем не напоминало недавнего тощего заморыша.

— Что за чудеса? — удивился я.

— Зелье преображения, — небрежно объяснил Толубеев. — Газетчики нас, и в самом деле, донимают. Лезут в каждую щель, как мыши. Вот и приходится прятать лучших лошадей на самом видном месте. Ефим покупает это зелье только у проверенного поставщика, оно совершенно безвредно для лошадей.

Конь переступил с ноги на ногу, вскинул голову и тихо заржал.

— Можно его погладить? — спросил я.

Тренер Нагайцев сурово нахмурился, но отказать не посмел. Хотя, по его взгляду было понятно, что он с неохотой подпускает к лошадям даже их владельцев.

Я подошел к коню и провел ладонью по его боку, чувствуя, как под тонкой кожей сокращаются сильные мышцы. Лошадиная шерсть была мягкой и шелковистой.