Эликсир сущности (СИ) - Рудин Алекс - Страница 2

— Да, Гораздов говорил мне, что хотел бы устроить мастерские именно там, — улыбнулся я. — Так вы сговорились с Сойкиным?

— В том-то и дело, что нет, — нахмурился дед. — Купец наотрез отказался продавать участок. Я немного повысил цену, но это не помогло.

— Случается, — хмыкнул я. — А как он объяснил свой отказ?

— Никак не объяснил. При встрече со мной Сойкин был очень предупредителен, но твердо сказал, что участок не продается. У него на эту землю какие-то планы.

— Вы хотите, чтобы я узнал, что он затеял? — напрямик спросил я.

— Мне было бы любопытно, — признал дед. — Но я не стану обращаться к тебе с подобной просьбой. В конце концов, у меня есть свои люди, которые могут все разузнать. Для мастерских Гораздова я подберу другой участок. Уверен, мы с Владимиром сумеем договориться. Саша, я прошу тебя просто подумать об этом деле, а потом поделиться со мной своими мыслями. Это не слишком обременительная просьба?

— Не слишком, — улыбнулся я. — В самый раз.

Мы пересекли по мосту правый рукав Невы и выехали на дорогу, которая вела в сторону Выборга. Здесь столица заканчивалась. Плотная городская застройка уступила место небольшим особнякам, которые прятались в зелени фруктовых садов. Затем по обеим сторонам дороги потянулись бесконечные луга, на которых паслись печальные рыжие и белые коровы. Вдалеке виднелись плоские крыши пригородных ферм. С них на рынки столицы попадало свежее молоко, творог, сыр, сметана и мясо.

Все, что нужно для того, чтобы почтенные горожане чувствовали себя сыто и спокойно.

Далеко впереди синей полоской темнел лес. Это и была Сосновка, где находились конюшни графа Толубеева.

Наш мобиль миновал россыпь аккуратных деревенских домиков, которые жались к опушке соснового леса. А потом я свернул на узкую лесную дорогу и аккуратно поехал по утрамбованному песку, из которого тут и там выглядывали толстые корни могучих деревьев. Мобиль переваливался на них, словно могучая черепаха.

Игорь Владимирович внимательно прислушивался к сытому урчанию мотора. Подвеска даже не скрипнула, и дед довольно кивнул.

— Отличная машина получилась.

Дорога привела нас к узкому мостику через ручей, который журчал в глубоком овраге. Возле мостика стоял пустой мобиль — наверное, граф Толубеев приехал заранее и уже поджидал нас.

Проехать по мосту было невозможно, так что мы оставили свой мобиль рядом с мобилем графа Толубеева и пошли пешком. Трость деда уверенно постукивала по доскам настила.

На середине моста я остановился и поглядел вниз через перила. Ручей был почти незаметен в густых зарослях лопухов, слышалось только журчание быстро текущей воды. Из оврага тянуло сырой свежестью, тихо зудели неугомонные комары, которых летнее солнце загнало в лесную тень.

— Хорошо здесь, — светло улыбаясь, сказал Игорь Владимирович. — Давненько я не выбирался из столицы. Все дела, суета.

За мостом мы встретили местного охранника — сурово насупившегося парнишку лет семнадцати. Он окинул нас строгим вопросительным взглядом и шмыгнул носом.

— Граф Толубеев нас ждет, — улыбнулся я.

— Я провожу, — кивнул парнишка. — У нас тут строго, без сопровождающего ходить нельзя.

— Любопытные донимают? — поинтересовался я.

— Хуже, — ответил парнишка. — Газетчики так и шныряют. Вы же знаете, какие у его сиятельства лошади? Самые знаменитые кони в столице. Сколько они скачек выиграли! Вот шпионы и толкутся вокруг конюшни, все хотят разузнать — как лошади себя чувствуют, не захромала ли какая, не заболел ли наездник.

Тропинка привела нас к высокому сплошному забору. Подойдя к нему, я почувствовал в воздухе напряжение — это работали охранные магические плетения. Дед тоже ощутил их и довольно кивнул:

— Охрана у графа на высоте. Бережет своих лошадок. Но и устроить такое хозяйство стоит немалых денег. Понимаю, почему Толубеев взял кредит в Уральском банке.

— Давеча один газетчик на сосну влез, чтобы Мальчика высмотреть, — продолжал наш провожатый, отпирая тяжелым ключом калитку в заборе. — Так еле согнали его оттуда. Пришлось собаками травить.

— Может, он потому и не слезал с дерева, что вы на него собак спустили? — со смехом предположил я.

— А нечего тут выглядывать, — сурово ответил парнишка и снова шмыгнул носом.

Широкое пространство за забором было полностью расчищено от деревьев и засеяно травой. Центральное место занимал широкий тренировочный круг. На кругу конюх в заляпанном грязью комбинезоне гонял легкой рысью белую лошадь с темной гривой. В левой руке конюх держал конец длинной кожаной веревки, пристегнутой к уздечке лошади, а в правой — короткий хлыст. Изредка он щелкал хлыстом по голенищу сапога, подбадривая лошадь.

Земля внутри круга была истоптана лошадиными копытами. Кое-где лошади вымесили ее до грязи, но эти места были заботливо присыпаны свежим песком. Справа за кругом находились длинные деревянные конюшни, ветер нес оттуда сладковатый и резкий запах лошадиного навоза.

А слева я увидел двухэтажный коттедж с широким балконом, выходящим на тренировочный круг. Коттедж был оштукатурен и выкрашен белой краской.

— Его сиятельство ждет вас в конторе тренера, — подсказал нам парнишка, указывая на коттедж.

Очевидно, граф Толубеев увидел нас в окно. Когда мы с Игорем Владимировичем подошли к коттеджу, владелец конюшен вышел нам навстречу.

— Очень рад видеть вас, ваше сиятельство! — сказал он, пожимая руку Игоря Владимировича.

Затем Толубеев повернулся ко мне:

— Александр Васильевич, добро пожаловать! Не устаю благодарить вас за своевременную помощь.

— Пустяки, Алексей Дмитриевич, — с улыбкой ответил я.

— Значит, выбрались взглянуть на Мальчика? — весело спросил Толубеев. — Покажем, покажем! Но сначала подпишем дарственную, и я передам вам копию родословной.

Когда граф говорил о лошадях, его глаза горели детским восторгом. Было видно, что лошади для него не просто увлечение, а дело всей жизни.

Мы с Игорем Владимировичем не стали возражать и вслед за Толубеевым поднялись по деревянной лестнице на второй этаж коттеджа, где находилась контора тренера.

Обставлена она была просто — широкий письменный стол боком к окну, а перед ним кресла для посетителей. В углу стоял шкаф со стеклянными дверцами, за которыми поблескивали бутылки.

Вдоль стен тянулись длинные узкие полки, на которых заботливой рукой были расставлены позолоченные, серебряные и бронзовые кубки всех форм и размеров. Отдельно висели многочисленные медали, некоторые из них были величиной с десертную тарелку.

— Сколько же скачек выиграли ваши лошади? — удивленно спросил я.

— Много, Александр Васильевич, — довольно ответил граф Толубеев. — Эти медали не только за гонки. Вот эта — с выставки в Париже, я в прошлом году возил туда трех лошадей. Не поверите — французские заводчики чуть не передрались за право купить их. Удачно съездил, вернулся с хорошей прибылью.

— Выходит, разведение лошадей это не только увлечение, но и прибыльное дело, — понял я.

— Конечно, Александр Васильевич!

Граф Толубеев весело рассмеялся.

— Многие думают, что я сумасброд, вкладываю деньги чуть ли не в навоз. Уверяю вас, это совершенно не так! Хотя, навоз тоже хорошо продается, окрестные фермеры не дадут соврать.

Он повернулся к моему деду.

— Игорь Владимирович, вы бы не хотели вложить часть своих капиталов в мою конюшню? Я готов с цифрами в руках доказать, что в убытке вы не останетесь.

Я незаметно улыбнулся. Вот и причина, по которой граф Толубеев так настойчиво зазывал нас посмотреть его владения. Он надеялся на финансовое вливание от рода Воронцовых. Кажется, несмотря на его увлеченность, Алексей Дмитриевич был вполне деловым человеком.

— Я подумаю об этом, — вежливо ответил дед.

Но я заметил, что в его глазах промелькнул огонек искреннего интереса.

— Итак, к делу! — торжественно сказал Толубеев.

Он достал из ящика стола документ и протянул его мне.