Артефактор Пушкин (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 13

И правда — я никогда не обращал внимание на то, какое мясо в тех же котлетах. Как-то в голову не приходило, что его можно превратить в фарш чем-то другим, кроме как всем известной мясорубки.

— Степан Митрич, раз уж ты у нас за воду в доме отвечаешь, то будешь и за ледником приглядывать, — озвучил я свой приговор. — Идём в дом. Будем тебе перл замораживающий делать.

— Так я же не обученный перлам, Ваше Сиятельство, — от неожиданности отвалилась челюсть у Степана. — У меня в роду с перлами никто не сталкивался.

— Не переживай. Сделаю такой, чтобы им управлять не надо было, — успокоил я слугу. — Тебе нужно будет только над водой его подержать немного, пока она льдом не станет. Я покажу. А ты потом и сына обучишь.

— А Глашка сможет воду в лёд превращать? — поинтересовался Степан.

— Если у вас общей крови нет, то не сможет, — единственной фразой объяснил я одно из ограничений на использование перлов.

— Свят-свят, — перекрестился Степан. — Как можно в жёны родственницу взять.

— Всякое бывает, — пожал я плечами.

— Ну что, братва, идём на разграбление подвала, — озвучил я приказ, после того, как научил Степана замораживать воду в леднике.

— Ты бы хоть у входа в него паутину убрал, — фыркнула Лариса. — Я хоть и не страдаю арахнофобией, но и дружбу с ними заводить не собираюсь.

Пожалуй в этот раз с галлюцинацией можно и согласиться. В своём доме можно немного и стены с потолками пропылесосить, а образовавшийся клубок мусора в печную топку закинуть.

— Ну давай, Саша, открывай. Не томи душу, — чуть не скакал Серёга, когда мы все спустились по скрипучей лестнице и оказались у массивной дубовой двери.

— Так заперто, — подёргал я за стольное кольцо, заменявшее дверную ручку.

— Стало быть вставь ключ в замочную скважину, — не унимался Сергей и ткнул пальцем в отверстие под кольцом, — Вот же она.

— А ключ где? — уставился я на тульпу.

— Ты меня спрашиваешь? — удивился Серёга.

— Откуда мне знать, может ты видел где-нибудь бесхозные ключи, — начал закипать я.

— Не спорьте, — вмешался Виктор Иванович. — Я в тайной комнате видел на стеллаже какую-то связку. Она около стены, за стойкой на гвозде висит.

Пришлось идти наверх и искать в комнате ключи. И правда, имелась здесь связка ключей, да ещё так удачно подвешена, что не сразу и увидишь.

— Давай я проверю, перед тем как ты войдёшь, — предложил Сергей, после того как дверь подвальную комнаты наконец-то была открыта. — Только подсвети немного.

Стоя в дверном проёме я сделал так, как и просил Серёга и зажёг на потолке белый шар света.

— Вроде всё чисто, — послышался через минуту голос Сергея. — Можете заходить.

Как и в тайной комнате, в подвальном помещении не чувствовался затхлый или спёртый воздух. Напрасно я пытался найти хоть что-то похожее на вентиляцию, да и не очень-то и старался — есть и ладно. На стены и стеллажи куда интереснее смотреть, чем искать какие-то отверстия.

— Пещера Али-Бабы, — подытожил первичный осмотр Серёга и уселся на большой сундук, на которых обычно спят при отсутствии кровати.

— Скорее оружейка средневекового рыцаря, — рассматривал я висящие на стенах древние кольчуги, мечи, латы и шлемы. — Зачем Шешковскому этот хлам нужен был?

— Согласен, — покивал Виктор Иванович, — Плюшкин какой-то, а не сын палача Екатерины Великой. Может в сундуках что интересное есть?

Воспользовавшись одним из ключей со связки, я открыл первый попавшийся сундук и ничего кроме колюще-рубящего оружия в нём не обнаружил.

— Он с кем воевать собрался-то? С тевтонскими рыцарями? — почесал затылок Серёга, после того, как вслед за мной заглянул в открытый сундук. — А это что за проволока?

— На олово похоже, — посмотрев на металл, выдал заключение Виктор Иванович. — Александр Сергеевич, снимите вощеную бумагу с крынки, что стоит в сундуке с оружием.

— Это что? Флюс? — хмыкнул Сергей, глянув на белый порошок в горшочке. — Шешковский между делом на досуге самовары лудил?

Не знаю чем в свободное время занимались Шешковские, а в одном из сундуков всё-таки нашёлся ларец с ювелирными изделиями, в которые вместо драгоценных камней были инкрустированы артефакты.

— Ну хоть что-то, — успокоился Сергей. — Перлы в аурум обратишь, а золото и серебро в ломбард можно сдать.

— С чего бы это золото в ломбард нести? — возмутилась Алёна Вадимовна. — Тут украшений на половину фрейлин Императорского двора.

— Зная биографию Шешковского-старшего и род деятельности младшего, я б золото сама переплавила бы, — заявила Лариса. — Сдашь что-нибудь уникальное, а потом хозяин найдётся. Стыда не оберёшься. Понятно, что Вы Александр Сергеевич отмажетесь, но осадок у людей останется.

— А что в тех двух больших кувшинах находится, — кивнул в сторону стены Виктор Иванович. — Да ещё и вместо крышек они воском залиты.

— Может вино какое старинное? — предположил Серёга. — А воском запечатано, чтобы в уксус не превратилось.

— А вот сейчас и проверим, — достал я ножик прадеда и выщелкнул лезвие.

— Ничего себе вино, — заглянула в кувшин Вадимовна, после того как я вырезал на одном из кувшинов восковую шайбу сантиметров пять толщиной. — Судя по цилиндрикам в вощеной бумаге, Вы, Александр Сергеевич, очередной клад нашли.

— Посмотрим, — развернул я одну упаковку и хмыкнул. — Десять серебряных рублей отчеканенных при Екатерине Великой. И что с ними делать? В серебро переплавлять?

— Зачем? Они спокойно ходят по стране и принимаются казной по номиналу, — успокоил меня Виктор Иванович. — Просто казна их из оборота изымает.

— Если все монеты такого же достоинства, то судя по величине кувшинов, не так уж и много нам перепало, — заметил я.

Нашёл на что жаловаться. Серебра ему мало досталось. Есть крестьяне, которые в жизни своей серебряного рубля не видели.

— Александр Сергеевич, а Вам пельменей ещё не расхотелось? — отвлёк меня от мыслей Виктор Иванович.

— Я за них Родину готов продать, — пошутил я. — Но к Берду с такой мелочной просьбой не пойду. А других владельцев литейных производств у меня пока в знакомцах пока нет.

— Зачем вам чугунный завод? Мясорубка — это же не паровой двигатель. Сами сделайте, — заявил тульпа.

— Из этого металлолома? — кивнул я на стены, увешанные железом.

— Именно. Даже облудить сталь можете, чтобы не ржавела, благо вентиляция здесь хорошая.

— А на нож пустить хорошую сталь, — продолжил я мысль Виктора Ивановича.

— Даже ручку можно какую-нибудь красивую приспособить. Хотя бы вон от того стилета взять, — ткнул Иваныч в сторону клинка с цилиндрической рукоятью.

И правда, почему бы мне самому не сделать мясорубку, если пельмешек захотелось. Подумаешь, всего лишь каких-то пару мечей между собой слепить, а затем, как из пластилина вылепить несколько деталей.

Девица Авдотья Истомина встретилась мне в самом начале бульвара, где мне вдруг вздумалось прогуляться, глядя на удивительно неплохую погоду для Петербурга. Вечерние прогулки по набережной и бульвару по Невскому проспекту входят в перечень развлечений для нынешней аристократии и местного бомонда. Отличный повод для встреч и разговоров. Пусть я пока мало кого знаю, но решил вдруг просто понаблюдать со стороны, заодно добавив в свою прогулку толику эпатажа своей шляпой, вызывающего вида и аспидно-чёрным шёлковым плащом на шерстяной подкладке.

Последний необходим, так как погода здесь переменчива и стоит подуть ветру с Балтики, и пятнадцати минут не пройдёт, как продрогнешь до самых костей.

Решил прогуляться, глядя на удивительно неплохую погоду для Петербурга. Остановка у меня вынужденная. Жду рождения братика, который так или иначе, но тоже станет Ганнибалом-Пушкиным. И пусть в прошлой истории Платон умрёт спустя два с половиной года, но не теперь, когда я здесь появился.

«…Бульвар сделался сходбищем, куда идут торговать счастие, покупать веселие, прицениваться к найму друзей, нанимать и наниматься любить!…»*