Тот самый сантехник 10 (СИ) - Мазур Степан Александрович - Страница 17

— Братанов здесь полный ресторан, — тут же уточнил Боря. — А ты у меня один брат. Помни об этом.

— Так я и говорю, брат! — ничуть не растерялся Новокуров. — С днюхой тебя. Счастья, здоровья и… пиздец я как уже по вам всем соскучился.

— А ты где вообще?

— На границе. В Курской области, — ответил Роман и видимо оглянувшись, добавил тише. — Тема короче такая. Пограничников-срочников то лет 15 уже как нет. А в ФСБ меня с ходу не взяли, у Гусмана руки коротки оказались. Хули делать? Как однофамилец в КВН просел, так прочим не до связей стало. Но походу в 24 году вновь сформируют усиленные пограничные войска помимо безопасников. А мы пока так, переходный период. Чтобы вспомнить, что к чему было. Поэтому пока неподалёку от границы стоим, с духом собираемся. Но собак уже служебных натаскивают. Мне сегодня щенка выдали. Учить буду. А пока меня натаскивают, чтобы учил хорошему, а не плохому. Едим, правда, с разных мисок пока.

Мельком глянув, как Шац ставит сливку Лаптеву, Боря снова в экран посмотрел. Видео-картинки нет, но связь через приложение хорошая. И фотографии достаточно, чтобы представить отображение эмоций. А дальше дело за воображением.

— Как там вообще… обстановка?

— Да тихо вроде. Летает что-то поблизости, но до нас не долетает. К границе нет вопросов, тут же газ неподалёку качают. Транзит. Какие вопросы? — в этот момент Рома вздохнул и продолжил. — Мы же не новые территории, которые старые, но немного были забыты. Но мы же всё вспомним, да? О братьях… по самое ГДР.

— ГДР, — задумчиво повторил Боря. — Это… далековато.

— Ничего, ракетам всего десяток «махов». Главное, задачу поставить, — наверняка улыбнулся неунывающий Ромка и тут же спросил. — Ты в курсе, что у них на гербе циркуль с молотом был? Точно всё делали и соизмеряли. А лозунг их видел? «В социалистическом стиле жизни необходимо трудиться по-социалистически». Но как-то быстро забыли. А вот западные немцы о восточных как раз не забыли. И до сих пор серьёзное производство на восточную сторону переносить не собираются. Как я понял, пока в Германии тусил, восточные немцы «своими» так и не стали. Интеграция интеграцией, а промышленность врозь! Кстати, случай кстати вспомнил, как арабов русскому учил. Говорю: «Ислам, запомни. Фраза: „Я тебя никогда не забуду“, звучит нежно и ласково, а вот фраза „Я тебя запомню“ уже как-то угрожающе»… Он тогда пообещал, что в Россию никогда не поедет, а немцы пусть сами арабский учат. Им нужнее… Но самая корка была, когда пытался объяснить почему «бесчеловечно» и «безлюдно» не синонимы. Тогда даже африканцы сдались.

Боря улыбнулся. Похоже, брат на срочке не унывает. Это у них семейное. Добавил только:

— Тебе мож прислать чего туда?

— Да зачем? Всё есть. Кормят исправно, обмундирование выдали. Отслужу год и не замечу. Следующей весной встретишь. Ну а если полтора попросят остаться, тоже против не буду. Осенью даже приятнее возвращаться. Под Новый Год как раз. Можешь даже на моей тачке встретить. Как она там?

— Да… служит, — припомнил Боря о вишнёвой легковушке, которой не дал постоять и месяца у дома.

«Чего стоять, когда можно работать?» — кивнул внутренний голос: «Механизмы должны служить, пока до восстания машин не догадались».

Тут Ромин голос снова до встревоженного шёпота упал:

— Ладно, брат, пора мне. Служба! Бывай!

Связь отключилась. Но не успел Глобальный убрать телефон, как снова звонок. А на дисплее Степаныч. По видеосвязи.

— Боря, здорова! — появился седой профиль у бассейна в шляпе с кожей цвета разбавленного, но всё же — кофе.

— Приветствую, Василий Степаныч.

— А я тут смотрю у бассейна на сиськи упругие. Знаешь, такие, что не опадают и всегда как мячики. Ну явно — силикон. Потом стринги смотрю, а там… многовато. Даже для самого большого клитора. Ну и понимаю резко — не мои кореша! Зато вспомнил, что у корешка моего как раз — повод. Так что поздравляют тебя с мощным поводом, Борис. Подарок привезу, как только прилечу. Хотел почтой отправить, но в Россию напрямую отправлять отказываются. Это через Италию надо, потом Германию, Беларусь. Потом в Москве где-нибудь в метро обязательно заблудится. А через месяц я и сам вернусь и лучше в руки доставлю. Идёт?

— Степаныч, да мне сегодня хватает подарков, — отмахнулся Боря. — Как там обстановка? Что в мире делается?

— Да как-как, хмыкнул Дедов и поправил шляпу, оглянулся. — Вон в баре якут с финном в шахматы играет. Если наш проиграет, то до конца отпуска будет говорить «Бахмут» с кислой миной. Если выиграет, то интурист с кислой рожей должен говорить только — «Артёмовск» и важно кивать при встрече. И никак иначе.

— И кто ведёт?

— Пока один-один по партиям, — пожевал губы Степаныч. — Но это ещё «Хэпи аур» не начался. Дальше определить будет сложнее. В этот счастливый час солнце так жарит, что даже фигуры лень в теньке двигать. Тем более думать. И тем паче — действовать.

Следующий вопрос Бори был резонным, как улыбка одинокой женщины при покупке огурца на вечер:

— А украинцы есть?

— Конечно, есть. Куда бы они делись? Вон в волейбол играют с белорусами на победителя.

— И кто ведёт?

— Я пока не могу понять, — всмотрелся за ограждение Степаныч. — Все же по-русски матерятся.

— Так все такие… спортивные и культурные?

— Так все, кто против спорта на дискотеку упёрлись. Под белые розы плясать. А потом гитару где-то достают постоянно и пол ночи Цоя играют. Или Сектор Газа исполняют у моря. Якуты — хором, белорусы — акапельно. А я сижу у костра и слушаю с интересом тех и других. Всё равно не спится.

Из Малого зала в окружении компании официантов, временно исполняющих обязанности уборщиков, вышла Аглая. Зато туда сразу заскочили привезённые ей девушки, чтобы продолжить вторую часть развлекательной программы.

— Степаныч, пора мне, — глядя на все это, сказал Боря.

— Давай, развлекайся. На связи… Купаться пойду, — ответил наставник по сантехническому делу и отложив, но не отключив телефон, с трудом поднялся с шезлонга.

«Всё-таки чтобы отдыхать, тоже здоровье нужно», — пробормотал внутренний голос. И Боря уже хотел вернуться, но был перехвачен Лаптевым.

— Боря, я одного не пойму, — начал тот издалека, как и положено разведчику с парашютом за спиной. — Тут и так девушек для шоу достаточно. А ты мне решил ещё и персональное устроить? Нет, ну я благодарен, конечно, но мог бы и предупредить. А то мой подарок по сравнению с твоим, получается, не катит.

Глобальный сначала прищурился, стараясь через эмоции передать помехи в голове. Но понятней не стало. Пришлось уточнить с обязательным пояснением:

— Ну да… только о чём речь?

Лаптев кивнул и обнял тут же. Вместе с тем сам пробормотал:

— Хороший ты, Боря друг. Хоть и полон сюрпризов.

Телефон в руке зазвонил снова. Глянул. «Официантка Оля».

«Походу, подлечили», — пробубнил внутренний голос.

— Да, Оль? — отстранился от Лаптева Боря, чтобы снова в чём-нибудь подозрительном не поблагодарили. А то смотрит как Буратино на папу Карло и словно благословения ждёт, чтобы с Матрёшкой срослось всё. А пока стоит, лыбится и тряпку какую-то из кармана достал с рюшечками, и лоб стоит промокает.

— Борис Петрович, здравствуйте, — начала Оля скомкано, как газета в сельском туалете летом.

— Привет-привет. У тебя… всё в порядке?

— Борис Петрович, всё прекрасно! — тут же раскрылась Оля, но сразу добавила. — Только трусики привезите. А то одеяло мне сразу выдали, но сами понимаете… дует. Не май месяц, всё-таки.

Ещё раз поморщившись, Боря всё же на тряпку в руке Лаптева посмотрел снова. И умножив дважды-два, отдал телефон другу.

— Держи… кажется это тебя.

— А кто? — только уточнил Лапоть.

— Да насчёт трусиков.

— А-а! Ну тогда ладно, — тут же подхватил телефон Роман Геннадьевич и убыл на крыльцо.

Тогда как сам Боря вернулся в Малый зал. А там уже дамы себя в бараний рог на площадке у шеста сворачивают. А одна даже на него запрыгнула и вертится, как на детской площадке, а сама в кренделёк заплелась ногами и словно за пятку себя укусить пытается.