Письма героев (СИ) - Максимушкин Андрей Владимирович - Страница 20

У меня небольшая коллизия вышла на стройке. Приходится платить по чужим счетам. Это не страшно, мое предприятие работает, заказы есть, сам знаешь, Россия строится. Я взял отпуск на годик другой, отдохну от дел пока все не успокоится, сейчас еду в экспедицию по просьбе одного очень уважаемого солидного ведомства. Контракт весьма оригинальный, я раньше полагал, что уже староват для столь эксцентричных приключений. Увы, на небе распорядились иначе. Но жалование положили достойное и содержание сверху.

От всех нас большой привет твоей жене и дочке. Даже папа смирился с твоим выбором, теперь надеется на встречу с Олей еще на этом свете. Старик крепок, на здоровье не жалуется, даже трость иногда дома забывает. Мы все надеемся, отмеренное проживет и твою Юлю обнимет, родная внучка, своя кровь. На карточке хорошо видно — глаза и подбородок наши никифоровские.

В газетах пишут тоже что и у вас. Хватит о политике. Мы с Леной в прошлое воскресенье попросили нашего батюшку помолиться за благоразумие ваших политиков, чтоб нашли в себе мужество пойти на попятную, не довести дело до большой крови…'.

Глава 13

Санкт-Петербург

25 марта 1940. Князь Дмитрий.

Весна вступила в свои права. Солнце уже не спешило скрыться за горизонтом, не успев как следует налюбоваться суровой зимней русской природой. В прошлом остались бураны и снегопады. Наметенные в феврале сугробы оседали под ярким солнышком, истекали ручьями, темнели грязным загаром.

Горожане сбросили тяжелые шубы, зимние шинели, на улицах стало больше легких щегольских пальто и утепленных кожанок. Дамы щеголяли приталенными шубками и шляпками. Простой люд сменил ватные куртки на сукно и новомодную искусственную кожу. Весна пришла.

Князь Дмитрий незаметно привык к размеренной жизни солидного чиновника. Каждый день на работу. Вечера дома в обществе детей и супруги. Иногда выезды в театр или в гости. Изредка ужины в ресторане с супругой и настоящими друзьями.

Пришлось вспомнить светские рауты, восстановить знакомства с богемой и прижигающей фамильное содержание и дедовские капиталы дальней родней. С императором князь виделся редко только на официальных приемах в Зимнем или Царском Селе. Больше общались по телефону. Каких-то новых дел Алексей не поручал, а старые необременительны, много времени и усилий не требовали.

В один непримечательный вечер на балу у князя Вяземского Дмитрий вдруг понял, что уже привык к такой жизни. Не сказать, чтоб это его испугало, но заставило задуматься. Выбрав карьеру по линии Министерства Иностранных Дел, Дмитрий Александрович с молодости больше времени уделял службе, а не свету. Заносила судьба в места интересные, цивилизацией и не пахнувшие.

Особенно специфичной оказалась работа личным порученцем и министром без портфеля у цесаревича и императора Алексея. Деятельность весьма интересная, хоть и с особым флером, приходилось постоянно мотаться по всей России, часто бывать в других странах. Из-за своей болезни Алексей ездил мало, даже в Москву ему приходилось брать с собой врачей и холодильник с консервированной кровью. Но зато император не стеснялся использовать порученца в качестве своих глаз и ушей. А с некоторых пор и в качестве рупора.

Дмитрий не роптал, наоборот, находил удовольствие в постоянных перелетах и поездках, радовался, когда выдавались морские рейсы. Больше всего он любил использовать в качестве личных яхт боевые корабли флота. Явно любовь к морю и небу передалась по наследству. Папа ведь в свое время служил на флоте, командовал броненосцем, а в годы войны руководил тяжелой бомбардировочной авиацией, сам прорабатывал рейды эскадр воздушных кораблей.

И так, весна, многообещающий 1940-й год, день 25 марта не предвещал ничего интересного. Банальный понедельник. Ночью подморозило, под ногами хрустел лед на застывших лужах. У здания МВД несмотря на раннее утро уже стояли первые машины. Судя по изморози на стеклах, некоторые с поздней ночи или вечера. На улицах людно, все бегут торопятся на службу. Трамвай остановился напротив павильона и выплеснул из дверей целую толпу служащих в драповых и кожаных пальто. Обычное утро, привычная картина будней нового делового и административного центра столицы.

Дмитрий Александрович притормозил перед перекрестком, пропуская пешеходов. Рядом с его авто остановился красный «Ягуар», за рулем дама. Непривычное зрелище, надо сказать. Все же в России суфражистки особой популярности не приобрели. Да и не все могли себе позволить новую машину. Увы.

Только последний пешеход ступил на поребрик, «Ягуар» с прогазовкой сорвался с места, затем резко затормозил и повернул налево. Очень удачно. Авто проскочило буквально под носом встречного грузовика. Дмитрию оставалось только покачать головой. Сам он не рисковал так резко маневрировать в городе. После одной коллизии вдруг выяснилось, что водить машину и хорошо водить машину вещи совершенно разные. Для второго банально нужен опыт. А такового мало.

Князь не так давно бросил старую привычку ходить пешком и ездил на работу на машине. Скажем так, посоветовали. Братья настояли, дескать, невместно в его должности и с титулом ходить пешком как простой бумаговодитель. И старый генерал Климович в частном разговоре настойчиво посоветовал. Хоть Евгений Константинович давно в отставке, со здоровьем не в ладах, но бывших начальников Корпуса Жандармов не бывает. Именно после этого разговора сразу после возвращения из Персии Дмитрий и взял вторую машину. Новый представительский «Лебедь» с шофером отдал Марине, а сам сел на семейный «Руссо-Балт».

Место для парковки перед МИДом нашлось. Пока князь проверял приборы, глушил мотор, рядом остановился стильный стремительный нижегородский Н-37 господина Белановича, распоряжавшегося иностранными делами империи. С Владимиром Евгеньевичем Дмитрий близко не сходился, от предложений дружбы аккуратно уклонялся, старался сохранять дистанцию. Увы, был в прошлом один неприятный момент, когда в годы оные консул Беланович пытался помешать переводу Дмитрия из Белграда. Так с тех пор и оставался холодок в отношениях.

Вежливо раскланявшись оба министра поспешили к дверям, на ходу отвечая на приветствия служащих. Охрана хорошо знала их в лицо, посему даже пропуска не спрашивала. На первом этаже Дмитрий повернул направо к лестнице. Четвертый этаж всего лишь. Князь старался как можно реже пользоваться лифтами, только если выше пятого этажа. Возраст, увы. Семейный врач доктор Симаков давно рекомендовал больше двигаться, меньше курить, больше внимания супруге уделять.

Ничего ведь не предвещало. В коридорах чувствовалось оживление. Уже на лестнице встретились компании бурно обсуждающие свежие новости. Люди выглядели возбужденно. Тут и там прямо в коридорах заводились разговоры, вспыхивали перепалки.

Служба министра без портфеля Романова занимала целую секцию правого крыла четвертого этажа. Стоило открыть дверь, как прямо с порога Дмитрию Александровичу сообщили, что ему уже дважды звонили из Александровского дворца, один раз император, затем его секретарь. Чувствуя предательский холодок Дмитрий метнулся в кабинет, шляпу на ходу бросил на вешалку, пальто только расстегнул. Аппарат особой линии работал на отдельной независимой АТС. Номера короткие из двух цифр. Князь дважды провернул диск, приложил трубку к уху. Три гудка.

— Дмитрий Александрович, в час у меня совещание. В Царском. Не вздумай опаздывать, — резко коротко бросил император.

— Какой вопрос? — фраза повисла в воздухе. На том конце линии положили трубку.

Впрочем, новости имеют обыкновение распространяться быстрее электрических импульсов в проводах. На столе прямо перед министром лежала рассылка в плотном конверте. Примерно через десять минут принесли свежую прессу. Оказывается, пока Дмитрий Александрович умывался, завтракал, собирался на работу, люди уже работали. Последующие звонки и телеграммы внесли некоторую ясность. Нет, мир не изменился, не покатился в тартары, но лучше за это утро не стал.