За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином - Волошина Инна - Страница 44

— Куда же ты так быстро собрался вдруг?.. — перебил меня Виктор.

— Я пришёл к другу, его не было дома. А сейчас у меня такое чувство, что он вернулся.

— Если ты спешишь, — заговорила Ольга, — мы не будем тебя задерживать. Но когда будешь в наших краях, заходи в гости, двери нашего дома всегда открыты.

— Ольга права, — добавил Виктор, — мы всегда будем рады тебя видеть.

— Спасибо за радушный приём, я обязательно ещё навещу вас. А теперь мне пора идти, — сказал я с лёгкой грустью. Мне действительно не хотелось уходить.

Есть люди и дома, которые принимаешь сразу, полагаясь на интуицию и первое впечатление. Так было у Ольги с Виктором. Просторные светлые комнаты, скромная обстановка, но всё изящно и со вкусом. В этом доме царил уют, в нём не было ощущения пустоты, как в моём доме. Именно поэтому мне не хотелось уходить от них. Но меня радовала предстоящая встреча с Беном. Простившись с четой, я пошёл к дому Бена.

Подходя к дому, я прислушивался к себе. Мой внутренний голос говорил мне, что Бен действительно дома. И вот, знакомый мне домик. Цветы на клумбе возле дома недавно политы, а на краю сложена слегка повядшая сорная трава. Я улыбнулся, Бен всегда любил возиться с цветами и вообще работать в саду. Дом, где они жили с Мартой, содержал этот мальчуган. Я внутренне радовался за него, словно это был мой сын. Я даже испытал за него отцовское чувство гордости.

На какое-то мгновение я задержался возле дома и тут услышал звенящий, до боли знакомый голос Бена:

— Николай! — Бен бежал мне навстречу. — Николай, неужели в самом деле это ты? … Я не верю своим глазам…

Высокий статный юноша, широкий в плечах и узкой талией, обнимал меня. И если бы не конопушки и непокорные вихры волос, я бы не узнал Бена. Но это был он — Бен!

— Николай, как здорово, что ты пришёл…

— Я тоже рад встрече, Бен, но…

— Никаких «но», — оборвал меня Бен на полуслове, — идём в дом, что ж стоять так на улице. Идём, — Бен увлёк меня за собой, а сам всё говорил, — я сейчас не один, с Учителем. Я познакомлю вас.

И вот мы в доме. Обстановка более чем скромная, так воспитывали мальчиков-спартанцев. Я удивился, а Бен тормошил меня за руку:

— Николай, познакомься, это мой Учитель, — указал Бен на мужчину, стоявшего у окна, — а это Николай. Учитель, я рассказывал тебе о нём. Это он приходил к нам с мамой, когда мы жили на Выборне.

Это название я слышал впервые.

— Бенедито, я рад вашей встрече и не буду мешать, вам есть о чём поговорить. Оставайтесь, я вернусь через три дня.

— Учитель, но ведь ещё не…

— Да, я знаю. Я даю тебе три дня отдыха. Мы успеем наверстать это время. Вы свободны в своих действиях.

— Учитель, я могу побывать где захочу? — спросил Бен с лихорадочным блеском в глазах.

— Да. Но только с Николаем. И, прошу тебя, без чудачеств. Помни, что Николай теперь отвечает за тебя, как я. Не думаю, что ты поставишь друга в неприятное положение.

— Обещаю, Учитель, — отозвался Бен, отведя глаза от моего проницательного взгляда.

— Тогда, до встречи. Я вернусь в это же время через три дня.

— До встречи, Учитель.

— До встречи, — попрощался с Учителем Бена и я.

Он ушёл, а мы с Беном ещё какое-то время стояли молча, глядя друг на друга.

— Бен, — первым нарушил молчание я, — объясни мне, что здесь происходит? — и я обвёл рукой комнату.

— Ой, Ник, и не спрашивай… — махнул Бен рукой, назвав меня по-прежнему — «Ник», — ты располагайся где-нибудь, не всё сразу, но я тебе объясню.

— Бен, — проходя к жёсткой тахте у стены, я спросил: — а что значит Выборна?

— Да…, - он немного помолчал. — Так называется место, где мы жили с мамой.

— Почему ты сразу сник? Что-то не так?

— Да нет, Ник, всё нормально. Только…, наверное, не стоит и говорить об этом…

— Бен, почему ты не хочешь высказаться? Тебе станет легче, или ты не доверяешь мне?

— Что ты, Ник, всё нормально, как ты только мог такое подумать? Ты для меня ближе всех, не считая мамы.

— Бен, а что случилось с Мартой? Почему ты оставил мать?

— Я оставил не её, а их. Ты ведь помнишь, что к нам вернулся отец? Мать решила следовать за ним, а меня отправить к бабушке, но я отказался и от того, и от другого. Я ведь не ребёнок, хоть и выглядел мальчишкой. Мне был дан выбор, вот я и выбрал — быть с Учителем.

— Это по-мужски, и всё-таки, я не совсем понимаю: что значит эта обстановка и столь строгое замечание Учителя?

— Ой, Ник! Не всё сразу. Ладно?! Я так рад встрече с тобой. Расскажи, как ты живёшь? — Бен сел рядом со мной, положив голову мне на плечо.

— Знаешь, Бен, я удивился, узнав, что ты живёшь здесь.

— Почему?

— Ведь мы живём на одной планете.

— Ну и что? Я так захотел.

— Ты ведь хотел жить на Радужной?

— Да, это так. Но не сейчас. Мне ещё не время свободно распоряжаться собой. После учёбы — тогда буду сам определяться, а пока я в подчинении Учителя. Он говорил о Розовой и о планете Озёр. Я выбрал эту, чтобы быть поближе к тебе. Но…, - Бен осёкся и замолчал.

— Бен, почему ты ни разу не пришёл ко мне, если знал, что мы рядом?

— Я не мог, мне не позволяли.

— Почему?

— Этого я ещё не знаю. Но Учитель говорил мне об особом моём положении, что я должен обрести форму, стать личностью и только потом могу поступать, как мне захочется. Ник, а почему ты не искал меня?

Я ждал этот вопрос, и ответил на него просто:

— Понимаешь, Бен, я учился. И в течение года я не должен был оставлять ни занятия, ни Учителя, он говорил мне, что ещё не время, что есть дела более важные. А теперь я свободен.

— Как это свободен? — переспросил Бен.

— Свободен, и всё, что ж тут непонятного: я могу делать всё, что захочу. Вот я и решил отправиться в путешествие, и тебя навестить.

— Ник, а учёба? Ты где-то учился или только был с Учителем?

— Я учился в Синоде Духовного Образования, а также уроки, но несколько иные, мне давал мой Учитель. А ты?

— О! Синод явно не для меня, во всяком случае — не сейчас. Меня ведёт только Учитель, так он говорит: «Я веду тебя». А потом пойду в школу. Представляешь, такой громила, — Бен резко встал, демонстрируя свой рост и фигуру, — и в низший уровень…

— Бен, что ж ты так отчаиваешься? Это на Земле учатся в основном в детстве, а здесь учатся все, в каком бы ни были возрасте.

— Это правда, Ник? — Бен смотрел на меня, умоляюще.

— Бен, разве ты этого не знал?

— Нет, Ник, не знал, глупый я, понимаешь, веду себя, совсем как мальчишка. Я всё Учителю навредить стараюсь, слишком уж он строг ко мне.

— И что? Помогает? — засмеявшись, спросил я.

— Что помогает? — удивился Бен.

— Как что? Ты вредишь, и тебе становится лучше?

— Если бы! Видишь? — и Бен обвёл красноречивым жестом пустую комнату рукой. — Всего уже лишил, да ещё говорит: «Подожди, не то ещё будет»… Вот я ему устрою, рад не будет, пугать меня.

Бен горячился. Не знаю, что в нём вызвало такое ожесточение к Учителю, но я знал, какие могут быть последствия этого противостояния, и мне стало жаль моего мальчишку Бена. Я встал, подошёл к нему и, обняв за плечи, сказал:

— Мальчик мой, хочешь дам один совет? Послушайся его, и тогда всё будет хорошо.

Бен освободился от моих рук и с иронией в голосе процедил сквозь зубы:

— Все вы тут мудрые, все с советами. А я-то? Я!? Я что-то значу!? Или я только пустышка, которым можно помыкать? Я ничтожество, да? Перерождающийся дух, и со мной можно поступать как захочешь, я всё снесу, я ведь не совсем нормальный…

Бен задохнулся в порыве гнева и нервно стал ходить по комнате из угла в угол. Эта его выходка заставила меня задуматься, а когда я начал говорить, то хорошо обдумывал свои слова и их постановку в предложении, не забывая об интонации. Я видел, что с ним не всё в порядке, он был озлоблен и сильно взволнован. Поэтому я попытался его успокоить.

— Бен, — обратился я к нему, — пойми меня, я не хотел тебя обидеть. Я ведь не знаю, что произошло с тобой. Давай для начала выпьем чего-нибудь охлаждающего и спокойно поговорим. Расскажи мне всё то, что сочтёшь нужным или уместным, а я постараюсь тебе помочь.