Дело мертвого дракона - Камардина Мария - Страница 7

На самом деле жестокости на турнирах и нет, во всяком случае в отношении драконов. Зачарованное оружие с наконечниками из кристаллов их либо ослабляет, либо, если удар вышел точным, тут же отправляет в иной мир – ни крови, ни внутренностей, ни бездыханной тушки не остаётся, только яркая вспышка и немного дыма, и на экранах это всё выглядит как компьютерная игра. Проведённые эксперименты свидетельствуют, а элементали подтверждают, что боли физическая оболочка дракона в таком случае не ощущает. А вот нерасторопный драконоборец может неслабо огрести, и тут уже будут и кровь, и вопли, и всё такое. Потому, кстати, детей до двенадцати на турниры всё же не пускают, а мы тщательно проверяем, насколько характеристики защитной экипировки заявителя соответствуют нормам безопасности.

– Так они ведь не совсем живые, – откликается Сашка. – Просто сгусток энергии вокруг кристалла, временно принявший материальную форму. И не совсем, соответственно, умирают… – Он подхватывает под пузо Гошку, демонстрирует посетителю: – А у нас тут свои красавцы. Хорош, а?

– Замечательно хорош, – соглашается директор цирка. Лезет в карман, добывает оттуда конфету, щурится на Сашку, а потом безошибочно переводит взгляд на меня: – Вы не будете против?

Гошка тоже на меня косится – всё-таки не брать угощение у чужих я его научила. Но стоит мне кивнуть, как дракон выскальзывает из Сашкиных рук и встаёт столбиком на столе перед Зверевым, искательно заглядывая в глаза. Директор расплывается в умилённой улыбке – уши у него при этом забавно шевелятся.

– Ай ты умничка, – сюсюкает он, скармливая дракону конфету. – Ай ты какой сообразительный!.. А насчёт не совсем живых – в чём-то вы правы, но подход можно к каждому найти, было бы желание.

Мне лень спорить, и я иду в кабинет. Шеф извиняется перед приятелем и принимается просматривать документы, я от нечего делать разглядываю висящее на стене копьё – кристаллический наконечник давно не подзаряжался и не светится, но в остальном штуковина выглядит внушительно, даже с декоративным алым вымпелом. Страшно представить, что могут сделать с такой штукой тренированные руки.

Кожемякин откидывается на спинку стула, отставляет чайную чашечку и прислушивается. За приоткрытой дверью слышно, как Сашка говорит про мировой баланс энергий, и драконоборец еле заметно улыбается – а потом Зверев принимается отвечать.

– …Ни за что не поверю, будто баланса нельзя добиться иными путями. А вот если предположить, что элементалям нужно снизить уровень преступности… Они ведь транслируют эту идею, мол, мы поможем вам стать лучше и жить лучше, так? Ну и вот вам сказочка про необходимость убивать драконов. Пропаганда, господдержка, премии – и вот уже люди с высоким уровнем агрессии заняты делом, вполне легальным и уважаемым. Нет, я не то чтоб против, если кому-то нравится убивать, то лучше уж драконов, чем людей…

Краем глаза вижу, как шеф морщится. А вот Кожемякин мрачнеет, поднимается – и взгляд у него тот самый, нехороший. Он в два шага пересекает кабинет, распахивает дверь и встаёт на пороге. Молча, но в приёмной тоже становится тихо.

Зверев реагирует первым.

– А, Василий, доброго вечерочка! Какая неожиданная, но приятная встреча, правда?

– Неправда.

Голос у Кожемякина низкий и глубокий, и, даже когда он говорит тихо, мне чудятся расходящиеся от него вибрации. Я забираю у шефа подписанные документы, подхожу к двери и вижу, как Гошка прячется в стоящей на тумбочке сумке. Зверев провожает его взглядом и качает головой.

– Драконы, даже выведенные искусственно, очень умны, – сообщает он в пространство. – И знают, с кем лучше не связываться.

– Драконы – опасные дикие твари, – возражает Кожемякин. – Очеловечивать их – дурацкая идея. Ящерицы эти ещё, – он кивает в сторону Гошки, – цирк твой… Кто-то поверит, что они безобидны, и это будет стоить ему здоровья, а то и жизни.

– Не нужно экстраполировать свой негативный опыт на неопределённый круг лиц, Васенька, – хмыкает директор цирка. – Я знаю, что ты-то драконов ненавидишь, и даже есть за что. Но пора бы начать признавать, что, если у тебя не получилось, это не значит, что не получится у кого-то другого.

Кожемякин шумно вздыхает. Я аккуратно протискиваюсь мимо него, Гошка меня видит и жалобно свистит, но не вылезает.

– Ты играешь с огнём, Толик, – говорит драконоборец. – И однажды доиграешься.

Зверев пожимает плечами и забирает у меня документы.

– А ты уже проиграл, – бросает он. – И боишься проиграть снова.

Взгляд Кожемякина становится совсем уж тяжёлым, но тут Георгий Иванович кладёт ладонь ему на плечо и качает головой. Драконоборец кривится, явно желая высказаться, но в итоге просто кивает ему и выходит в коридор, хлопнув дверью.

Шеф снова морщится, вздыхает и скрывается в кабинете. Зверев оглядывается с видом «а чего я такого сказал?», потом улыбается.

– А знаете что, молодые люди? – Он хитро щурится и лезет в свою папку. Я жду, что оттуда снова посыплется всякое, но на сей раз директор цирка справляется со своими сокровищами ловчее. – Спорить с драконоборцами – себе дороже, а вот привлекать людей на свою сторону – дело святое. Как насчёт прийти на моё представление и убедиться? У меня как раз пригласительные с собой…

В его руках снова появляются яркие бумажные листочки, три штуки. Сашка скептически морщится:

– Это что, взятка?..

– Да Бог с вами! – ужасается Зверев. – Мне разве что-то от вас нужно? Документы подписаны, деньги заплатят и так – считайте это моим дружеским подарком.

С одной стороны, я согласна с Сашкой: принимать такие подарки, учитывая стоимость билетов, госслужащим не стоило бы. С другой стороны – стоимость билетов, да-а…

Зверев видит нашу нерешительность, укоризненно улыбается и вдруг оборачивается к Владу.

– Тогда, – говорит, – пусть это будет подарок лицу незаинтересованному. Вы ведь, молодой человек, ещё не состоите в штате Министерства? Вот и чудненько… – Он кладёт билеты перед опешившим практикантом, секунду думает, добавляет к первым трём четвёртый и подмигивает. – В вашей компании явно не хватает ещё одной девушки, а? Итак, жду вас в субботу!

С этими словами Зверев буквально испаряется из кабинета, мы даже сказать ничего не успеваем. Влад провожает его взглядом, а потом протягивает два билета Сашке.

– Вам в руки, Катерина Пална, не рискну, – ворчит он и снова становится похожим на отца. – Надеюсь, ещё и во взятке меня никто подозревать не будет?

Мы с Сашкой переглядываемся. Бежать за директором с требованиями немедленно забрать эту гадость ужасно не хочется. А вот в цирк хочется, и даже очень, и только пусть кое-кто попробует отговориться своей дурацкой работой!

«Кое-кто» считывает с моего взгляда невербальный посыл, хмыкает и прячет билеты в карман.

– Ладно, – говорит он нехотя, – сходим, посмотрим. Но про драконоборцев – это он зря-а…

Я отмахиваюсь, не желая думать о драконоборцах вообще. Лучше я подумаю о субботе. Не знаю, кого пригласит Влад, но буду надеяться, что с этим кем-то он и будет общаться, – тогда можно помечтать, что у нас с Сашкой наконец-то будет настоящее свидание. Сходим в цирк, потом погуляем, можно ещё приготовить что-то романтическое или даже в кафе посидеть, а потом…

Мечтать же не вредно, правда?

Глава 4. О белом и чёрном

Практикантам положено работать полдня, и мы договорились с Владом, что это будут вторые полдня: с утра он, видите ли, хочет отоспаться в тишине, пока все домашние на работе. Поэтому сегодня он является ровно в два часа, бодрый, довольный, в бежевой рубашке с мелким цветочным принтом…

С коробкой тех самых шоколадных эклеров.

– Катерине Палне латте, а вам? – с милой улыбочкой интересуется он, глядя мимо меня на Сашку.

– Яду, – бурчит тот, не отрываясь от компа: шеф поручил ему составить вежливый ответ на очередной выпад какого-то зоозащитного фонда. Лично и вслух Сашка даже этих странных тёток может обаять на раз, да так, что забудут, зачем приходили, а вот сформулировать всё то же самое письменно, да в рамках делового общения, да без грамматических ошибок…