Маленькие мужчины выросли - Олкотт Луиза Мэй - Страница 14

Дэн тотчас пустился в рассказы об увиденном среди индейцев дакота и других племен северо-запада, об их несчастьях, терпении и храбрости; он говорил с таким участием, точно они были ему братьями.

– Они прозвали меня Дэн Огненная Туча, потому что никогда не видели ружья лучше моего. А преданнее друга, чем Черный Ястреб, в мире не найти – он не раз спасал мне жизнь и научил меня своим премудростям – пригодятся, если захочу вернуться. Их племя в беде, а я хотел бы отплатить им за доброту.

Рассказ всех увлек, и о Дансвилле позабыли. Только осмотрительный мистер Баэр заметил, что одного честного представителя в суде маловато и, хотя намерения у Дэна самые благородные, разумнее будет хорошенько обдумать этот вопрос, заручиться поддержкой нужных людей и осмотреть эти земли, прежде чем принимать решение.

– Так и сделаю. Съезжу в Канзас и прикину, чего ждать. Я познакомился во Фриско[32] с одним человеком, который побывал в тех краях, – говорит, дело стоящее. Только вот за что ни возьмись, везде уйма дел… Боюсь не успеть, вот в чем беда. Иногда жалею, что появились деньги, – признался Дэн, озабоченно хмурясь: такое нередко случается с добрыми душами, которые жаждут поучаствовать в благородном деле помощи обездоленным.

– Оставь деньги у меня, пока не примешь решения. Ты горячая голова, еще отдашь первому встречному попрошайке. Я их положу под проценты и сниму, когда решишься сделать вклад, хорошо? – предложил мистер Лори, наученный опытом бурных деньков юности.

– Благодарю, сэр, я только рад от них избавиться. Придержите, пока я не попрошу их обратно, а если со мной что случится, сберегите для какого-нибудь сорванца, вроде меня в детстве. Вот мое завещание, а вы все мне свидетели. Теперь на душе спокойнее.

Отдав кушак со своим небольшим состоянием, Дэн расправил плечи, словно с них свалился тяжкий груз.

Никто и вообразить не мог, сколько всего произойдет, прежде чем Дэн вернется за своими деньгами, и как близок был его поступок к последнему волеизъявлению в завещании. Пока мистер Лори рассказывал, куда бы их вложил, раздался веселый голос:

– Пегги чудо как мила,

Йо-хо-хо, йо-хо-хо!

Джеку пива налила,

Йо-хо-хо, йо-хо-хо!

В море Джек, шумит волна,

Йо-хо-хо, йо-хо-хо!

Девушка ему верна!

Йо-хо-хо, йо-хо-хо!

Эмиль всегда так объявлял о своем появлении – в следующий миг он вошел в гостиную вместе с Натом, который весь день давал уроки в городе. Приятно было поглядеть, как радостно просиял Нат, когда друг едва не оторвал ему руку крепким пожатием, а еще приятнее – видеть, что Дэн помнит все, чем обязан Нату, и по-своему неуклюже пытается отплатить ему за добро; ну а приятнее всего – слушать, как два путешественника обмениваются впечатлениями и без умолку плетут нить повествования, завораживая своими историями сухопутных крыс и домоседов.

С появлением новых гостей веселой молодежи стало тесно в доме; они перебрались на веранду и расселись на ступенях крыльца, как стая ночных пташек. Мистер Марч и профессор вернулись в кабинет, Мэг и Эми пошли на кухню проверить, как обстоят дела с угощением из пирожных и фруктов, а миссис Джо и мистер Лори сели у высокого окна и слушали разговор молодежи.

– Вот они, лучшие плоды наших трудов! – Миссис Джо показала на говорящих. – Остальные либо умерли, либо разбрелись по свету, а эти семь мальчиков и четыре девочки – моя гордость и утешение. Если считать Элис Хит, получится дюжина, и меня больше всего волнует, как получше устроить эту дюжину в жизни.

– Если учесть, какие они все разные, из каких семей пришли и какое воспитание получили дома, то мы неплохо справились, – трезво рассудил мистер Лори, устремив взгляд на светлую голову среди брюнетов и шатенов, ибо луна освещала всех одинаково.

– Девочки меня не тревожат, за ними присматривает Мэг – она такая мудрая, терпеливая и добрая, что бояться нечего, а вот с мальчиками каждый год все больше забот, и с каждым отъездом они все сильнее от меня отдаляются, – вздохнула миссис Джо. – Рано или поздно они возмужают, а нас связывает вместе лишь тонкая ниточка, которая вот-вот порвется, как уже случилось с Джеком и Недом. Долли и Джорджу еще нравится приезжать в гости, они ко мне прислушиваются, а Франц – слишком преданная душа, чтобы забросить близких. А вот эти трое, которые вот-вот опять уйдут в большой мир, – о них я волнуюсь. Надеюсь, доброе сердце не даст Эмилю пропасть, и «добрый ангел-хранитель, взирая с небес, сбережет среди бурь моряка». Нат впервые покидает родное гнездо, а он слаб духом, как бы ты ни старался на него повлиять, да и Дэна так и не удалось обуздать. Боюсь, ему предстоит горький урок.

– Он хороший парень, Джо, и я почти жалею об этой его фермерской задумке. Если добавить немного лоска, то он стал бы настоящим джентльменом, а если оставить его в нашем обществе, кто знает… – Мистер Лори наклонился над миссис Баэр, прямо как в далекие времена, когда они задумывали очередную проказу.

– Опасно это, Тедди. Труд и привольная жизнь сделают из него достойного человека, а это куда лучше светского лоска и соблазнов города. Такова уж природа Дэна, нам его не переделать, можно только направить в нужную сторону и надеяться. Не погасли еще в нем опасные искорки – за ними надобно следить, иначе пойдет по кривой дорожке. Я это знаю наверняка; к счастью, любовь к нам послужит ему оберегом, и мы должны хранить с ним связь, пока он не возмужает или пока не свяжет с кем-то жизнь более крепкой нитью.

Миссис Джо говорила без утайки, ибо понимала Дэна лучше всех и видела: ее жеребенка не удалось еще объездить до конца, и страх в ее сердце боролся с надеждой – у таких натур судьба нелегкая, так уж сложилось. Она не сомневалась, что перед отъездом Дэн еще раскроет ей душу – тут она и обратится к нему с наставлением и участием, столь необходимыми в такую минуту. Поэтому она приготовилась терпеливо ждать и украдкой следила за своим подопечным – радовалась, как развились его хорошие задатки, и зорко подмечала раны, оставленные жизнью. Когда-то она жаждала, чтобы ее «смутьян» добился успеха, ведь остальные предрекали ему гибель, но со временем поняла: людей нельзя ваять, точно скульптуру, и решила довольствоваться надеждой, что ее маленький беспризорник вырастет в хорошего человека. Да и та надежда была смелой – очень уж непостоянным, порывистым уродился Дэн, в нем бушевали страсти и природное своеволие. Сдерживал его лишь один якорь – воспоминание о Пламфилде, страх разочаровать верных друзей да еще гордость, что сильнее нравственных ориентиров, – она не позволяла ему упасть в глазах товарищей, которые всегда питали к нему искреннюю любовь и восхищение.

– Не тревожься, старушка, Эмиль – из тех счастливцев, что неизменно выходят сухими из воды. Я пригляжу за Натом, а Дэн встал на правильный путь. Осмотрится в Канзасе и, если задумка с фермой его разочарует, пусть возвращается к своим краснокожим и творит добрые дела. Он словно создан для этого; надеюсь, Дэн сделает верный выбор. Борьба с угнетателями и дружба с угнетенными займут его беспокойный разум, такая жизнь ему подходит куда лучше овчарен и пшеничных полей.

– И я надеюсь! Что у них там? – Миссис Джо подалась вперед, заслышав возгласы Теда и Джози.

– Мустанг! Настоящий, живой мустанг, на нем кататься можно! Дэн, ты молодчина! – радовался юноша.

– А у меня костюм индианки! Теперь я смогу сыграть Намиоку, если мальчики поставят «Метамору»![33] – добавила Джози, хлопая в ладоши.

– Буйволиная голова для Бесс! Матерь Божья, Дэн, зачем ты ей привез такую жуть? – удивилась Нэн.

– Подумал, что ей не помешает нарисовать что-нибудь крепкое, природное. Она ничего не добьется, если всю жизнь будет малевать слащавых богов да котят, – заявил непочтительный Дэн, вспоминая предыдущий свой приезд: Бесс тогда не могла решить, кого выбрать в качестве модели, голову Аполлона или своего персидского котенка.