Постфактум. Книга вторая (СИ) - Королевский Дмитрий - Страница 26

Мерзкие насекомые копошились повсюду, и он даже успел привыкнуть к хрусту под подошвами сапог, ведь порой они устилали землю словно пёстрый ковёр. Тем не менее, когда окровавленные гады полезли из ноздрей, ушей и открытых пастей мёртвых свиней, Илья не на шутку испугался. Впрочем, этот страх оказался цветочками, ягодки пошли потом, когда несколько десятков детей и воспитателей не проснулись на следующее утро. Смертоносные букашки начисто отшлифовали их черепные коробки изнутри, не оставив ни мозга, ни глаз и ни языка. В ту ночь Илья плохо спал, его мучили кошмары и ужасная головная боль, он тогда ещё плохо разбирался в своих способностях сострадать другим и ничего не понял. Однако стрекот многопалых, не утихающий круглосуточно и становившийся особенно невыносимым тихими ночами, заставил мальчика нахлобучить на голову пропахшую потом подушку. Это и спасло его. Потом конечно, к ним явились дезинсекторы в респираторах и старых противогазах, у них были баллоны на спине, а в руках опрыскиватели. Им удалось справиться с напастью, но Илья ещё долго спал с заткнутыми ветошью ушами и прятал голову под одеялом.

Воспоминания, накрывшие парня, улетучились, когда взгляд его остановился на Годогосте. Маг-самоучка так и не пришёл в себя, а Мал, сидевший рядом на берестянке, наблюдал за ним и Ясминой, не сменившей позу во сне. Илья огляделся. Что-то странное творилось в этом необычном месте. В том, что наступил день, сомнений не возникало, несмотря на то, что солнечные лучи не проникали сюда. Однако свет, при котором становилось видно всё вокруг, лился на людей отовсюду. Мягкий и тёплый, он исходил от листьев, толстых веток, корней, огромными буграми торчащих из земли, сочился из скал.

— Доброго тебе утра, Илья, — не оборачиваясь, произнёс запечник. — Как спалось?

— Доброе, — хриплым голосом ответил парень. — Я давно так не спал. Будто в чёрную яму провалился без всяких будоражащих сознания снов, у меня редко такое бывает.

— Это хорошо, во сне хвори скорее проходят. Как голова, болит ещё?

— Болит, — поморщился парень, ощупывая затылок. — Но это не беда, меня больше Годогост с Ясминой беспокоят.

— С ними всё хорошо, — обернувшись, подмигнул домовой. — Кому как не мне знать. Постарался я, чтобы почивали как дома, в уюте да на родной перине.

Чувство дикого голода пришло несколькими минутами позже, когда Илья осматривал лагерь гоблинов, и стало терзать с новой силой. Найти что-то съестное, подходящее для обычного человека, в лагере людоедов не представлялось возможным. Но парень, ждавший пробуждения спутников, не знал, чем себя занять, и поэтому продолжал изучать вещи и оружие злобных карликов. Как и ожидалось, небольшой запас пищи, найденный в сумке толстяка Болдыря, не годился для употребления. Илью едва не вывернуло, благо желудок пустой, от вида вяленых человеческих пальцев.

— Голод — лучший повар, — Мал возник перед Ильёй, вытирающим выступившие от рвотных позывов слёзы. — Мы, домовые, с огнём не дружим. А вот ты бы мог кое-что приготовить, пока наши друзья спят.

— И что же? — удивлённо вскинув брови, спросил парень. В сердцах пнул по сумке с частями человеческих тел. — Мерзость какая!

— А вот, — Мал раскрыл ладошку, на которой лежал необычайно крупный жёлудь. — Марья Николаевна, хозяйка дома, в котором жил, часто готовила для семьи эту вкусную еду.

— Там, где жил я, жёлуди очень ядовиты, — задумчиво произнёс Илья. — Только мутировавшие свиньи могли их есть.

— Ваш мир ужасен, — в глазах-пуговках домового промелькнул страх. — Он буквально пропитан тленом и смертью, но тут не так, — Мал запнулся, шмыгнул носом. — Пока не так. Не бойся, Илья, эти плоды безопасны. Набери их, а я помогу почистить от скорлупы.

Воспользовавшись тлеющими углями, парень развёл костёр и повесил над ним найденный котелок, предварительно помыв его водой. В бурдюках гоблинов нашлась не только эта жидкость, но и спиртное, но пробовать его гость из другого мира не стал. Вот Годогост очнётся, он-то всё разъяснит и расскажет, вот тогда и можно будет дегустировать.

Содержимое дубовых орехов, скрытое под толстой бронёй, он растолок в крупу с помощью найденной в кухонной утвари карликов толкушкой. А когда каша начала закипать и первые приятные запахи распространились по округе, проснулась Ясмина.

— Ура, у нас будет обед! — обрадованная девушка нежно потрепала запечника по голове и сразу же принялась осматривать Годогоста. — Ты нашёл что-то в припасах этих маленьких уродов? — она кивнула в сторону одного из обескровленных гоблинов.

— Нет, боюсь, их припасы вам бы не понравились, — ответил Илья, невольно залюбовавшись преобразившейся внешностью Ясмины, ссадины и синяки исчезли, как будто их и не было. — Это Мал научил меня готовить кашу из желудей.

— Так это чистый яд! — возмутилась начинающая ведьмочка, округлив зелёные глаза.

— Только не здесь, — ответил за Илью домовой. — Земли Руси родят страсть как много съедобного и полезного…

— Кто вы⁈ — хвалебная речь Мала в пользу родной земли оборвалась. Громкий голос Годогоста напугал путников не менее его резкого пробуждения. Отпрянувшие в сторону друзья не заметили, как гмур оказался на ногах. — Отвечайте, живо!

Рука мага нырнула под балахон там, где прятался Монислав, да так и застыла, наткнувшись на пустоту. Голубые глаза-блюдца непонимающе уставились на встревоженную компанию, что-то изменилось в них. Но что именно, путникам ещё предстояло выяснить.

Потеря памяти у Годогоста вызвала настоящую панику. Молодые люди, как и запечник, принялись наперебой рассказывать о случившихся в последнее время событиях, об их случайном знакомстве и перемещениях между мирами. Однако это лишь усиливало его подозрения и раздражительность жителя подземелий под Острой горой. Маг-самоучка причитал, вскидывал руки к небу, помянув не один десяток богов, сетовал на судьбу-злодейку, а потом вдруг вспомнил об оживших мертвецах и первой встрече с ними в Вороньем лесу. Эта всплывшая в мозгу информация заставила впасть в ступор. Всё время перемещающийся по поляне гмур присел на толстую дубовую ветвь, обхватил лысую, почти зажившую голову руками. Его затрясло.

— Илья, Ясмина, Мал, — робко, буквально по буквам проговорил Годогост, переводя растерянный взгляд с одного на другого, и продолжил возбуждённо, вновь вскочив на ноги: — Я всё вспомнил, хвала богам! Простите меня, ребятки, не признал вас, дуралей, стал браниться почём зря!

— Фух, пронесло, — с облегчением выдохнула Ясмина, подошла к гмуру, прижала к себе, чмокнула в лысину, затараторила радостно: — Да ты что, Годогост, за что мы тебя должны прощать! Мы рады, что память к тебе вернулась, ведь это главное!

— Конечно, рады! — подтвердил повеселевший Илья. — Ты не представляешь, как я испугался, когда понял, что ты ни черта не помнишь!

— Пронесло. Ты, сударыня сказала — пронесло, — непонимание скользило в голубых глазах чародея.

— Ах да, это я тебя излечила! — воскликнула смуглянка. — Случайно, то есть всё произошло само собой, я вдруг поняла, что мне надо делать и говорить. Ты пришёл в себя, но потерял память, вот и подумала, не моя ли в этом вина.

— Так ты теперь целительница⁈ — с восхищением смотря на Ясмину, спросил гмур.

— Не знаю, Годогост, — девушка пожала плечами. — Всё так быстро меняется. Я порой не узнаю себя и не могу контролировать. Это как наваждение, как сон.

— Кто знаниями обладает, тот всюду побеждает, — к магу стала возвращаться его манера общения. — Ты в начале пути, Ясмина, и он весьма недурён, раз у тебя многое получается с первого раза.

— Друзья, можно же обсудить всё за обедом, как считаете? — Илья, сглотнув слюну, помешал кашу в котелке. — У меня скоро голодный обморок случится.

— Превосходно, отрок, ты не терял времени даром, — одобрительно покачал головой Годогост. — Конечно же, отведаем твою стряпню, кстати, а что это?

— Мал научил меня готовить кашу из дубовых орехов, правда, классно? — воодушевлённо произнёс парень. — Я и чашки уже нашёл, воду и кое-что из спиртного, правда, не знаю, что это такое.