Постфактум. Книга вторая (СИ) - Королевский Дмитрий - Страница 25

— Фух, фух, фух, — знакомо запыхтел запечник, совсем как тогда, при первой встрече в полуразрушенной избе, вызвав неподдельные эмоции молодых людей.

Тактично переждав радостные возгласы людей, Малюта принялся за разъяснения, потратив несколько мгновений на развязывания сложных узлов и освобождение Ильи и Ясмины. Домовой поведал, что едва не погиб. Он был заперт в берестянке, ощущая враждебный и чужой мир, который пил из него силы.

— Неведомо, сколько бы я ещё продержался, не воротись мы обратно, — густой баритон звучал из уст маленького пушистого существа, во все глаза смотрящего на растирающих затёкшие конечности людей. — Рассудок покинул меня и воротился, когда ты, Ясмина, подумала обо мне. Я понял, что мы вернулись, ощутил, как силы вновь наполняют меня. А ты, Илья, произнёс моё имя вслух, скинув остатки оков, что удерживали меня в Кармане.

— Годогост, посмотри, что с ним! — чувствуя, как по онемевшим мышцам расходится приносящая облегчение боль, почти выкрикнул Илья, стал подниматься с земли. Он даже не запомнил, как до этого добежал до Ясмины, обнял её, а после они оба рухнули на ковёр из листвы, скованные муками. — Он до сих пор не пришёл в себя!

Превращение в грациозного кота заняло доли секунды, после чего Мал так же быстро, всего в несколько прыжков, оказался возле гмура.

— Жив наш маг! — вновь обретя свою внешность, объявил домовой. — Сон лучше всякого лекарства, но Годогост не спит, поэтому не поправляется.

Мал быстро справился со связывающими гмура верёвками, а подошедшие на ватных от волнения ногах путники перевернули его на спину. На чародея было страшно смотреть, огромная буро-чёрная гематома протянулась от гладкого затылка до переносицы. Борода слиплась от крови, нацепляв ворох мелких веточек и листьев.

— Бедный наш… — слова Ясмины оборвались, она зарыдала, падая на колени. Девичьи руки запорхали вокруг лица мага самоучки, осторожно и тщательно очищая его густую бороду от мусора. — Илья, посмотри, он на грани!

За годы, проведённые в Интернате, Илья научился сдерживать слёзы, но сейчас он этого не желал. Солёная вода заструилась по щекам, но легче не стало. Он сел рядом с плачущей навзрыд Ясминой, обнял её, не в силах найти слова утешения. Мал шмыгнул веснушчатым носом, обошёл Илью и привалился тёплым боком к зеленоглазой, стал тихонько успокаивающе гладить её по бедру.

— Мал, ты умеешь лечить? — выдавил парень, рукавом вытирая слёзы.

— Увы, мы, запечники, хорошие врачеватели, когда дело касается сна. Не спит, к примеру, дитя, всю ночь напролёт на всю горницу орёт, так это я сдюжу, угомоню, сладких снов напущу. А вот тело латать, с этим мне не совладать.

— Как же так, он же отлично видит в темноте, — всхлипнула Ясмина. — Почему не заметил этих гоблинов? Почему удар пропустил?

— Он же тоже человек, мог просто и не заметить засаду, — радуясь тому, что Ясмина успокаивается, поддержал разговор Илья. — У всех случаются промашки.

— Зато эти твари не промахнулись! — зло проговорила девушка, резко стирая со щеки катящуюся каплю. — Надавали нам по башке, будь здоров!

Она снова принялась очищать бороду Годогоста и непроизвольно коснулась его раздутой побагровевшей переносицы. Девушка вскрикнула, отдёрнув руку, словно ужаленная пчелой-мутантом.

А с этими полосатыми тварями, делавшими такое полезное и редкое лекарство как мёд, она знакома не понаслышке. Только благодаря старухе-знахарке Ясмина не лишилась ноги. Бабушка Халима первая увидела их — свору перепуганных, чумазых детишек, нарвавшихся на улей на крыше разрушенного нежилого здания. Они бежали и плакали, те, кто, конечно, мог. Ясмина не могла и упала в пыльную траву на подступах к поселению. Ногу жгло адским огнём, а потом она перестала сгибаться в колене и вообще подчиняться девочке.

Её и ещё троих детей взрослые притащили в хижину из строительного хлама спустя несколько минут. Врачевательница, наотрез отказавшаяся жить в подвале разгромленной многоэтажки, молчаливая, с кожей, похожей на мятую бумагу и неизменной самокруткой в уголке ввалившихся губ, не теряла ни секунды. Ведь когда в человеческий организм попадает живое жало, оно старается как можно быстрее «зарыться» в жертву и пустить в нём корни. А после начинается кошмар, в результате которого ужаленный может лишиться части тела, а то и просто умереть. Однако своевременное вмешательство и лечение могли всё исправить. Главное и самое сложное — это избавление от жала, порой засевшего очень глубоко и продолжающего движение в плоть жертвы.

Ясмине и Ермеку повезло, они отделались неглубокими разрезами, которые Халима обработала вязкой вонючей мазью. Жалгас едва не истёк кровью, ведь мутировавшее насекомое укусило его в шею. А вот испугавшуюся и убежавшую в нежилые развалины Хадису нашли к вечеру, когда утих внезапно разбушевавшийся ураган. Её полный мучений крик услышали возвращающиеся с охоты мужчины и незамедлительно бросились на помощь. Через полмесяца лишённая ног и руки девочка, несмотря на старания знахарки, умерла.

— Что случилось⁈ — с тревогой смотря на застывшую в замешательстве девушку, спросил Илья. Внешность смуглянки преображалась буквально на глазах. Опухоль, закрывшая глаз, спала, после неё на веке остался небольшой синяк. — Ты почему кричишь?

— Тихо, — произнесла смуглянка тоном не терпящим возражений, поднеся указательный палец к губам. — Не мешайте мне, ребята.

Илья в непонимании посмотрел на неё, потом на Мала — тот лишь развёл в стороны маленькие ладошки и стал наблюдать за происходящим, шмыгая веснушчатым носом.

А наблюдать и удивляться тут было за кем и за чем. Ясмину словно подменили, девушка в один миг превратилась в холодную незнакомку. Движения рук, мимика, даже яростный шёпот, которым она по очереди проникала в уши бесчувственного чародея — всё чужое. Конечно, Илья и Мал догадались, что все эти изменения привнёс активировавшийся дар Яги, однако наблюдать за происходящим стало просто жутко. Того и гляди Ясмина вскочит и обернётся в ту кошмарную старуху из Плавающего леса. Однако вскочил Годогост!

Мага резко подкинуло от земли. Нет, это не было магией, просто руки и ноги его в один миг пришли в движение, отталкиваясь от поверхности.

— Тише, тише, — уже своим, слегка охрипшим голосом произнесла смуглянка, поглаживая гмура по груди.

— Отец, я не вернусь! — отрывисто выкрикнул маг-самоучка, не открывая глаз, лицо его исказила страдальческая гримаса. — Я не такой, как вы, и не буду таким никогда… — слова оборвались кашлем и невнятным бормотанием.

— Ясмина, ты его исцелила! — Илья бросился к девушке, хотел было приобнять за плечи, но сдержал порыв. Слишком шокировало его преображение зеленоглазой. — Я не могу поверить, ты научилась лечить!

— Он ещё слишком слаб и проспит до утра, — усталым голосом произнесла Ясмина, уронив подбородок на грудь. Чёрные волосы с засохшей на них кровью были растрёпаны и закрывали лицо, ни дать ни взять — ведьма! — Я очень устала, того и гляди свалюсь. Что это было сейчас, не пойму… Я видела ходячую избу и болото… Яга, она смеялась надо мной, а потом удивилась и даже испугалась.… Хочу спать… — сумбурно забормотала она, усаживаясь, а потом и ложась на бок.

Ясмина зевнула и, подсунув сложенные руки под голову, засопела.

Наступивший день явил себя не сразу, ведь здесь, под кроной исполинского дуба, вокруг ствола которого можно идти в течение нескольких минут, как вдоль шершавой стены, он никак не мог заглянуть к спящим на земле путникам.

Илья проснулся от неприятного ощущения, резко смахнул с лица жука, цепляющегося за кожу своими маленькими, но очень цепкими лапками. Его передёрнуло от гаммы чувств, моментально прогнавших сон. А память, дурная, действующая по каким-то понятным ей критериям, опять вернула в страшные воспоминания.

В ту сырую осень территория Интерната и, как предполагал Илья, Руины, подверглись нападению стай с виду безобидных насекомых. Сначала эти крылатые твари, одновременно напоминающие паука и кузнечика, сожрали всю немногочисленную растительность, а позже принялись за животных и птиц. Отперев как-то раз поутру один из загонов со свиньями, парень обнаружил, что парочка из них, самых крупных, лежит и не шевелится. Он не хотел лишний раз лазать к мерзким, вечно голодным животинам. Однако перспектива получить взбучку от старшего скотника, если выяснится, что свиноматки заболели, а он никак не отреагировал, ему не улыбалась.