Муля, не нервируй… (СИ) - Фонд А. - Страница 22

Все зашумели, возбуждённые и начали расходиться.

Я был доволен.

Заодно стенгазета для Зинаиды будет готова, причём это же групповая работа, даже коллективная, это мощный социальный посыл и интересная вещь. Зине останется только напечатать на листах расшифровки и прикрепить их внизу газеты, как отрывные листочки на объявлении. Должно получиться неплохо.

Подошел комсорг. Валера Карасёв, я уже знал, как его зовут.

— Молодец, Бубнов, — сказал он, впрочем, без особой весёлости, — но мог бы и завтра выступить.

Оп-па, уже пошли предъявы. Но ничего, мне всего-то ещё надо лишь пару разочков у тебя перед коллективом отметиться, а дальше пойдёшь ты товарищ, Карасёв, лесом.

Но вслух я ему ответил совсем другое:

— Завтра не могу. Товарищ Козляткин дал срочное поручение. Основная работа. Нужно ехать на проверку театра. Это долго. Нужно успеть всё сделать.

Карасёв поджал губы, хотел сказать что-то возмущённое, но поостерёгся. Ведь раньше на эти собрания приходилось людей загонять силой. Все разбегались, прятались, саботировали. А тут прямо попёрло. И главное, все ходят добровольно. Поэтому он пока портить отношения не хотел. Я тоже пока не хотел.

Поэтому как говорится, мы разошлись краями.

— Муля! — в опустевшем Красном уголке голос Зины прозвучал необычно громко. Она подлетела ко мне и, не сдержав восторга, чмокнула меня в щёчку, но потом сама же смутилась и покраснела. — Ты так хорошо выступил! А я вот тоже теперь думаю, какой у меня талант? Ты же мне самой первой расскажешь, правда?

Опа!

И тут на меня уже предъявляют права. Точнее Зина ещё сама до конца не осознала, но то, что она старается меня прибрать к рукам — однозначно.

Из размышлений меня вывел её голос:

— Муля, пошли вместе в столовку!

— Пошли, — кивнул я.

А Зина щебетала, щебетала. На миг я задумался и потерял нить её разговора.

— … правильно? — спросила она.

Упс.

— Надо подумать, — уклончиво ответил я, надеясь, что через время она сама забудет, если это не важно, А если важно, то напомнит опять.

— А ты где живешь, Муля? — вдруг спросила она, когда мы вошли в столовую и взяли подносы. К счастью, очереди уже почти не было.

— В коммуналке, — ответил я рассеянно, вопрос с завтрашней поездкой в театр не давал мне покоя, я не мог сообразить, где тут подвох, для всестороннего анализа остро не хватало информации.

— Нет. Я понимаю, что в коммуналке, — фыркнула она, — ты говорил об этом. Я тебя про твой адрес спрашиваю.

Я чуть поднос с гороховым супом не выронил. В гости что ли собралась? Так я прекрасно понимал, что в это время девушки к парням в гости просто так не ходят. А с далеко идущими матримониальными планами. Не удивлюсь, если она в своих мечтах уже и имена всем нашим будущим пятерым детям придумала. Поэтому сказал осторожненько:

— Мой адрес не дом и не улица, мой адрес — Советский союз.

Зина сдержанно и вежливо похихикала. Но по её решительному взгляду я понял, что всё только начинается.

После обеда, как только удалось отделаться от Зины, я вернулся к себе в отдел. Нашел среди Мулиных бумаг инструкцию по проверке театров и цирков. Внимательно изучил.

Мда. Дело оказалось совсем непростое. Тот пласт работы, что накинул мне товарищ Козляткин, бесил и радовал одновременно. Но ладно, слона нужно есть по кусочкам. Я вытащил пару чистых листиков из пачки пищей бумаги и начал составлять тайм-менеджмент. Выписал основные этапы. Распределил время, прописал риски и пути их преодоления.

Ну вот и отлично. План готов. Теперь нужно начать и всё выполнить.

Я усмехнулся и принялся размышлять над первым этапом.

— Муля, ты почему опоздал на планёрку? — укоризненно спросила Мария Степановна, когда они вместе со второй сотрудницей вернулись в кабинет. Мужчины ещё не было.

— Да я как-то совсем засуетился, — с виноватой улыбкой покаялся я, — после позавчерашнего никак в себя прийти не могу. В голове словно туман…

— Да уж, — посочувствовала первая женщина (имени её я пока так и не узнал), — я когда операцию делала, тоже вся какая-то раздёрганная была. Месяца два не могла себя в дисциплину привести.

Она так и сказала «в дисциплину привести». Интересные у них тут выражения. Хотя в моём времени барышня сказала бы проще — «звезда в шоке».

— Ну, вот и я также, — подхватил жалобную эстафету я, — постоянно переживаю, расстраиваюсь. А всё дело в том, что я забывать начал.

— А я знаю, что это! — обрадовалась Мария Степановна, — Там бывает после потрясений. Вот у моего мужа также было, когда он из фронта вернулся. Он около года такой рассеянный был, что пока не скажешь «пойди покушай», мог на кухне стоять и в одну точку долго смотреть. А потом всё прошло.

— Вот-вот! — согласился я, — я тоже немного рассеянным стал, пришел на работу, а о планёрке совсем забыл.

— Но ты старайся не делать больше так, — по-матерински пожурила меня первая женщина, — ты лучше у нас всё спрашивай, Муля. Мы же тебе не враги.

— Да я и сам не знаю, что спрашивать, — развёл руками я. — Вы лучше мне сами говорите, если что намечается…

— Конечно, Муля, не переживай, — ответила Мария Степановна.

А первая женщина, которая со взбитыми локонами, спросила хитрым голосом:

— Муля, а ты нам про нашу успешность рассказать можешь?

— Ну, конечно! — ухватился за возможность немного сблизиться с коллегами я, — вы же о задании знаете?

Женщины кивнули.

— Ну вот и выполните его. А я вам потом всё расскажу. Подробнее, чем остальным, — я заговорщицки подмигнул, — мы ведь в одном кабинете работаем.

— Ии Аркадию Борисовичу? — кивнула на пустующий стол первая женщина.

Супер! Теперь я хоть знаю, как мужика этого зовут

А ей ответил:

— Ну конечно! Вот только я спросить хотел…

Я сделал застенчивую паузу и задал вопрос:

— Где мне посмотреть мою должностную инструкцию?

— Зачем тебе? — с подозрением спросила первая женщина.

— Ну, Лариса, прекращай уже! — фыркнула Мария Степановна, — Муля хочет проверить, не упустил ли он что.

— Совершенно верно! — поддакнул я и добавил, — мне не даёт покоя завтрашняя проверка. Не могу понять, в чём тут подвох?

Женщины переглянулись между собой и тут же вывалили на меня целый ворох информации. Так, что у меня аж глаза на лоб полезли.

Вот это да! Я оказался прав! Моя чуйка не подвела.

Но тут в кабинет вошел человек. Мужчина лет под сорок, долговязый, с несколько чванливым выражением лица. Он смерил нас таким взглядом, словно только что случайно съел садового слизня и его сейчас вытошнит.

Взгляд этот не предвещал ничего хорошего.

Женщины при виде его прыснули на свои рабочие места и притворились предметами интерьера. Но мужчина сразу направился ко мне и заявил:

— Бубнов! Вот! — он с великодушным видом бахнул передо мной на стол папочку с бумагами. — Нужно сделать анализ и написать отчёт. Срок — до послезавтра!

И с этими словами он резко развернулся и, ни слова больше не говоря, вышел из кабинета.

Женщины опять переглянулись.

— Что не так? — спросил я.

— Вообще оборзел этот Барышников, — покачала головой Мария Степановна, — вечно норовит на всех свою работу переложить. И ничего не сделаешь — племянник того самого Барышникова.

Я не знал, кто это такой «тот самый Барышников», поэтому спросил, пролистав папочку:

— А на эту работу какой-то приказ или распоряжение есть?

— Вон в той папке все приказы, — кивнула на книжный шкаф Мария Степановна.

— Я сама найду, а то он там всё перероет, — подхватилась Лариса, вытащила одну из многочисленных и совершенно одинаковых папок, немного порылась там и вытащила листочек с напечатанным текстом, — вот. Это не для нашего отдела. Но нам всегда на ознакомление дают. Чтобы мы ориентировались.

Я пробежался глазами по тексту:

— Здесь ответственные — только Барышников и Линьков — прочитал я и посмотрел на коллег.

— Линьков отвечает за деньги, а Барышников — за остальное.