Великая перезагрузка. Война за мировое господство - Джонс Алекс - Страница 6

Для Вулфа это были потрясающие новости, поскольку в конце 50-х сердечные приступы стали основной причиной смерти мужчин младше 65. Почему в этом пенсильванском городишке, населенном преимущественно иммигрантами из Южной Италии, сердечные заболевания были столь редки? Исследователи изучили генетические факторы, питание, занятия физкультурой, но не нашли никакой связи. Тогда они принялись изучать социальную структуру городка:

Но Наделла не хочет рассуждать о таких вещах, как разумный вес тела, сбалансированное питание, физкультура и хорошие социальные связи. Вместо этого он говорит об «индивидуальной вариативности генома, иммунных системах и личном стиле жизни». Все это вполне достойные для изучения темы, но зачем для этого превращать общество в Технократическую теократию?

А где хоть какое-то обсуждение качества наших социальных связей? Сколько человек позитивно взаимодействуют с окружающими в течение своего обычного дня? В мире, который хотят построить Шваб и Наделла, не будет этого взаимодействия, и в результате может получиться самое нездоровое сообщество, созданное человеком.

И вот Наделла переходит к финалу своего предисловия, где открыто предлагает отринуть любой скептицизм. Потому что, если вы верите этим людям, то позволите им делать вещи, которые в противном случае никогда бы не допустили.

Наделла – умный человек. Идиот не добьется поста генерального директора Microsoft.

Не исключено, что он добился карьерного успеха соглашательством, но уж точно не глупостью. Как любой хороший военачальник, он прекрасно осознает сильные и слабые стороны как своего войска, так и противника. Он понимает, что на его стороне технологические чудеса, созданные инженерами компании. Это огромное преимущество.

Но также он понимает, что ему не хватает поддержки для глобальной перестройки общества.

Для того чтобы воплотить свои планы, ему нужно ваше «доверие». Подумайте о вере и доверии в собственной жизни. Многих католиков шокировали новости последних лет о широком распространении сексуальных домогательств к прихожанам и юным послушникам со стороны представителей церкви. Если вспомнить о предпосылках такой ситуации, степень доверия к клерикам со стороны родителей трудно понять. И тем не менее люди церкви по идее должны быть людьми божьими, живущими в страхе за свою бессмертную душу. Многим очень трудно осознать, как эти божьи люди могут творить такое зло.

Доверие – это не то, что должно занимать место прозрачности, ответственности и публичной отчетности, когда последние отсутствуют. История полна примеров, когда веру использовали во зло. И Наделла повторяет ошибки прошлого, когда пишет, что «главной проблемой являются устаревшие законы, которые совершенно не подходят для преодоления современных вызовов».

Вы можете себе представить, чтобы правительство запустило новую программу, например, по созданию детских садов с условием, что родители не смогут их посетить, чтобы узнать условия, в которых будут находиться дети, и никаких данных о сотрудниках, их опыте и квалификации не будет опубликовано? Родители поднимут восстание.

Однако Наделла хочет, чтобы вы просто доверились ему в реализации технологических перемен.

Как и Шваб, Наделла хочет «продать» вам все эти изменения, обещая невероятные блага и замалчивая риски. Потому что если им нужно ваше согласие, то вряд ли они расскажут о дубине, которую держат за спиной на случай, если вам в будущем что-то не понравится. Дубина скрывается за предложением «потенциальные блага описанных подходов беспрецедентны, а общественно-частное лидерство и партнерство, как вы убедитесь, прочтя эту книгу, является базовой необходимостью».

Давайте проделаем маленькое мысленное упражнение. Каждый раз, когда вы слышите или видите в тексте слова «общественно-частное» или «партнерство», попробуйте заменить их на слово «фашизм». Потому что, видите ли, фашизм в том виде, в каком он был реализован в гитлеровской Германии или Италии времен Муссолини, был тем самым общественно-частным партнерством. В этом одно из принципиальных отличий фашизма от коммунизма.

Коммунисты захватили средства производства и пытались управлять промышленностью. Получилось так себе.

Муссолини и Гитлер решили пойти другим путем. Правительство и крупный бизнес представляли собой две серьезные силы. Противоборство между ними было бы разрушительно для страны, в чем, к своему ужасу, убедились коммунисты. Но умный лидер понимает, что вместо противоборства можно организовать между ними выгодное сотрудничество. Крупный бизнес и промышленники не любят рабочих, которые собираются в профсоюзы и начинают требовать лучших условий труда и более высокой заработной платы. И первым делом Гитлер с Муссолини разрушили профсоюзы. Как только они обезоружили рабочих, вожди получили возможность нападать на соседние государства и разбираться, как считали нужным, с внутренними диссидентами.

Поэтому, как только вы слышите «общественно-частное», переводите это в термины фашизма и помните, что это не что иное, как обещание самых жестких действий правительства на любые протесты простых людей против реализации планов крупного бизнеса.

В предисловии к своей второй книге Шваб также заводит разговор о доверии. Намеренно запутанные формулировки вызывают у читателя острое желание оказаться мухой на одной из стен высоких кабинетов Давосского форума, чтобы узнать, о чем же говорили их обитатели, когда в 2016 году Трамп стал президентом, и в последовавшие годы. Они наверняка места себе не находили, пытаясь понять, является ли Трамп со своим скепсисом в отношении глобализма причиной болезни или симптомом более глубоких процессов, угрожающих провалом их планам: