Безрассудный наследник (ЛП) - Сноу Дженика - Страница 21

Он снова поднес косяк к губам и сделал еще один долгий вдох, теперь его взгляд вернулся к моему лицу.

На столе рядом с ним стоял небольшой декорированный поднос, который он использовал, чтобы затушить конец косяка.

— Иди сюда, куколка, — его голос был глубоким, темным и едва слышным. Я не могла пошевелиться, хотя какая-то порочная часть меня хотела этого. Хотела повиноваться.

Когда я осталась на том же месте, одна из его темных бровей слегка приподнялась, а уголок рта дрогнул. Он провел левой рукой по бедру один раз. Второй. На третий раз он похлопал себя по бедру.

Глава 15

Амара

— Будь хорошей девочкой, иди сюда и сядь ко мне на колени.

О, Боже.

Почему это прозвучало так… сексуально?

Воздух покинул мои легкие с такой силой, что у меня закружилась голова. Это требование, этот мягко произнесенный приказ заставили меня почувствовать то, чего я никогда раньше не испытывала.

Между бедер было мучительно влажно, и я сжала ноги вместе, от давления стало еще хуже, возбуждение нарастало.

Но я заставила себя придвинуться ближе, делая то, что он сказал.

Я была всего в футе от него, когда обнаружила, что затаила дыхание, не в силах придвинуться ближе. Он был как пламя, и я могла обжечься.

Он засмеялся низким и глубоким смехом, который проникал прямо в мою киску. Я облизнула губы, не зная, что сказать, но прежде чем слово успело вырваться, он протянул руку и грубо обхватил мою талию.

Я задохнулась от силы, с которой он впился пальцами в мою талию, и издала испуганный звук, когда он потянул меня вперед так быстро, что я потеряла равновесие. Но его крепкая хватка удержала меня, и когда Николай расположил меня так, как ему хотелось, я оказалась у него на коленях, перекинув ноги через ручку кресла, а полотенце почти неприлично задралось на бедрах.

Он начал играть с прядью моих волос, и я с расширенными глазами наблюдала, как он подносит локон к носу и глубоко вдыхает, а его глаза прикрываются.

— М-м-м, — хмыкнул он, и я почувствовала этот звук у себя между бедер. — Вероятно, я должен показать тебе, как сильно меня разочаровывает то, что ты не послушала меня сразу, — он провел кончиком волос по губам, медленно и легко, почти лениво. — Но ты такая невинная, такая ранимая.

Откинувшись в кресле, он позволил пряди волос упасть мне на плечо, и кожа отозвалась мягким звуком, когда он откинулся на спинку.

— Такая чистая, — пробормотал он и издал еще один глубокий урчащий звук из своего горла. Моя грудь поднималась и опускалась с такой же частотой, как я дышала, но я не могла отвести взгляд от его лица.

Только когда я почувствовала тяжесть его ладони на одном из своих бедер, я повернула голову в ту сторону и посмотрела на свои колени.

Его рука медленно начала поглаживать верхнюю часть моего бедра, его пальцы медленно скользили по голой коже, пока мурашки не покрыли мои конечности. Я не могла дышать. Или, может быть, дышала слишком тяжело. Слишком быстро. Может быть, я была прикована к земле из-за него. А может быть, я парила в воздухе.

Я не могла отличить реальность от фантазии. А может, это был кошмар.

— Скажи мне, — мягко произнес он, привлекая внимание. — Я знаю, ты девственница, — последнее слово было произнесено напряженно.

Мне должно было быть противно, что он говорит такие вещи, заставляя меня раскрывать что-то личное о себе. И все же почему меня возбуждало, что он давит, хочет вырвать любой секрет, который я похоронила глубоко в душе?

— Скажи мне, маленькая куколка, признайся, прикасался ли к тебе кто-нибудь когда-нибудь, — глядя мне в глаза, он медленно отодвинул один край полотенца в сторону, и я почувствовала, как холодный воздух в комнате коснулся моей обнаженной плоти. Я автоматически напряглась, а мои руки опустились вниз, чтобы вернуть материал на место. Он снова шлепнул меня по внутренней стороне бедра.

— Так, так, милая девочка. Не пытайся спрятаться от меня. Позволь увидеть совершенство. Позволь мне увидеть то, что принадлежит мне.

О, Боже, я металась, барахталась и спускалась в темную дыру, а света не было. Нет, это было неправильно. Свет был, и это был Николай. Он светился ярко, словно солнце, и я смотрела прямо на него.

— Какие-нибудь тайные встречи с этими подростковыми ублюдками?

Я издала в горле звук, похожий на панику, когда он продолжил прикасаться ко мне.

— Хм, это «да»? «Нет»? — он невинно поглаживал меня, заставляя смотреть ему в глаза. — Какие-нибудь маленькие ублюдки прикасались к этой идеальной коже? — он провел кончиками пальцев по моему колену, затем согнул их и начал водить по внутренней стороне бедра. — Кого мне нужно убить за то, что он прикоснулся к тому, что принадлежит мне?

Я облизала губы, во рту вдруг стало так сухо, а язык был слишком толстым, чтобы я могла произнести хоть какие-то слова. Через секунду он издал еще один глубокий звук и шлепнул меня по внутренней стороне бедра. Не так сильно, чтобы было очень больно, но достаточно, чтобы я почувствовала кратковременное жжение от прикосновения.

— Ты была такой хорошей девочкой до сих пор. Не разочаровывай меня сейчас, не подчиняясь.

Я никогда раньше не была рядом с таким мужчиной, как он, его потребности были очень специфическими. Я не могла отрицать, что сама мысль о подчинении ему возбуждала все сильнее.

Я почувствовала, как его рука покинула мое бедро, и поняла, что он снова коснется моей нежной кожи. Я знала, что стану еще более влажной.

— Н-нет, — наконец ответила я на его вопросы.

— М-м-м. Значит, никто не трогал эту маленькую пизденку? Никто не проводил пальцем прямо по твоему центру?

Мое лицо пылало.

— А как насчет самой себя, красавица? Ты играла с этим маленьким клитором?

Он подчеркнул свой вопрос, совершив действие, обводя этот узелок, пока я не заскулила.

— Когда ты одна в своей комнате и темнота защищает твои секреты, просовываешь ли ты руку между ног и играешь с этой милой маленькой пиздой?

Я почувствовала, как мое смущение поднимается так остро, что я вспотела. Почему он это делает? Почему он так груб?

И все же я стала… еще более влажной.

— Я… я никогда не трогала себя.

Я не призналась, что думала об этом, представляла, как делаю это, думая о нем.

Я почувствовала, как напряглось его тело.

— Такая невинная, — пробормотал он. Его палец провел по моей щеке. — Посмотри на этот румянец. Посмотри, как ты намокла для меня? Думаю, моей красавице нравится, когда ее унижают, не так ли?

Я не могла говорить. Неужели он действительно ожидал от меня этого?

— Да, думаю, моей красавице — моей красавице — нравится, когда я делаю ей больно, потому что это чертовски приятно, не так ли? — последние два слова он прорычал. — Хм, — он продолжал поглаживать меня между ног, так близко к моему входу, что я одновременно предвкушала и боялась его действий. — Я владею этим, — его слова были ленивыми, такими же ленивыми, как и прикосновения к моей киске. Николай наклонился ближе, так что его рот оказался рядом с моим ухом. — Я буду делать с тобой все, что захочу, — он надавил еще сильнее, и я издала стон. — Буду делать с этой пиздой все, что захочу, когда захочу, и ты будешь просить еще.

Почему мне было так неприятно слышать, как он говорит мне такие непристойные вещи, видит во мне объект, то, что ему принадлежит? Почему это заставляет мое тело напрягаться, а разум — подавать сигнал тревоги?

Почему я хочу, чтобы он делал это снова, снова и снова?

Я сдвинулась на его коленях — совсем немного, но при этом почувствовала его твердость, огромную эрекцию, упиравшуюся мне в попу. Он наклонился ближе, так что его губы коснулись раковины моего уха, а его пальцы медленно поглаживали меня, скользя по моим складкам.

Он что-то сказал себе под нос, несомненно, чувствуя, какая я мокрая, как скользят его пальцы от моего возбуждения.

— Ты чувствуешь, какой я твердый? — в его словах не было ничего, кроме рыка, и я почувствовала вибрацию по всему телу, до самой глубины души, которая и составляла… меня.