Пацаны в городе. Война казанских улиц - Гафаров Артур Айратович - Страница 23

«Мотался» за них до ухода в армию – а там, в 1984 году, парня тут же отправили в Афганистан: попал в самое пекло, чудом выжил. Казалось бы, суровая служба его должна была закалить: вернулся с ранением и медалью «За отвагу». Но работу достойную с ходу на гражданке не нашел и… возвратился в группировку: дальше хуже – к 90-м он уже был одним из лидеров «Чайников».

Масштабы преступного бизнеса увеличивались – и, в числе многих, с казанской братвой он уехал в Москву, чтобы остаться там навсегда. Вместе с другими сотнями пацанов он пополнил список тех, кто погиб в «бандитской войне» 90-х. Пуля, которая не догнала его в Афгане, долетела вдогонку…

К сожалению, «афганцы», вернувшись домой в 80-х, пополнили отряды преступных группировок – да и как иначе? Боевые навыки, спортивная подготовка пригодились уже на другой «войне» – подчас даже вполне легальные «афганские фонды», взявшие под крыло многочисленные кооперативы и малые предприятия, представляли собой криминальные структуры, вооруженные до зубов. Неслучайно так часто в эти годы председатели «афганских фондов» умирали не своей смертью – странные ДТП, заказные убийства.

Еще с одним «афганцем» – Андреем Комлевым – я познакомился в 1992 году: он был классическим «парнем с улицы» – знал всех на «Грязи», и все знали его. Порой бесплатно наливали пиво в точках «навынос» – мы тут же стояли рядом с банками наготове. Никаких денег у него никогда не было, хотя мне кажется, что он занимался мелким рэкетом, обходя по вечерам водочных «шинкарей» (но жена его это категорически отрицает!).

Мне он нравился своим бесшабашным характером, хотя я поначалу не понимал, в чем причина его переменчивого настроения и внезапных вспышек ярости, списывал это на алкогольное опьянение. А потом мне объяснили, что он служил в разведроте, из которой никто не выжил – только Андрей, да и то вернулся с тяжелой контузией.

В 1993 году случайно встретил его на улице: он сказал, что только выписался из больницы – годы беспробудного пьянства даром не прошли, но заверил меня – сейчас уже почти не пьет, да и на работу решил устроиться: «Как ты думаешь, возьмут меня в спецназ?..» То, что он хотел попасть в спецназ, потом отрицали уже все его друзья с района – не мог, мол, Андрюха, не «по понятиям» это.

Хотел – не хотел, мог – не мог, «по понятиям» – не «по понятиям» – сейчас это уже не имеет никакого значения: Андрея Комлева убили в июле 1998 года. Как это случилось? Само его убийство – невероятно темное дело: по протоколу получается, что сидела пьяная компания, шумно себя вела, а проходящий мимо практически посторонний человек вынул пистолет с глушителем и разрядил его в двух нализавшихся пацанов. Причем этот человек – не маньяк и не шизофреник, более того, он даже не был пьян. Кто мог знать, что за столом сидел убийца, только что освободившийся с зоны, носивший, как записную книжку, во внутреннем кармане пистолет с глушителем. Ужасная ухмылка судьбы – человек прошел через войну, чтобы умереть через шестнадцать лет в банальной пьяной разборке! Трагедия заключалась еще и в том, что за полгода до этого страшного дня погиб младший брат Андрея Комлева – его настигла такая же, не менее страшная смерть.

Убийца подался в бега и четыре месяца скрывался по затерянным марийским селам, но был пойман: пистолет «Вальтер» Роберт Галимов приобрел еще семь лет назад… в тюрьме, во время 15-летней отсидки. Этот срок ему дали за убийство директора одного из казанских заводов. Все это время у него «чесались руки» от желания применить пистолет в деле, и вот результат – два трупа на улице Деловой. Убийца Андрея Комлева был приговорен к высшей мере наказания в январе 1999 года…

А вот письмо из Нижнего Новгорода, хорошо характеризующее психологию бывших «афганцев», которое мы получили в редакции газеты «Отражение» в 1995 году:

«…В общей сложности я прослужил шесть лет. Четыре года сверхсрочником. А из армии ушел в звании старлея. Два ордена и четыре медали.

После армии я восемь лет вкалывал за гроши на заводе. Женился, но жена вскоре не выдержала полунищей совместной жизни и ушла. Я даже время от времени к бутылочке с мужиками стал прикладываться, что раньше за мной не замечалось. Форму былую спортивную совсем растерял. В общем, цели дальнейшего существования тогда не видел. Но все изменилось в 92 году. Тогда как раз развелось всяких коммерческих структур, словно грибов после дождя. Появилось множество людей с огромными деньгами в карманах. Такими деньгами, какие мне сроду не снились. И я пришел к Лабику. Это мой бывший одноклассник, а сегодня – криминальный авторитет. Он меня приглашал в свою «команду» еще в конце 80-х, но тогда я был шибко принципиальным, эдаким идеалистом-чистюлей. Дурак, в общем, был. Теперь я другой.

Поначалу был простым «бойцом». Затем, через пять месяцев, стал у Лабика «бригадиром». Подавляющее большинство из числа моих подчиненных – тупые, конечно, ребята. Зато есть сила и дисциплина. Кстати, слухи о баснословных заработках «братвы» очень сильно преувеличены. В зависимости от обстоятельств мой рядовой боец имеет в месяц где-то около полутора «лимонов». А ведь надо учитывать еще и огромный риск. Моя прямая обязанность – операции по ликвидации и разборки. За прошедший год мы потеряли из своей «команды» двоих. Это, конечно, считай, что повезло…»

А в 1998 году в Красноярске прошел неординарный для России судебный процесс: на скамью подсудимых удалось посадить десять членов банды убийц, которых возглавлял авторитет по кличке Татарин. В конечном счете сам Татарин избежал наказания – следствию за три года так и не удалось набрать на него достаточное количество улик. Но десять осужденных – это уже был необыкновенный для российского правосудия успех.

Профиль преступной группы – заказные убийства. За короткий срок команда, состоящая в основном из бывших спортсменов, совершила десять «заказняков» – в том числе был устранен лидер долгопрудненской группировки в Москве Мустафа, местный красноярский положенец Терех, а также авторитеты преступного мира в Минусинске – Войтенко и Наумов. Остальные – крупные местные предприниматели и… случайные прохожие: киллеры работали грязно.

Тереха, кстати, убил Марат Габидуллин – бывший офицер-десантник, награжденный в свое время орденом «За личное мужество», проявленное в операции по задержанию… опасного преступника. Уволившись из рядов, десантник оказался без денег и без квартиры. Единственный, кто помог ему в этой ситуации, был Татарин, но за все в этой жизни надо платить. Суд учел награду и приговорил 30-летнего бывшего офицера только к трем годам лишения свободы…

«8-й микрорайон». Мне тут понравилась сама идея – «восьмерка» подана как песочные часы, что выглядит, на мой взгляд, оригинально и стильно.

«Махач» для чемпионов

Группа легкоатлетов из клуба «Стрела» двигалась на выход в переднюю дверь 23-го автобуса – возвращались со стадиона на летнюю загородную базу лагеря «Молодая Гвардия». Замыкающим в этом потоке шел известный метатель молота по фамилии Мендельсон. «А где ваш билет?» – спрашивает водитель. Мендельсон оголяет бицепс и медленно подносит огромный кулак к лицу: «Вот мой билет!»

Поначалу ЗОЖ был официальной идеологией группировок. Жители Казани в начале 80-х с удивлением взирали на подростков, которые бежали куда-то вдаль, чуть ли не в армейском строю, когда все нормальные люди шли на работу. То там, то тут открывались «качалки» – залы атлетической гимнастики: под них переделывали подвалы домов. Некоторые из этих полуподпольных качалок сохранились до наших дней – еще шесть лет назад я заходил в подвал на улице Павлюхина и застал там ту же обстановку 80-х: гири, штанги и древние тренажеры стояли рядом с трубами отопления, громадными вентилями водопровода, от которых шел пар во все стороны – от влажности и жары дышать в зале было практически невозможно, но желающих заниматься было немало. Некоторые фитнес-залы Казани и до сих пор выглядят как «качалки» из 80-х – сын много лет посещал тренажерный зал в «Униксе», в самом центре города, но и там за много лет, похоже, ничего не менялось – старые тренажеры, чуть ли не советских времен, только сейчас за это берут уже неплохие деньги.