Викториада (СИ) - Осипов Игорь - Страница 8

Я замолчал и, делая вид, что занят чертовски важным делом, сосредоточено ковырял черенком своего посоха толстый слой мха на асфальте.

- Ладно, хватит рассиживаться, - Катя поднялась с корточек и посмотрела в сторону проспекта. - Пора идти, а то меня действительно отец прибьет.

Я поднялся и поплелся следом за ней. Катя тенью прошмыгнула до угла и осторожно выглянула, после чего активно замахала мне рукой. - Всё.

Что это за «Всё» я не понял, но успокаивало, только то, что это, наверное, не плохо. Пока я добрел до угла, Девчонка уже скрылась из виду.

«Вот егоза какая, попробуй за ней угнаться». Я выглянул. «Вот зараза!»

Проспект был пуст, не считая моего родного троллейбуса и девчонки радостно, вприпрыжку, скачущую от одного трупа к другому. В руке у нее была короткая стрела для арбалета. Пока я добрел до нее, и вторая стрела была выдернута из черепа мертвяка.

- Это что это такое? - Возмущение переполняло меня и выливалось через все естественные и неестественные отверстия моего тела. - Это ты и раньше предполагала, что вернешь свои… как их? Свои, эти, стрелы. А чего я тебе я тогда должен?

Катя даже остановилась. Пару раз открыла от возмущения рот, но от праведного гнева слова застряли у нее в горле. Возмущенно ткнув в меня кулачком с зажатыми в нем стрелами она, наконец, разразилась. - Ты, Псих, слова то выбирай. Я этими стрелами, между прочим, жизнь тебе спасла. И то, что я их себе вернула, совершенно не отменяет этого факта. А раз ты такой скупердяй, то и третью стрелу я тоже считаю. Ты мне должен ТРИ стрелы!

Высказав, пар в ее котле, наверное, немного стравился, и угроза взрыва миновала, а то я стал беспокоиться, что все эти три стрелы, что я ей должен, будут в качестве уместного украшения торчать уже в моей голове. Но все равно, обида от тупого развода не давала мне успокоиться. Таких ощущений у меня не было, даже когда начальник, после того, как я все выходные делал в офисе сеть, кинул меня с премией.

- Ты, конечно права… в некоторых аспектах, но об условиях сделки надо предупреждать до, а не вместо, а раз условия сделки изначально не оговорены, то и сделки нет. Тебе это любой юрист скажет.

- Ты, Псих, сейчас на какомском говорил? - Девушка недоуменно залупала глазищами.

- На такомском! - Я назидательно поднял палец, пытаясь оформить свою мысль более упрощенно, но как не оформлял, получалось все равно замысловато и витиевато. Поэтому я просто махнул рукой.

- Короче, пошел я куда шел. Спасибо тебе, конечно, но не по пути нам. Иди к своему бате, а то он тебе задницу надерет, за знакомство с незнакомцами. - «Получилось вообще по-дурацки, но хоть понятней, наверное». Я неуклюже помахал ручкой, сделав девчушке «пока-пока» и не оглядываясь, потопал, слегка прихрамывая на ногу, в сторону троллейбуса.

Я прямо спиной чувствовал, как она недоуменно смотрит мне вслед и крутит пальцем у виска. Последнее, что я услышал от нее, когда заходил за свой любимый троллейбус: - «Хотя бы дворами иди, Псих ненормальный».

- Сама дура, - пробурчал я себе под нос. - Питекантроп в юб… в джинсах. Только и умеешь, что из арбалета своего шмалять.

Настроение почему-то ухудшилось, даже колено от расстройства стало сильнее болеть. Было ощущение, что я сделал что-то не так: обидел щенка или отобрал у ребенка конфетку.

- Совесть, тудыть её в растудыть… - Её не обманешь, если поступил некрасиво, то будешь отгребать от своего внутреннего я, пока не извинишься. Но я пока держался, загоняя его голосок в самые глубины сознания. - Обойдется и без извинений. Ей еще самой перед папочкой извиняться за опоздание. Да и за обман нерадивого путника, тоже. Перед папой. Да, и передо мной, тоже было бы не плохо.

Я остановился на холме. Тут я уже был сегодня. Хвост «демонстрации» еще маячил впереди по курсу, и проспект был проходим только в соответствующем демонстрантам виде. С десяток отставших уже привычно толкались на перекрестке, и только двое тоскливо смотрели удаляющейся колонне, не определившись, чего им больше хочется: быть единым целом чего-то великого или гордой индивидуальностью, пускай и небольшого, коллектива перекрестка. От колонны постоянно откалывались такие же индивидуумы, разбредаясь по окружающим дворам. Словно уставшие рабочие после тяжелого трудового дня, бредущие по домам.

- А про дворы-то Катюха, пардон, Екатерина Сергеевна, была совершенно права. - Я задумчиво почесал давно не стриженый затылок. «Если сейчас ускориться и заскочить во дворы, то можно спокойно дойти до самого центра. А мне в самый центр то и не нужно. Осталось то километра три всего. Проспект упирается в офисную высотку…». Она уже сейчас обозначилась темным силуэтом в дымке. Я уставился в темный просвет между соседними домами, который призывно зазывал меня чуть в стороне от занятого мертвяками перекрестка. - Так, а чего я стою?

Я подхватил уже значительно полегчавшую, но порядком поднадоевшую, сумку, и по широкой дуге, огибая перекресток, припустил в насмотренную лазейку во дворы.

Меня спасло то, что я набрал приличную скорость, сбегая с холма. И ещё то, что сумка сползла с плеча и болталась на локте, безжалостно колошматя меня по больной коленке. Поправлять мне ее было совершенно некогда. Я всецело был занят тем, что не сводил края глаз с компании на перекрестке, опасаясь, что они заинтересуются моей пробежкой. Я так был этим увлечен, что чуть не заработал себе косоглазие и по этой же причине, совершенно не следил за тем, что творится во дворе, в который так стремился.

Я вбежал в просвет между домами и чуть не столкнулся с праздно шатающимся обывателем. В последний момент успел подкорректировать свою траекторию, но при этом потерял равновесие и чуть не распластался у его ног. Нелепо взмахнув руками, я кое-как удержался и, со всего маха, заехал увесистой сумкой под челюсть преграждавшего мне путь мертвяка. Наверное, он даже не успел понять, что это его так сильно бумкнуло. В следующую секунду он улетел в кусты и уже там размышлял о превратностях судьбы. Двор бал просто наполнен разбредающимися по домам «демонстрантами». Не сбрасывая скорости бега, я стал раскручивать сумку, словно метатель молота, и таким вот, взбесившимся волчком, пересек детскую площадку. Те, кто попал под лопасти моей мельницы, разлетались как кегли, а пока они выбирались из песочниц, покореженных заржавевших качелей-каруселей и полуразрушенных домиков меня уже и след простыл.

Я стоял за углом и дышал так, словно пробежал марафон, а по ощущениям еще и выиграл с заметным преимуществом. «Надо же было так лохануться. Как можно не разведав того, что творится во дворе влетать в него сломя голову? Такого патологического везенья мне надолго не хватит, да и сумки тоже. Это просто чудо, что ручки не оторвались при очередном взмахе, и я не побил какой-нибудь параолимпийский рекорд по метанию сумок для спортсменов с повреждением опорно-двигательного аппарата. Думать надо, а не бегать. Хотя, и бегать тоже…». Прихрамывая, я перебежал межквартальную дорогу и заглянул в следующий двор.

- Сколько же можно? - Во двор нескончаемым ручейком втекали зомби. Они заполнили пока треть двора и если поторопиться и оббежать их по широкой дуге, можно успеть пересечь двор. Даже от одной мысли, что надо будет опять бежать, коленка взорвалась болью, словно в нее воткнули раскаленный гвоздь. Выругавшись, я припустил с максимальной скоростью, которая только позволяла мне больная нога и пытающиеся взорваться легкие, вдоль стены дома, максимально удаленной от входящих во двор мертвяков. Я честно скажу, не помню, сколько прошло времени, до того момента, как я стоял в следующем дворе, скрючившись пополам, тяжело дыша и кашляя, словно легкие сейчас вылетят на асфальт. Мне показалось, что эта экзекуция была бесконечно долгой. Но самое страшное в том, что если я хочу, чтобы моя победа была не бесполезной, то не могу позволить себе отдыхать ни секунды. «Я выиграл себе фору - этот двор был еще пуст, но лимит времени был настолько минимален, что…». Первые фигуры появились в просвете между домами. Я захныкал, как побитый щенок и, опираясь на свое копье, посеменил через очередную, но, слава Богу, пока ещё пустую детскую площадку.