Скала альбатросов - Альберони Роза Джанетта - Страница 8

А зимой? Ведь он решил оставить ее у себя, удочерить, но если отец не в состоянии обеспечить благополучие собственных детей, то какой же он отец. И еще Марта, его кузина, согласившаяся приехать сюда в надежде спастись от отчаяния, в которое повергла ее судьба. Смерть отняла у нее двух сыновей и мужа, поистине жестоко обойдясь с ней. Приехав на Тремити, Марта привязалась к девочке и воспитывала ее с искренней любовью.

Падре Арнальдо гордился своими женщинами и сумел обеспечить их всем необходимым, не говоря уже о душевном тепле, с каким относился к ним. Он остановил лошадь и приветливо кивнул двум сторожам. Один из них, улыбнувшись в ответ, отодвинул железный засов и распахнул ворота.

Надо миновать трое таких ворот, чтобы проехать к маркизе по дороге, соединявшей Санникардо, Каньяно ди Варано и виллу. У каждых приходилось останавливаться и ждать, пока откроют створки, поблагодарить и двигаться дальше. Падре тяжело вздохнул. Но тут же ухмыльнулся про себя, покачав головой: и чего он злится на эти ворота, которые открывают и закрывают для него?

Закат великолепен, лес прекрасен, долина светла и спокойна. Отсюда, с огромной высоты открывался восхитительный вид на роскошную зелень окрестных лесов, спускавшихся в долину. А еще дальше синело море.

Поистине наслаждение — любоваться рано утром из окон виллы восходом солнца, озарявшего Тремити, а вечером его заходом — огненный шар словно скатывался по волнистым склонам холмов в Апулийскую долину — Капитанату.

Великолепным было и само трехэтажное здание, сложенное из блоков песчаника медового цвета, вручную отшлифованных в карьере. Архитектура в стиле Возрождения — огромные окна со множеством переплетов и обширный портик с беломраморными колоннами с трех сторон…

Как всегда в начале мая, вьющиеся растения, усыпанные яркими цветами, каскадами стекали с крыш и стен деревянных будок, укрывавших цистерны[8] и колодцы. Семья Россоманни построила их очень много. Это было поистине чудо инженерного искусства, сравнимое разве только с таким же чудом, сооруженным некогда в аббатстве на Тремити. Всем своим обликом вилла походила на римские патрицианские дома:

Двуколка проскрипела по широкой аллее, покрытой галькой вместо булыжника. Всякий раз, когда он въезжал сюда, ему становилось грустно, потому что он вспоминал свое детство и чудесный фруктовый сад с апельсиновыми, лимонными и мандариновыми деревьями возле его дома в долине между Неаполитанским и Салернским заливами. В мае все деревья уже покрывались густой листвой, и воздух, напоенный ароматами цветов, вибрировал от стрекота цикад.

Священник въехал на площадь перед виллой Россоманни. Беспокойство его усилилось. Что же все-таки нужно от него Хозяйке Даунии[9], снова спрашивал он себя, вылезая из коляски.

Дворецкий церемонно ожидал его на веранде.

— Добрый вечер, Джузеппе.

— О, падре Арнальдо, рад снова видеть вас, — с ярко выраженным апулийским выговором ответил дворецкий.

В вестибюле, где пол выложен мрамором, его встретила Миранда, любимая горничная маркизы. Поклонившись, она жестом пригласила священника следовать за ней.

Изабелла Россоманни сидела за письменным столом спиной к окну. Маркиза выглядела прекрасно: копна рыжих волос, светлая и чистая кожа лица, тонкие губы, блестящие зеленые глаза. Голубое бархатное платье с большим вырезом великолепно подчеркивало изящество стана. Ей было сорок лет. Священник в этом не сомневался, но выглядела она моложе.

Он не спеша направился к ней по шелковому ковру, лежавшему в центре комнаты. Маркиза светилась улыбкой и явно была довольна собой. Но Арнальдо знал, что доверять ей нельзя. Раз она послала за ним, значит, у нее какая-то более важная причина, чем просто желание выслушать очередной деловой доклад.

— Вам, должно быть, жарко? — поинтересовалась маркиза, вставая. Обойдя стол, она величественно вышла навстречу и протянула ему обе руки, он поцеловал их. — Садитесь, — предложила маркиза, указывая на кресло. — Велю принести вам что-нибудь прохладительное. Что вам угодно? Белое холодное вино или какой-нибудь фруктовый напиток? А может, ни то ни другое, а сангрию? Из уважения к моему испанскому происхождению.

— Спасибо, маркиза. Выбираю испанское вино.

Он заметил, что в ушах у женщины сверкали серьги с крупными изумрудами, подчеркивавшими цвет ее глаз. Падре положил ногу на ногу, и край сутаны приподнялся ровно настолько, чтобы показать прекрасно начищенные ботинки.

— Я пригласила вас потому, что должна принять некоторые решения и мне нужна ваша помощь.

— То немногое, что в моих силах, я всегда готов сделать для вас.

— Но речь пойдет не о смене управляющего или пересмотре контракта на рыбную ловлю. Пришло время более важных решений. Моему сыну Марио двадцать пять лет.

— Я слышал, он вернется сюда.

— Да, приедет на следующей неделе. Я постаралась, чтобы он приехал. Поговорила с его генералом, и тот направил Марио сюда инспектировать гарнизон на Тремити. Но это только предлог. На самом деле мне хотелось, чтобы он пожил тут, так как я намерена восстановить добрые отношения со знатью Апулии. И Марио должен быть рядом со мной. В сентябре я отпраздную день моего рождения.

— Я не знал, что ваш сын уже нашел невесту.

— Нет, это я искала ее. И нашла.

— Маркиза, а вам не кажется, что хотя бы вот это юноша мог бы сделать самостоятельно? Не считаете ли вы, что он сам способен выбрать себе невесту?

— Ах, глупости! Так делают только крестьяне. К тому же Марио, по-моему, вовсе не собирается жениться. Пока учился, он успел объездить пол-Европы. Побывал в Париже, Лондоне, совсем недавно в Вене. Он ни разу не намекнул, что ему понравилась какая-нибудь девушка. Так что приходится самой думать за него.

— Но к чему такая спешка, почему обручение непременно в сентябре?

— Вам известно, что происходит во Франции?

— Конечно, маркиза.

— Так вот, падре, я очень и очень обеспокоена. Революция, несмотря на всю свою ярость, а может быть, именно вследствие этой ярости, продолжает порождать в Европе все новых и новых сторонников. Простой народ готов к восстанию, готов убивать королей и аристократов. И священнослужителей тоже, разумеется. В Неаполе королева Мария Каролина после того, как революционеры гильотинировали во Франции ее сестру Марию Антуанетту, вне себя от гнева и страха. Она стала подозрительной и не доверяет даже супругу — королю Фердинанду. Кроме того, ей нужны деньги, много денег, для войны. А я богата, падре Арнальдо, богата и одинока. Я — Хозяйка Даунии, после смерти мужа я отдала все силы этой земле. Но, повторяю, я одинока, и сейчас это одиночество опасно. Мой сын должен помочь мне. Для этого нужен политический брак. У королевы есть близкая подруга — графиня Матильда фон Граф-фенберг. Марио женится на ее дочери. Таков мой план.

Прелат[10] внимательно слушал маркизу.

Он с восхищением смотрел на эту удивительную женщину. Она вдовствовала уже почти пятнадцать лет, своего единственного сына она сначала отправила учиться, а потом определила в австрийскую военную академию. Желая сохранить свою независимость и власть, она не отвечала на ухаживания ни одного из многочисленных претендентов на ее руку. Никому не хотела показать, что ей свойственны земные желания и женская слабость. Она понимала, что ей, как молодой женщине, одинокой вдове, необходимо защищать свой маркизат. Теперь же она почувствовала, что годы берут свое, и желала передать хоть частицу власти сыну. Но не хотела и рисковать, дабы не потерять всё из-за ошибочного брачного союза.

— А я чем могу помочь вам, маркиза? — с улыбкой спросил Арнальдо.

— Вы должны помочь мне убедить сына в справедливости моего плана. Должны подготовить его к этому браку.

— Но разве не лучше было бы, чтобы это сделал кто-нибудь из его друзей, кто-то, кому он вполне доверяет?