Дизель и танк (СИ) - Тыналин Алим - Страница 52

За окном уже стемнело, когда мы закончили обсуждение. План действий был намечен, оставалось только воплотить его в жизнь.

Часы на стене пробили одиннадцать, когда мы наконец поднялись из-за стола. Величковский, слегка разрумянившийся от вина, продолжал рассуждать о преимуществах молибденовых сталей.

Я подвез профессора до его дома в Хлебном переулке. Старинный особняк темнел на фоне звездного неба, только в одном окне горел свет.

— До завтра, Николай Александрович, — попрощался я. — В девять жду вас с Коробейщиковым.

В моем кабинете, несмотря на поздний час, горел свет. Сорокин сидел над чертежами, его худое лицо осунулось от усталости.

— Александр Николаевич, вы почему еще здесь? — спросил я, снимая пальто.

— Леонид Иванович, тут такая идея по системе контроля качества… — он поднял воспаленные от недосыпания глаза. — Я все стараюсь приспособить метод Величковского для проверки швов.

Я взглянул на часы. Уже полночь, а работа только набирала обороты.

— Александр Николаевич, — я придвинул стул к его столу. — А что если нам создать принципиально новую систему управления огнем? С электронной стабилизацией?

Глаза Сорокина загорелись, даже усталость куда-то исчезла:

— С электронной? Это… это очень интересно! У меня как раз есть идеи по схемам усиления на радиолампах.

— Нужно вызвать Зотова, — сказал я, глядя на схемы Сорокина. — Без него с электроникой и радиосвязью мы далеко не продвинемся.

— В такое время? — удивился Сорокин.

— Позвоните ему домой. Он живет недалеко, на Маросейке.

Через полчаса в кабинет вошел Зотов, молодой, энергичный, в потертой кожанке. Несмотря на поздний час, глаза его смотрели ясно и цепко.

— Василий Петрович, — я разложил чертежи. — Нам нужна ваша помощь с электронными системами управления. То, что вы сделали для мартеновских печей, можно адаптировать для более… подвижных объектов.

Зотов склонился над схемами:

— А если использовать ту систему компенсации помех, что мы с Бонч-Бруевичем разрабатывали? Только нужно будет увеличить чувствительность.

Мы склонились над схемами. Зотов быстро чертил, его карандаш уверенно скользил по бумаге.

— Можно поставить дополнительный каскад усиления вот здесь, — он ткнул карандашом в схему. — Это повысит эффективность системы на пятнадцать процентов.

— А помехи? — Сорокин подвинул лампу, увеличивая освещение чертежа. — На мартеновской печи мы хотя бы знали источники наводок. А тут…

— Можно использовать двойной экран, — предложил я. — И заземление сделать независимым для каждого контура.

Время шло. Мы обсуждали и рассматривали самые разные варианты.

Я очнулся, когда старинные часы на стене пробили четыре утра. За окном уже светало. В здании стояла глубокая тишина, только где-то вдалеке гудел заводской гудок первой смены.

— А что с питанием? — Сорокин потер покрасневшие глаза. — Для такой системы нужен очень стабильный ток.

Зотов достал из планшета сложенный вчетверо лист:

— У меня есть схема стабилизатора. Мы ее с Бонч-Бруевичем для радиостанций разрабатывали. Можно адаптировать.

Я разложил на столе новый лист ватмана:

— Смотрите, если все компоненты разместить вот так… — я быстро набросал компоновку. — Получается довольно компактно.

— А надежность? — Сорокин постучал карандашом по схеме. — При тряске все эти лампы будут двигаться. Нежелательное трение.

— Можно сделать специальные амортизаторы, — Зотов уже чертил детали крепления. — И корпус с двойными стенками для термостабилизации.

Мы так и работали до рассвета. Когда первые лучи солнца пробились сквозь пыльные окна лаборатории, на столе лежала почти готовая схема системы управления огнем с электронной стабилизацией.

— В девять часов встреча с Величковским и Коробейщиковым, — я посмотрел на часы. — Предлагаю разойтись, хоть ненадолго отдохнуть.

Сорокин собирал чертежи, аккуратно складывая их в папку с грифом «Совершенно секретно». Зотов проверял, все ли пометки стер с доски.

Я подошел к окну. Москва просыпалась, по улице прогрохотал первый трамвай.

Ровно в девять в лабораторию вошли Величковский и Коробейщиков. Профессор, как всегда подтянутый, в неизменном пенсне на черном шнурке. Его спутник возвышался над ним на целую голову, черный сюртук с обожженными рукавами делал его похожим на огромную птицу.

— Утро вечера мудренее! — возвестил Коробейщиков, оглядывая помещение разновеликими глазами. — А мастерская знатная, что твой царский дворец!

Я развернул на столе чертежи сварочного стенда:

— Вот здесь предлагаю разместить основное оборудование. Нужно продумать систему вентиляции и подвод силовых кабелей.

Коробейщиков мгновенно выхватил из кармана сюртука кусок угля:

— Семь раз отмерь, один отрежь! — Его длинные пальцы запорхали над бумагой, нанося точные линии. — Вентиляцию пустим через старый дымоход, а силовые кабели вот здесь.

Величковский склонился над схемой:

— А как быть с температурным режимом? При сварке таких толстых листов нагрев будет колоссальный.

— На ловца и зверь бежит! — Коробейщиков уже чертил систему охлаждения. — Поставим водяной контур, с принудительной циркуляцией. И датчики температуры по всей площади листа.

Я смотрел, как постепенно схема обрастает деталями. Этот странный человек явно знал свое дело. Его решения нестандартные, но технически безупречные.

— А рентгеновский контроль швов как организуем? — спросил Величковский, подойдя поближе и близоруко вглядываясь в схему.

— Не было бы счастья, да несчастье помогло! — Коробейщиков быстро набросал схему защитной камеры. — В подвале старые свинцовые листы остались, еще с купеческих времен. Как раз на экранировку пойдут.

К полудню мы нашли и обозначили основные решения. Я разложил на столе график работ:

— Предлагаю начать с переоборудования помещения. Сварочный пост нужен в первую очередь.

— Дорога появляется под ногами идущего, — кивнул Коробейщиков. — Дайте три дня, будет вам и пост, и вентиляция, и все, что душа пожелает!

Величковский сделал последние пометки в блокноте:

— Я организую поставку первой партии броневых листов. Под видом экспериментальных образцов для автомобильной промышленности.

Когда они ушли, я еще раз просмотрел чертежи. Несмотря на все странности, Коробейщиков предложил именно то, что нам требовалось. С такими специалистом можно браться за самые сложные задачи.

После ухода Величковского и Коробейщикова я засел за документы. Предстояло четко распределить задания между московской и нижегородской группами, чтобы работа шла параллельно.

Разложил на столе несколько папок. В правой — особо секретные материалы для Нижнего. В левой — документы по московской лаборатории. Отдельно — папка с чертежами для военной приемки.

Первым делом я составил подробные инструкции для Сорокина. Он будет курировать работы по электронной стабилизации здесь, в Москве. Молодой инженер схватывает все на лету, но нужно четко обозначить сроки и требования секретности.

Для Величковского я подготовил техническое задание по броневой стали. Расписал состав и режимы термообработки. К нему прикрепил список необходимого оборудования для лаборатории.

Коробейщикову оставил детальный план переоборудования помещений и спецификацию сварочного оборудования. Его эксцентричность не должна мешать работе.

Отдельно выписал задания для Зотова по электронным схемам. Пусть пока работает над стабилизатором питания, это самое узкое место всей системы.

В Нижний я возьму основные расчеты по форсированию дизеля. Там у Варвары уже готова испытательная база. Плюс чертежи новой системы охлаждения, она потребуется в первую очередь.

Еще пара часов для разговора с Зотовым. Самое важное, распоряжения по деньгам, я оставил напоследок.

Закончив с бумагами, принялся за личные вещи. В дорожный саквояж сложил самое необходимое — смену белья, бритвенный прибор, записную книжку. Отдельно упаковал папку с особо важными документами, всю дорогу будет при мне.