Бывшие. Я до сих пор люблю тебя (СИ) - Черничная Даша - Страница 10

Это не я. Не двадцатилетняя девушка. Скорее уставшая от жизни женщина.

Я честно готовилась к материнству, смотрела кучу роликов, слушала педиатров и молодых мам, которые делились своим опытом, но все равно оказалась не готова к реальности.

Мое тело будто вовсе не мое — чужое, потрепанное жизнью, изможденное.

Быстро моюсь, переодеваюсь. О том, чтобы накраситься и приготовиться встречать мужа красивой, и речи быть не может. Вместо этого я занимаюсь рутиной: закинуть пеленки в стиралку, загрузить посудомойку, помыть чашки, которые простояли в раковине целый день, полить цветы.

Просыпается Эми и опять требует меня.

И снова круговорот.

Гера приходит, когда я просто валюсь с ног.

— Привет, Тами, — чмокает меня в щеку.

Наклоняется и целует в лобик Эми.

— Здравствуй, дочка, — поднимает на меня виноватый взгляд. — Тами…

О нет.

— Что, Гер?

— У Васильева сегодня день рождения. Он приглашал нас.

— И что ты сказал? — спрашиваю нейтрально, скорее даже холодно, потому что ответ я знаю.

— Что приеду один. Сама понимаешь, он будет отмечать в клубе, ну куда нам с Эми в клуб?

То есть вариант всем остаться дома не рассматривался?

— Я сгоняю быстро и вернусь. Буквально на пару часов.

Муж убегает переодеваться, а я провожаю его взглядом.

Эми хнычет и снова зовет меня. Я сажусь на диван и прикладываю к груди свою новорожденную дочь. Откидываю голову назад, закрываю глаза и беззвучно плачу.

Он не сводит с меня взгляда. Буравит, цепляется за что-то внутри, не отпускает.

— Зачем ты мне говоришь это, Герман? У меня все прекрасно! Впервые за долгие годы я нашла мужчину, который уважает меня, понимает, не причиняет зла, принимает такой, какая я есть.

— Ты идеальна, Тамила. Не нужно прилагать усилий, чтобы принять тебя, — дергает бровью. — А вот все остальное больше похоже на какой-то пункт, который ты обязалась выполнить из своего списка и поставить галочку.

— Я не хочу продолжать этот бессмысленный разговор, — поднимаюсь резко и направляюсь к выходу из кухни.

Чего он хочет добиться? Выбить почву у меня из-под ног? Столько лет прошло!.. Он не имеет права на комментарии по поводу моей личной жизни.

Взвинченная, иду по коридору. Не дохожу до зала, когда Герман берет меня за руку и разворачивает к себе:

— Тами, прости, — тянет меня к себе, но я не подпускаю его, выдергиваю руку.

— Ты не имеешь права, — произношу сдавленно.

Не знаю почему, но мне хочется разрыдаться.

— Не имею, Тамила. Прости, я зря сказал тебе…

— Вот именно.

— Просто я вижу, как он с тобой обращается, и мне хочется дать ему в рожу.

— И как же он со мной обращается?

— Будто ты антикварная мебель.

— Господи, Герман, прекрати! Я не хочу все это слушать. И знаешь что? У тебя был шанс сделать меня счастливой. Показать, как по-твоему нужно правильно любить женщину. И что? Ты просрал свой шанс, так что будь добр воздержаться от комментариев.

Титов с шумом выдыхает и трясет головой.

— Хорошо.

Возвращаемся в зал. Вымотанные, эмоционально уставшие.

— Я хочу спать. Где можно лечь? — мой голос по-прежнему дрожит.

— Пойдем, — Герман берет меня за руку. — В кабинете есть небольшой диван. Думаю, на нем вполне можно расположиться.

Проходим в кабинет. Он достаточно маленький, но тут имеется самое главное, что нам нужно — диван.

— Я сейчас разложу его, а сам лягу на пол, — говорит Титов и принимается за дело.

— Брось, Герман. Уверена, нам хватит места. Спать на полу глупо.

Титов выпрямляется, замирает рядом со мной:

— Только если ты не против.

— Я не против, — выдыхаю.

Ложимся каждый на свою половину. Герману, конечно, не хватает места, поэтому я отодвигаюсь и отдаю часть своей половины ему.

Титов снимает пиджак и укрывает меня им.

Знакомый, до одури родной запах накрывает меня как одеялом.

— Спокойной ночи, Тами.

— Спокойной.

Хотя какой уж тут к чертям покой…

Но на удивление я засыпаю очень быстро. Просто вырубаюсь. Ночью сплю крепко, а просыпаюсь укутанная самим Германом, как самым жарким одеялом.

Мы спали когда-то давно вот так же. С переплетенными ногами и руками. И диван уже не кажется таким маленьким.

Титов спит, и я даю себе время на то, чтобы успокоить сердце, которое пустилось в галоп.

Герман дышит мне в район шеи, разгоняет мурашки. Талию оплели его руки, его нога просунута между моими, и я чувствую, что некая часть тела бывшего мужа все-таки бодрствует.

Твою мать.

Щеки заливает краской, будто я несовершеннолетняя девочка, которая никогда не была с мужчиной. Не к добру все это, Тамила, ох, не к добру.

Медленно, по сантиметру, выпутываюсь из объятий Титова. Ничего не изменилось — он спит так же крепко, как и раньше. Сползаю на пол, роняю голову на колени, глубоко дышу.

Надо уходить. Но как?

Ладно, хотя бы сбегу из кабинета.

Тихонько забираю свои вещи и на цыпочках выхожу в коридор. Тут уже горит свет, видимо, дали электричество. В туалете умываюсь, кое-как привожу себя в нормальное состояние.

Звонит телефон.

— Да, Вов, привет! — отвечаю чуть резче, чем нужно.

— Тамила, я уже подъезжаю.

— Хорошо, спасибо. Только дверь пока еще закрыта, мастера не приехали.

— Ничего, я подожду.

Когда я выхожу из туалета, вижу, что у двери возятся мужчины. Увидев меня, они кричат:

— Сейчас освободим вас, девушка! Сможете набрать на вон том пульте управления комбинацию цифр?

— Конечно.

Выполняю команды, нажимаю куда нужно. Буквально через пару минут дверь открывается с тихим щелчком.

— Ну вот вы и на свободе! — сообщают радостно. — А где Герман Игнатьевич?

— А он… — оборачиваюсь и вижу, как Герман выходит из коридора.

Заспанный, взъерошенный.

— Тамила! — вместо того чтобы разбираться с ребятами, зовет меня.

— Герман, я поеду. За мной приехал Володя, — не даю ему сказать и слова, машу рукой и вылетаю из ресторана.

— Тами! — кричит мне вслед, но я уже выскочила на улицу и падаю в объятия Володи.

— Ох, — выдыхает он, — все в порядке, Тамил? — поднимает мое лицо за подбородок и смотрит встревоженно.

— Да. Просто испугалась, — выдавливаю улыбку и начинаю нести бред про клаустрофобию.

Вова гладит меня по голове, прижимает к своей груди.

— Хорошо, что ты оказалась не одна, а с Германом, — говорит неожиданно.

Я открываю глаза и сталкиваюсь с тяжелым взглядом, который прожигает даже через бронированное стекло.

— Да… хорошо. Очень…

Глава 13. О детях

Герман

— Герман Игнатьевич, что ж ты так? — сетуют мужики, ковыряясь в проводке. — Мы ж предупреждали, что пока лучше не ставить сигнализацию, а ограничиться старым добрым замком и видеонаблюдением.

— Запамятовал, — развожу руками. — Долго там еще?

Директор ресторана, который приехал по звонку, ходит по помещению и осматривает все скрупулезно. Даже косится на меня. Бедолага недоволен тем, что в ресторане ночевали.

А что поделать? Варианта у нас иного не было.

— Да нет, за час управимся, — отмахиваются рабочие от меня.

— Отлично. Потом позвоните моему заму, я предупрежу, чтобы рассчитались с вами по двойному тарифу.

— Да брось, Игнатьич, — снова отмахиваются от меня по-свойски. — В конце концов, наш косяк. Надо было с самого начала делать нормально, а не разбивать работу на два дня.

— Ладно, мужики, я поеду. Вон ходит директор ресторана, если что, все вопросы к нему.

— Поняли, Герман Игнатьевич. Ну, бывай.

Выхожу из ресторана, сажусь в машину, завожу ее. Жду, когда климат-контроль заработает в полную мощь и выгонит горячий воздух из салона, а сам слепо смотрю перед собой.