От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Никонов Вячеслав - Страница 46

Итальянское правительство выступило с протестом и призвало США и Великобританию установить свой контроль над Венецией-Джулией. «Триест итальянский!» – кричали на улицах Рима.

Тито тоже выступил с официальным протестом, утверждая, что югославская армия была вынуждена войти в провинцию Венеция-Джулия, потому что генерал Александер заключил «перемирие» с немцами в Северной Италии, и немецкие войска могли быть переброшены на восток – в Словению. Теперь, когда немцы ушли, западные союзники не имеют основания для занятия Триеста. Тито как премьер-министр «должен в первую очередь принимать во внимание интересы своей страны».

В Триесте и других частях провинции прошли аресты сотрудников фашистского госаппарата, были заняты банки, реквизированы запасы продовольствия. При это югославы стремились избегать прямых столкновений с союзными войсками.

Так обозначилась еще одна сложнейшая проблема послевоенного урегулирования – проблема Триеста, – споры по которой займут многие месяцы.

После консультаций с ОКНШ Трумэн 29 апреля информировал Черчилля, что союзники должны добиваться контроля над Триестом и всеми другими занимаемыми регионами Италии из соображений военной необходимости. Инструкция, направленная Объединенным комитетом Александеру, предписывала ему идти вперед и формировать военные администрации во всех занимаемых союзниками регионах. Причем сделать это, в случае военной необходимости, не дожидаясь согласия Советского Союза и Югославии. Если югославские войска будут оказывать сопротивление, Александеру предписывалось связаться с Объединенным комитетом, прежде чем предпринимать какие-либо действия.

Эта директива показалась Черчиллю неубедительной и недостаточно ясной. Он писал Трумэну: «Безусловно, является иллюзией полагать, что югославское правительство, с советским правительством за спиной, согласится, чтобы мы вошли или взяли под контроль Венецию-Джулию, включая Фиуме и т. д. Они, без сомнения, попытаются занять всю эту территорию, потребуют и оккупируют порты Триеста, Полы и Фиуме; а однажды войдя туда, я не думаю, что они уйдут… У нас столько же прав свободно продвинуться в Триест, если мы сможем попасть туда, сколько было у русских проложить себе путь в Вену…

Поэтому я надеюсь, что Александеру будет предоставлена возможность как можно быстрее и в обстановке как можно более строгой секретности выполнить план, одобренный Объединенным комитетом. А самое главное, мы попытаемся завладеть Триестом с моря прежде, чем проинформировать русских и югославов, если, разумеется, главнокомандующий сочтет, что план можно успешно выполнить с помощью десантных и других войск, находящихся в его распоряжении».

Черчилль уверял, что это внесет дополнительную гармонию в американо-британско-итальянские отношения, расколет и сделает неэффективным коммунистическое движение в Италии. Он умолял Трумэна позволить ему провести эти операции.

Трумэн 30 апреля созвал специальное совещание в Белом доме. Его ответ Черчиллю, отправленный в тот же день, предоставлял Александеру свободу действий до той точки, когда они могли столкнуться с югославскими войсками. Президент не гарантировал поддержку американцев в случае противостояния с силами Тито. «Прежде чем части Александера войдут в Венецию-Джулию, он должен информировать маршала Тито о своих намерениях и объяснить ему, что, если какие-нибудь югославские части останутся на этой территории, они обязательно должны перейти под командование Александера… Я считаю это важным, так как хочу избежать использования американских войск в борьбе с югославскими войсками или использования их в борьбе на балканской политической арене».

Александер, вдохновленный поддержкой своего, британского правительства, приказал английским дивизиям обеспечить защиту Триеста, морского рейда в Пуле и путей сообщения между Италией и Австрией. 1 мая он посвятил Тито в свои намерения: «Полагаю, что все Ваши части, находящиеся в этом регионе и причастные к операции, перейдут под мое командование, как Вы предлагали во время наших переговоров в Белграде, и что теперь Вы выпустите распоряжения, касающиеся этого вопроса».

Одновременно Александер доложил Черчиллю, что войска Тито намерены оккупировать большую часть Истрии. «Я совершенно уверен, что он не отведет свои части, если получит такой приказ, если только русские не прикажут ему сделать это». Если поступит приказ занять всю Венецию-Джулию, то британским войскам придется сражаться с югославской армией, которая имеет поддержку русских.

Второго мая британские, точнее – новозеландские – части вошли в соприкосновение в Триесте с югославскими войсками. Именно новозеландцы, а не югославы официально приняли капитуляцию немецкого гарнизона, а также заняли порт. Югославские силы удерживали центр города. Александер направил свои войска в Монфальконе и Горицию, расположенные к северу от Триеста, чтобы предотвратить установление югославами контроля над ними.

Черчилль 6 мая подстегивал Александера: «Вы, безусловно, имеете право идти так далеко и так быстро, как только можете, пока не вступите в контакт с русскими или югославскими войсками». Части Тито продолжали удерживать девяносто пять процентов территории Венеции-Джулии.

Александер 9 мая направил своего начальника штаба генерала Моргана в Белград для переговоров с Тито. Морган предложил заключить временное соглашение, по которому Верховный главнокомандующий сил союзников в Средиземноморье будет контролировать порт Триест, ведущие из него в Австрию через Горицию и Тарвизо железные дороги и шоссе в соседние районы Венеции-Джулии. Все югославские части к западу от этой линии должны быть выведены. Однако Военное правительство готово опираться на уже созданную в провинции югославскую гражданскую администрацию.

Тито настаивал не только на контроле над гражданской администрацией, но и на проведении совместных с союзниками военных и организационных акций в Триесте и вдоль линий коммуникаций.

Из американского посольства в Риме приходили все более тревожные депеши. Грю докладывал президенту, что Тито намеревался подчинить себе всю провинцию и удержать ее за Югославией по условиям будущего мирного договора. В этом его поддержит СССР, который намеревался якобы использовать Триест в качестве собственного порта.

После капитуляции Германии Трумэн также склонился к более жесткой линии в триестском кризисе. Тито, считал президент, «вряд ли пойдет на большее, чем символическое сопротивление, хотя мы должны быть готовы к дальнейшим шагам, необходимым для его выдворения».

Трумэн 11 мая отправил Черчиллю решительное послание: «Если действия Тито в Венеции-Джулии увенчаются успехом, то можно ожидать идентичных требований в отношении Каринтии и Штирии в Южной Австрии, а также частей Венгрии и Греции». Следует ли, вопрошал президент, позволять нашим союзникам заниматься «бесконтрольным захватом земель»? Он предлагал поставить Тито в известность, что вопрос провинции Венеция-Джулия – один из тех многих спорных вопросов, решение которых может быть достигнуто только по итогам мирной конференции и после заключения всеобщего мирного договора. «Правительство Соединенных Штатов ожидает, что югославское правительство немедленно даст свое согласие на установление контроля со стороны Верховного главнокомандующего сил союзников в Средиземноморье над всем регионом, с городами Триест, Гориция, Монфальконе и Пула. Также югославские вооруженные силы в регионе должны получить соответствующие инструкции от командования союзников, чтобы обеспечить формирование в провинции администрации Военного правительства под управлением Верховного главнокомандующего в Средиземноморье».

Черчилль немедленно ответил на это послание: «Невозможно сказать, с каким облегчением я воспринял это заявление моего компаньона о полной поддержке заявленного плана. Я согласен с каждым вашим словом и приложу все силы для реализации вашего предложения… Если мы твердо будем следовать нашему курсу, не распыляя наших сил, Европа может быть спасена от очередного кровопролития…».