Свита Мертвого бога - Мазова Наталия Михайловна - Страница 7

– Не переживай, – он обнял ее за плечи, сам не заметив, как перешел на «ты». Ведьма немедленно уткнулась головой в грудь принцу, и тот не удержался от того, чтобы погладить чудные густые волосы. – Шайр-дэ с архиепископом давно позади, а мы плывем в твой любимый Алмьяр. И доплывем, если только на мель не сядем.

– А если даже и сядем, – вскинулась Ломенархик, – моей магии хватит, чтобы стащить с нее корабль. Да и вообще, я же еще не отблагодарила вас за свое спасение, мой рыцарь!

– О какой благодарности может идти речь, если ты сама взяла мой меч под контроль? – удивился Джарвис. – Все равно, что кошке, удирающей от пса, благодарить дерево за то, что оказалось на ее пути!

– Не все так просто, – сверкнула глазами ведьма. – Вы не переставали думать, и меч пользовался тем, что читал у вас в сознании… а через него отчасти и я. Сама бы я ни за что не догадалась, что можно уйти через боковой придел, – она бросила в рот последний ломтик, оставшийся от куска медвежатины. – Ох ты, да это еще вкуснее вина! Вот зачем монахам такая вкуснота, если им положено смирять плоть? Пусть запивают водой ячневую кашу, а это и без них найдется, кому съесть!

– Хочешь, принесу еще? – привстал Джарвис, но Ломенархик силой усадила его обратно на скамью.

– Я сама принесу, мой рыцарь, дайте только, чем отрезать, – она снова обольстительно потянулась, выставляя грудь. – Вчера вы послужили мне – позвольте сегодня мне послужить вам!

Подхватив нож, она исчезла в трюме баржи. Джарвис повертел в руках кубок с филигранью и усмехнулся. Похоже, не все в этой истории было так плохо, как показалось ему вначале…

Ломенархик не было довольно долго, и принц снова принялся разглядывать окружающие пейзажи. Мало-помалу распаханные земли начали исчезать, местность приобрела безлюдный и диковатый вид. С правой стороны подступили каменистые увалы, на которых тут и там серели выходы гранита. Река несколько сузилась, ход баржи ускорился – сейчас ее несло по самой стремнине. Впрочем, глубина была приличная, и никакой опасности не ожидалось. Солнце медленно ползло на запад, свет его словно сгустился и приобрел явственный золотой оттенок.

– Простите за задержку, мой рыцарь…

Джарвис повернулся к ведьме – и остолбенел. В глаза ему плеснуло синим, черным и серебряным, да так, что он не сразу начал различать детали. Держа в руках серебряный поднос искусной работы с двумя рядами аккуратно нарезанных ломтей мяса, перед ним стояла… стояла…

На ней было платье из темно-синего переливающегося бархата, сплошь затканное тончайшим серебряным – нет, скорее даже алмазным узором. Тонкие ломаные искрящиеся линии вызывали в памяти изморозь на зимнем окне и первые звезды на вечереющем небе. Платье плотно облегало стройную фигуру до самых бедер – руки, грудь, талию, – а от бедер стекало вниз неширокими складками, и в длинных боковых разрезах мелькал жемчужно-белый шелк нижней юбки. Низкий вырез приоткрывал грудь, но, будучи оторочен пышным мехом черно-серебристой лисы, все равно не позволял разглядеть ничего существенного. Такая же меховая оторочка была и на манжетах, а талию перехватывал тонкий витой серебряный пояс со свисающими кистями.

Украшений на этом видении снов почти не имелось, да они и не нужны были к такому великолепию. Лишь темно-синяя, в тон платью, бархотка на шее оттеняла сияющую белизну кожи. Гриву пышных темных волос, которые девушка не потрудилась собрать в прическу, охватывало через лоб нечто вроде тонкой алмазной нити, от которой к переносице спускалась большая сверкающая капля ярко-синего сапфира, и цвет его точь-в-точь повторялся на длинных блестящих ногтях красавицы.

Словом, выглядела она так, как удается далеко не любой аристократке Вайлэзии или Таканы в день торжественного приема при дворе, и уж вовсе не как смертница, попавшая на убогое плавучее корыто прямо с костра Святого Дознания. С непередаваемой грацией Ломенархик склонилась перед Джарвисом, опуская на скамью поднос с угощением.

– Нравится вам такое платье, мой рыцарь? – произнесла она негромко, с какой-то преувеличенной кротостью. – Еще раз прошу простить меня… но вы сказали «роскошный наряд»… и мне захотелось показать вам, что такое настоящая роскошь в моем понимании.

– Невероятно! – едва выговорил Джарвис. – Как это тебе удается?

– Хотите, мой рыцарь, я замолвлю за вас словечко Повелителю Хаоса? Тогда это будет удаваться и вам, – улыбнулась ведьма, присаживаясь на скамью рядом с принцем. – Думаю, что он будет благодарен за мое спасение и не откажется увеличить вашу силу до подобающего уровня.

– Даже так? – Джарвис очень заинтересовался. – А кто он такой, ваш Повелитель Хаоса, и где с ним можно встретиться?

Ломенархик игриво прижала к его губам палец с сапфировым ногтем.

– Всему свое время, мой рыцарь. Придет срок, и вы встретитесь. Но сегодняшний вечер – только для нас двоих! Мне так хотелось сделать для вас хоть что-нибудь… Увы, моя сила тоже не безгранична – я могла бы превратить это мясо в полсотни изысканных кушаний, но опустившись с языка в желудок, они снова стали бы тем же мясом, а это совсем не полезно. А впрочем, разве эти оленина с медвежатиной не хороши сами по себе? Да еще под прекрасное вино моей родины… – она как бы невзначай склонила голову на плечо Джарвиса.

– Спасибо, Ломенархик, – от аромата ее духов у принца закружилась голова. Словно во сне, он осторожно взял в ладони темноволосую головку и коснулся своими губами ярких пухлых губ девушки. Та ответила на поцелуй с лихорадочной готовностью, словно после трехдневного перехода по пустыне припала к роднику со свежей водой.

– Ломенна, – выдохнула она, с трудом отрываясь от губ Джарвиса. – Для тебя просто Ломенна, мой прекрасный рыцарь.

– Прекрасный? – слегка удивился Джарвис. – Я думал, что девушке из Лаумара мой облик должен казаться почти уродливым…

– О, ничуть! – горячо возразила девушка, но неожиданно принц каким-то двадцать девятым чувством ощутил: это ложь. В глазах Ломенархик он действительно некрасив – но почему-то эта некрасивость возбуждает ее больше, чем красота любого из простых смертных. Неужели только потому, что его сородичей в Лаумаре считают порождениями Хаоса?

– Я еще никогда в жизни не была ни с кем из долгоживущих, – почти прошептала ведьма. – Поэтому считай, что ты у меня первый. Пусть это будет наша первая прекрасная ночь!

Кстати, внешность самой Ломенархик тоже была не совсем во вкусе Джарвиса – довольно крупные черты ее лица отмечала печать грубоватой чувственности, и это в немалой степени противоречило утонченности наряда. Но сейчас принца на удивление мало заботили эти тонкости. В постели девушка, несомненно, была очень даже хороша, а ничего другого от нее и не требовалось. Доплыв до Алмьяра, он оставит ее, как оставлял до того многих…

– Но сначала, – ослепительно улыбнулась Ломенархик, – насладимся в полной мере прекрасным угощением! Надеюсь, тебя не затруднит наполнить наши бокалы?

Джарвис с готовностью кивнул. Бокалов и в самом деле уже было два – он даже не заметил, когда ведьма успела наколдовать второй. Янтарно-золотой напиток бросал на серебро пламенные отсветы.

– За нас с тобой! – выдавил улыбку Джарвис и поднял свой бокал.

…Солнце клонилось к закату. Один из бурдюков полностью опустел, от мяса осталась лишь пахучая шкурка. Джарвису было хорошо и весело, и он больше ни на миг не жалел о выходке Зеркала. Ломенархик уселась на борт, как корабельная носовая фигура – хотя это был вовсе не нос, а наоборот, корма, – и болтала ногами. Вместо полупрозрачной нижней юбки в разрезе ее платья белело уже знакомое Джарвису тугое бедро, причем когда и как эта юбка исчезла, принц не смог бы сказать даже под угрозой пыток. Чувствуя себя в полном праве, он опустил ладонь на гладкую кожу и почувствовал, как содрогается под его пальцами спелая плоть.

– Все-таки я не понимаю, – выговорил он, глядя в большие темно-серые глаза. – Ладно, силу твою связали… Но ведь такой потрясающей женщине, как ты, ничего не стоило соблазнить кого-нибудь из монахов!