Дженнак неуязвимый - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 23

И, слыша такое, понял сахем, что воевать придется не с фарантами, не с аталийцами, россайнами и другими племенами, а с разбойным народом севера и с грабителями юга. Справятся с ними его воины, и упадет Риканна в ладони точно созревший плод. Есть, конечно, на материке районы, куда пиратам не добраться: горный хребет, что тянется от Эллины до Иберы, отсекая три южных полуострова, горы меж землями скатаров и россайнов, трясины и топи, глухие углы, дремучие леса. Возможно, горцев и жителей болот придется покорять оружием, не уговорами... Но тот, кто владеет речными дорогами и побережьем, владеет и страной, ибо на берегах возводят порты и торговые города, куда стекаются купцы, умельцы и работники, там храмы, плодородные поля и мастерские, там безопасность и справедливый суд, и там нужно строить цитадели, селить в них воинов и обустраивать гавани для боевых кораблей. Берег - ключ к любой земле, а речной берег особенно, ведь без пресной воды человеку не прожить. Кто защитил берега от разбоя, тот и власть, и держится этот владыка не только силою мечей и копий, но и людской благодарностью, богатствами землевладельцев и купцов, умением строителей и мореходов. Крепка такая власть! Недаром сказано в Книге Тайн, что зиждется она на согласии между правителями и народом. И Дженнак, сахем Бритайи, это понимал.

Весной 1586 года покинул он Лондах со многими судами, отправив перед тем в Иберу посыльного сокола. Флот его, состоявший из девяноста боевых драммаров и транспортных кораблей, повернул на север, к проливу Когтя. Через день, когда сокол добрался до Сериди, Джемин вывел в море свои корабли, шестьдесят судов с отрядами одиссарцев, бритунцев и иберов. В его армии было немного уроженцев Арсолана, так как они миролюбивый народ, непривычный к оружию; те, что плыли с ним, являлись жрецами и умельцами, искусными в строительстве, прокладке дорог и начертании карт. Флот Джемина обогнул Иберу, разделился на четыре части, и вскоре его воины высадились на островах Бальор, Сард и Синцил, а также на берегах Атали. Флот Дженнака достиг южных пределов Земли Дракона, и сошли с его кораблей двенадцать тысяч пехотинцев и три тысячи всадников. В этом месте был заложен порт и город, названный впоследствии Нортхольмом, и здесь оставил Дженнак половину пешего войска. Много дней его люди копали рвы, насыпали валы, возводили стены, а сахем в это время двигался вдоль побережья на север, сметая дружины норелгов. Так обстояли дела в Земле Дракона, а на юге Джемин заложил крепость Ханай, его корабли плыли на восток, к Эллине и Нефати, а воины сражались на островах мхази.

Но погибших, что на юге, что на севере, было немного. Воины Дженнака и Джемина, превосходившие врагов числом, оружием и боевым умением, могли бы уничтожить мхази и норелгов, выбить под корень - так, что не осталось бы и камня от их очагов. Способ был известен; изобрели его в горных воинственных кланах Бритайи, с коими Дженнак боролся сорок лет, пока не заставил признать свою власть и богов кинара. Желая извести какой-то клан, горцы убивали не мужчин, а женщин, чтобы не продлился род врагов - мера жестокая, но понятная, так как родство у этих дикарей считалось по материнской линии. Но свершить такое над норелгами и мхази Дженнак и Джемин не могли, и люди их, правоверные кинара, не стали бы резать женщин и девочек. Ибо сказано в Книге Повседневного: если страдает невинный, кровь его падет на голову мучителя! И сказано еще другое: согрешивший отправится в Чак Мооль по горячим углям.

Поэтому женщин не трогали, а из мужчин убивали тех, кто промышлял разбоем и не хотел оставить это ремесло. И всюду, в открытом море и в прибрежных гаванях, жгли челны и корабли, искали верфи и тоже жгли, и запрещали вырубку строевого леса. Но карать и запрещать, ничего не давая взамен, было бы неразумно, ибо всякий человек ищет пропитания, а если не найдет его, от грабежей и распрей не избавиться. Острова мха- зи, с их плодородными почвами, лесами и сочными травами, годились для земледелия, и потому главным доводом был тут не меч, а плуг. Плуг, лошади, упряжки с быками и новая вера - боги, отвергавшие кровь, и пять Священных Книг. Лишь те, кто обладал волшебным знанием, могли прочесть святые книги, но арсоланцы обучали этому искусству, а овладевших им ставили вождями и толкователями закона. А всякий вождь богаче подданных, хоть он не грабит аталийцев и иберов; богатство его прирастает зерном, скотом и лошадьми. Мхази, народ практичный, это быстро поняли.

С норелгами было сложнее. Климат в их землях суров, скал и камней не меньше, чем елей и сосен, а из домашних животных плодятся лишь свиньи да козы. Зато есть рыба в море, есть соль, смола и мед и всякие руды в горах, так что можно выплавлять серебро и медь, олово и железо. Конечно, если научиться этому промыслу - ведь хитроумный Одисс помогает только тем, кто шевелит мозгами. Учиться пришлось половину века, но все же замирил Дженнак норелгов, а тех природных воинов, что не желали копаться в горах, взял к себе на службу.

Тем временем свершались перемены на материке, вставали города по берегам морей и рек, распахивались земли, множились стада и поселенцы из Одиссара и Арсоланы смешивали кровь с фарантами и аталийцами, скатарами и зилами, мхази и племенами Эллины. И шло так до года 1643, когда все же грянула война в Эйпонне, но не та, которой боялись, которую ждали. Не атлийцы с тасситами пошли на Дома Арсолана и Одисса, а нахлынули в Тайонел дикари из Края Тотемов, Лесных Владений и Страны Озер, и оказалось их так много, что в месяц был сокрушен Очаг светлорожденных, убит сагамор, Ахау Севера, и навсегда пресекся его род. Случилось это с такой быстротой, что даже великий воитель Джиллор не успел прийти на помощь северным соседям, а когда пришел со своими одиссарцами к морю Тайон, помогать там было некому и некого спасать. Однако к Бескрайним Водам Джиллор дикарей не пустил, взял во владение Накаму и другие торговые порты, но стоило это крови, и одиссарской, и воинов из Края Тотемов. Однако вразумились их вожди, поняли: вот предел, за который переступать нельзя, ибо нарушивший границу тут же отправится в Чак Мооль с хвостом скунса в зубах. Так завершились Северная война и раздел земель Тайонела.

А потом еще двадцать лет уходили из Тайонела жители, не хотевшие мириться с властью дикарей, а так как не было в Эйпонне свободного места, уплывали они в Риканну и Лизир. Дженнак принимал их, селил в Бритайе, Франгере и даже в стране норелгов, а Джемин давал им землю в Эллине и Атали. Так год за годом полнилась народом Риканна, и те, кто правил ею под рукой Дженнака, кто водил воинов, строил города, судил и карал, все они были людьми смешанной крови и гордились этим. Дженнак потомства не завел, но у Джемина родились сыновья и дочери, и было их много, и было кому оставить власть над процветающей страной.

Не только в Риканне наблюдались перемены. Риканна - лишь малая частица огромного материка, и остальные его земли, лежавшие за Днапром, взял Асатл. Право атлийцев и тасситов подтверждалось Договором Разделения, заключенном в Долане в 1562 году, но экспедиция в Азайю отплыла лишь через пятнадцать лет. Корабли достигли острова Ама-То, гористого, с множеством вулканов и почти безлюдного, где был разбит военный лагерь. В следующие годы Асатл перебросил на остров тысячи воинов и десятки боевых судов, затем началось вторжение в Китану, а в 1620 году аситы проникли в Сайберн. Эта территория была огромной, но малонаселенной; чтобы освоить ее, были нужны города, дороги и быстрая связь. На океанских берегах уже возводились Шанхо и Сейла, а в Сайберне первым опорным пунктом стал город Удей-Ула у огромного озера. Началось строительство Тракта Вечерней Зари - разумеется, в те времена обычной дороги для конных экипажей; рельсовый одноколесный путь и линия эммелосвязи появились только через два столетия. Когда тракт протянулся от Шанхо до Удей-Улы, движение на запад продолжилось, и вскоре отряды аситов добрались до гор Айрала. За ними лежал Восточный Россайнел, богатые края и относительно цивилизованные - их жители были знакомы с земледелием, торговлей и выплавкой металлов. Совершив несколько вылазок за Айрал, к большой реке под названием Илейм, аситские накомы выяснили, что у россайнов сорок племен, и хоть язык у них один и обычаи не слишком различаются, но дружбы между племенами нет. Каждый сахем - или, по-местному, князь - стремился к главенству, враждовал с соседями и был не прочь расширить земли за их счет, вооружая для этого своих бойцов и нанимая разбойников-норелгов. От того проистекали для народа всякие бедствия, и многие, бросив родные места, уходили в Сайберн, становясь изгоями-изломщиками, то есть людьми отверженными. В общем, ситуация была благоприятной для атаки, но в этот год грянула Северная война, и аситам пришлось задержаться в Айральских горах. Сагамор Шират Четвертый опасался, что племена из Края Тотемов проникнут в тасситскую степь, и потому собрал на границе большое войско, а подкреплений в Азайю не отправил, ни людей, ни оружия, ни кораблей. Не до Азайи было, когда зашатался Нефритовый Стол! Но обошлось, обошлось... Укротил дикарей воитель Джиллор, успокоилось кипение в лесах Эйпонны, и снова потекли в Азайю переселенцы и воины. От берегов Шочи-ту-ах-чилат - к острову Ама-То, затем - к Сейле и Шанхо, оттуда - в Сайберн по Тракту Вечерней Зари, и от огромного озера Байхол - к Айралу. К тому времени, когда Дженнак справился с норелгами, аситы захватили Россайнел, но, как было записано в Разделительном Договоре, реку Днапр не перешли. Она делила земли россайнов на-двое: меньшая западная часть досталась Дженнаку, большая восточная - Ширату, но уже не Четвертому, а Пятому. Век аситских сагаморов стал недолгим.